В бреду я перенесся в детство. Все было таким естественным, реальным, словно я никогда не взрослел, а пролетевшие двадцать лет прожил кто-то другой, но точно не я. Отец с матерью, молодые и счастливые, наряжают квартиру. Мои перепачканные в шоколаде руки развертывают очередную конфету из новогоднего сладкого подарка. Синий экран телевизора транслирует новогодние передачи прошлых лет. Ноги чешутся от согревающих шерстяных носков, зудит и все тело, погруженное в вязаный свитер, который подарила бабушка. Запахи горячего какао, мандаринов и вареной свеклы наполняют нашу маленькую квартиру. В животе постоянно ощущается нарастающее волнение от приближающегося праздника – еще чуть-чуть, и чудо постучится в нашу дверь.

Вдруг что-то резко кольнуло меня в палец на ноге, да так внезапно и больно, что я подскочил. На полу лежала канцелярская кнопка.

«Как она сюда попала?»

Ай! Еще один укол, но теперь в палец руки. Смотрю, а из-под кожи выступила капелька крови. Я поднес палец к губам и тут увидел отца, стоящего передо мной.

– Чувствительность в норме, – каким-то незнакомым голосом сказал отец.

– Чего-чего? – спросил я у него.

– Давление понижено, температура тела падает, – продолжал говорить отец, смотря на меня стеклянными глазами, заставляя чувствовать себя некомфортно.

– Продолжаем растирание, раствор внутривенно.

– Пап, ты чего? – дрожащим голосом спросил я чудаковатого отца.

Вдруг мои щеки начали гореть, кто-то натирал их шероховатыми ладонями, тогда я обернулся и увидел маму, которая зачем-то разминала мне лицо.

– Что с вами такое?! – закричал я на родителей.

– Раствор подействовал, давление нормализуется. – Губы принадлежали моей молодой маме, но голос звучал явно старше, чем следовало, и был совершенно мне не знаком. Внезапный поток света ударил мне раскаленной иглой прямо в глаз, все вокруг зарябило, начало менять форму. Мозг тормозил и проявлял неохотно картину окружающего мира. Спину ломило от жесткой подстилки, кто-то укутал меня в теплое одеяло так, что я не мог нормально пошевелиться. Я попытался поднять руку, но она была налита свинцом и весила не меньше тележки с кирпичами. Справа надо мной возвышался мужчина в ярко-синей куртке и через квадратные очки, низко посаженные на длинном носу, смотрел мне в глаза. Слева, как мне показалось поначалу, тоже сидел мужчина, лицо его было пухлое и аллергически красное. Выглядело лицо уставшим, на лбу блестел пот, который стекал по румяным щекам и собирался в лужу на втором подбородке.

– Ну что, живой? – спросил толстяк, который, судя по голосу, оказался женщиной. Тучной, немного сгорбленной, с короткой солдатской стрижкой, но все-таки женщиной.

– Х-х-де йай, – выдавил я из себя пару слов, но получилось какое-то неразборчивое бульканье.

Тогда я попытался подняться, но это и вовсе оказалось мне не по силам.

– В машине «Скорой помощи», все хорошо, вам нужно отдохнуть, – спокойным голосом ответила мужеподобная женщина и, гладя по моим волосам, что-то вколола мне.

Я будто начал погружаться в воду. Сначала утонуло тело, его подхватило теплое течение и понесло, затем погрузился с головой, и все звуки и цвета снова начало размывать. Уснув без сновидений, я выпал из мира на неопределенное время, а когда открыл глаза, то обнаружил, что вокруг меня никого, кроме четырех бледно-бежевых стен, а сам я по-прежнему лежу под слоем теплой ткани.

«Господи, как же здесь тепло!» Эти мысли явились ко мне первыми после пробуждения, и я был с ними полностью согласен.

Вторые мысли, как ни странно, почему-то звучали в голове менее позитивно: «Неужели я все еще жив?» Боясь обнадежить самого себя, я посмотрел по сторонам и, убедившись, что по полу не растекается призрачный туман, а в углу не стоит белобрысый мальчонка и не зовет меня за собой, глубоко вдохнул и выдохнул с полным облегчением.

Судя по старой кровати на пружинах, порванному линолеуму и тошнотворному запаху различных мазей, определенно можно сделать вывод, что это – больничная палата.

«Не дом родной, конечно, но и не тюремная камера», – подумал я и, не имея желания придираться к условиям, потянулся под теплым одеялом.

Нужно срочно найти телефон и позвонить Алине.

Встав с койки, я поискал ногами тапочки, но, ничего не обнаружив, побрел босиком в сторону двери. Из щели снизу виднелась полоска белого света. Я дернул за ручку и попытался толкнуть дверь от себя, но ничего не вышло.

«Должно быть, открывается вовнутрь», – подумал я и, потянув на себя, с досадой подытожил, что дверь категорически заперта.

Постучав по непрозрачному стеклу, я прикрикнул:

– Эй, есть кто живой? – Эта фраза мне самому не понравилась, учитывая последние события. – Эй, я тут проснулся, можно мне выйти?! – немного раздраженно кричал я в тонкую щель между стеной и дверью.

Костяшки пальцев стучали все сильней и сильней, так что в какой-то момент я испугался, что выбью стекло.

Через минуту в замочной скважине зашуршал ключ, и дверь открылась.

В проходе появился мужчина. Он уверенно шагнул внутрь, а вместе с ним зашел запах медикаментов и спирта. Одет он был в стандартный белый врачебный халат и марлевую повязку на пол-лица.

– Сядьте на кровать, пожалуйста, – молвил врач, и я приземлился на край кушетки.

В руках он держал папку, из которой деловито достал лист и, прочитав его, что-то бормотал на своем «врачебном».

– Ну что ж, у вас все в порядке, никаких серьезных последствий или патологий, можем выписывать.

– Сейчас?

Доктор взмахнул рукой, чтобы засучить рукав, и, взглянув на наручные часы, ответил:

– Нет, сегодня нужно сделать еще несколько процедур и сдать анализы.

После этих слов врач встал и, засунув лист обратно в папку, побрел в сторону выхода.

– Это обязательно? Мне просто нужно домой.

– Это – ваше здоровье, не мое. Но если сейчас что-то не проверить, потом уже может быть поздно.

– Мне нужно срочно позвонить, меня ищут!

– Позвоните после того, как у вас возьмут анализы. Нам в любом случае нужен ваш паспорт и страховой полис.

– Где телефон? – нетерпеливо продолжал я.

– В коридоре, но сначала анализы. – Врач поставил в разговоре точку и вышел за дверь, оставив в комнате лишь свой запах.

В замке снова зашуршал ключ.

«То есть здоровье мое, а выходить отсюда мне или нет – решаете вы».

Я снова ощутил себя узником, хоть и условия были совершенно иные. На самом деле чувствовал я себя замечательно, несмотря на то, что совсем недавно пережил много всего, мало ел, нервничал и вдобавок чуть не умер от переохлаждения.

Я прилег на кушетку, жесткую, но все равно куда более комфортную, чем тюремные нары. Закрыв глаза, я представил нашу встречу с Алиной, как она бросается мне на шею, как ее слезы размазываются между наших щек. Она сжимает меня в объятиях, давит до тех пор, пока воздух не перестает поступать в легкие, а мне все равно, я так соскучился, что готов задохнуться в них.