— Что значит — не надо? — удивилась Кей. — Все повально увлечены мистером Дарси.

— Я не о мистере Дарси говорю.

— Знаю, — вздохнула Кей.

— Кажется, я поздновато надумала тебя предостеречь?

Кей помолчала, кусая губы.

— Возможно, — наконец выговорила она.

— Кей! — с воодушевлением воскликнула Софи. — Ты же сама понимаешь, что это долго не продлится! Как любой курортный роман! Кровь кипит, в голове дурман, — что называется, лови момент! Это же мыльный пузырь! Все, что случилось на съемках, на съемках и останется.

— Но я-то не имею к ним отношения, — возразила Кей.

— Зато Оли имеет: сегодня он здесь, а завтра там! — сочувственно уговаривала ее Софи. — Послушай, не хочу пугать тебя предсказаниями, Оли — классный парень, и я отлично понимаю, почему ты к нему неравнодушна, но то же самое происходит везде, куда бы он ни приехал, а он до сих пор ходит в холостяках!

Кей обиделась. Надо сказать ей, что она кругом не права и что их роман с Оли опровергнет все пророчества злопыхателей. Софи встала с дивана.

— В общем, я хотела предупредить, чтобы ты держала ушки на макушке, — сказала она напоследок. — Ты такая трогательная, и будет очень жаль, если тебя кто-нибудь обидит.

Она ушла к себе, а Кей задумалась над ее словами. Почему никто из них не верит в счастливый конец? Отчего Адам так тревожится за нее? С чего бы Софи стала сомневаться в Оли? Разве невозможно, чтобы она стала той женщиной, которая изменит Оли Уйэда Оуэна? Ведь рано или поздно даже самые любвеобильные киноактеры обзаводятся семьями. И разве не может так случиться, что Оли выберет именно ее?

Кей поняла, что ей остается только одно: доказать всем, как они ошибаются насчет Оли.

Когда микроавтобус привез съемочную группу в Лайм-Реджис, проголодавшиеся актеры поспешили в «Портовый кабачок», но Джемма не пошла с остальными: у нее не было настроения ни веселиться, ни болтать. То же самое, вероятно, испытывал и Оли — она видела, как он пересек улицу и направился в сторону Кобба. На мол взбираться не стал, а медленно побрел вдоль его серой громады, вдающейся далеко в море, и свернул у самого берега на пляж, усыпанный светлой галькой.

«Куда он идет?» — недоумевала Джемма.

Оли шел, опустив голову на грудь и, очевидно, совершенно не замечая туристов, разгуливавших по пляжу с пакетиками чипсов и мороженым. Прежде чем Джемма отдала себе отчет, что невольно следует за ним, Оли обернулся и увидел ее.

— Джемма! Ты идешь за мной?

Она хотела рассмеяться, но сдержалась. И не повернула обратно.

— Я… просто хотела прогуляться…

Оли подождал, когда она подойдет ближе.

— Я тоже, — сказал он, глядя на море, такое же голубое, как его глаза.

Они молча пошли дальше. Джемма смотрела под ноги, боясь оступиться, и перешагивала через крупные камни. Вечер был погожий, воздух мерцал в закатных лучах солнца, но в бухте кружил холодный ветер, и Джемма радовалась, что догадалась прихватить джинсовую куртку.

Они миновали ряд деревянных белых пляжных кабинок, и Джемма снова стала размышлять, о чем сейчас думает Оли и можно ли спросить его об этом.

— Я подумываю окончательно все бросить, — неожиданно сказал он.

— Что — все?

— Кино.

Джемма смотрела на него как на безумного. Если бы он сказал «с алкоголем» или «с женщинами» — еще куда ни шло, но с кино!..

Впрочем, вглядевшись в его лицо, Джемма убедилась, что в нем нет и тени насмешки.

— С чего это вдруг? — спросила она. — Из-за ссоры с Терезой?

Он набрал полную грудь соленого морского воздуха и с шумом выдохнул.

— Может быть… Она наговорила мне всякого.

— Чего же?

— Так, всякого-разного. Не важно чего. Но мне захотелось остановиться на минуту, понимаешь? Оглядеться вокруг и подумать.

— И о чем ты хочешь подумать? — спросила Джемма.

— Обо всем, — тихо и серьезно ответил Оли.

Они снова молча пошли вперед, мимо дач. Галечный пляж тянулся до поросших лесом скал, обступивших побережье до самого Девона, — живописный уголок, пожалуй, даже слишком для того, чтобы предаваться печальным размышлениям.

— Оли… — начала Джемма.

Он молча посмотрел на нее.

— Ты ведь пошутил, что хочешь бросить кино?

Оли улыбнулся:

— В прошлом году я снялся в четырех фильмах. В четырех! Две полнометражные картины и два телефильма. Дух перевести некогда было! Не пойми меня превратно — работу свою я люблю и очень доволен образом жизни, который могу себе позволить благодаря ей, но в жизни, помимо этого, есть еще много всего.

Джемма кивнула, невольно удивившись необъяснимому отголоску, который вызвали в ней слова Оли.

— Я сама не раз об этом думала, — призналась она.

— Правда? — усмехнулся Оли, глядя ей в глаза.

— Правда.

— Тогда и тебе надо что-то с этим делать…

Они продолжали неторопливо шагать по белым голышам лаймского пляжа.

— Я ничего не умею, кроме актерства, — сказала Джемма.

— И я. Хотя в юности успел поработать фотомоделью.

— А! — Джемма вспомнила появившиеся из ниоткуда его давнишние снимки, заполнившие газетные полосы. — Я когда-то тоже этим занималась…

— Господи! — Оли вдруг резко остановился и взъерошил себе волосы. — Боже мой!

Джемма молча смотрела на него: Оли, судя по всему, одолевали какие-то внутренние терзания.

— Мне просто необходимо заняться чем-то другим, — произнес он наконец. — Надо что-то поменять, потому что моя жизнь катится под откос. Я чудовищный разгильдяй, и все у меня идет наперекосяк! Надо как-то с этим разобраться!

Джемма не знала, что именно он имеет в виду — нескончаемую вереницу подружек, в компании с которыми его ловят папарацци? Случайные связи и бесконечные отели и аэропорты, где дни проходят за днями — только для того, чтобы отснять двухчасовой фильм?

— Я думал — давно уже думаю, — стоит ли она того? Наша работа? Разве мы от нее становимся счастливее? Я сейчас говорю не об удовлетворении, которое испытываешь в конце напряженного дня, а о настоящем, полноценном счастье, которое приходит от осознания, что ты можешь на что-то повлиять в этом мире.

Джемма никогда бы не подумала, что Оли способен на подобные откровения.

— Ну, — неуверенно начала она, — ведь фильмы тоже влияют на людей. Иногда они несут в себе очень мощный заряд. Поэтому я в свое время и решила стать актрисой. Помню, еще ребенком посмотрела «Язык нежности[21]и потом целый месяц переживала, не могла успокоиться и все думала: что должна чувствовать актриса, которой дано так воздействовать на зрителей?