– Кичиться тут нечем, – неожиданно согласилась княгиня. – Дело в ином. Есть физическая наследственность, а есть… скажем, духовная. Сложность в том, что требуют они разного. Если для первой желательна несхожесть родительских генов, то вторая, напротив, предполагает кровосмешение.

– Это еще зачем? – искренне изумился я.

Уголки ее губ поднялись, но тон не изменился.

– Если говорить о монархах, всплывает термин «помазание на царство». По-видимому, считаете это вздором?

– В общем, да.

– И священнослужителей всерьез не принимаете?

– Даже без симпатии.

– Но и без враждебности?

– Я слишком лелею себя, чтобы растрачиваться на злобу.

– Уже легче, – сказала она. – А как насчет Бога?

– А черт его знает, – пожал я плечами. – Ежели он в наличии, вряд ли хоть одна конфессия может претендовать на монополию. Значит, тут никто не прав.

– Все же предположим, что Бог есть. И что среди верующих существуют адепты, посредством определенного набора приемов достигающие единения с Ним. Это вы можете допустить?

– С трудом.

– И тем не менее. Если посыл верен, такие люди вполне могут выступать посредниками между Богом и остальными.

– А могут и лапшу вешать.

– Конечно, – подтвердила княгиня. – Но ведь не все же и не каждый раз? Наверняка в помазании имеется процент брака – возможно, немалый. Однако остаются помазанники, напрямую связанные с Богом и у Него черпающие мудрость.

– Нехилая у них «крыша»! – согласился теперь я. – Но как истинных отличить от поддельных? К примеру, наши помазнутые столько дров наломали!.. Это у них от избытка мудрости? Или практика тут не критерий?

– Мало слышать Господа, надо еще иметь силу следовать за Ним. А без веры подданных нет и силы. К тому же нередко голос Бога заглушают вопящие в помазаннике демоны. Монархи ведь тоже люди.

– Веселая картина! – хмыкнул я. – То сил недобор, то демоны замуровали. А расхлебывать кому?

– По-моему, последний царь заплатил за свои ошибки сполна.

– Если бы только он! При всем сочувствии к его детям, надо подсчитать и других плательщиков. Конечно, они не царских кровей, а всех в мученики не запишешь… Неудачный эксперимент, да? Попробуем еще раз? Вот и коммунары говорят…

– Каждая ситуация предполагают некий оптимум, – заметила Лиза. – А если сейчас как раз и возник шанс поставить у руля достойных?

– Говорят, лучших Бог забирает к себе. Этого вы не боитесь?

– Наверно, Ему видней. Не нам обсуждать Его решения.

– А кому? – удивился я. – Хотя, если самодержцы примутся оспаривать Создателя, то и сами выйдут из доверия подданных. Законы Пирамиды нерушимы для всех слоев.

– А вы, стало быть, в стороне?

– Стало быть, там.

– Тогда, действительно, нам сложно понять друг друга.

– Дело не в сложности – в желании. Хватит ли его, а?

– Вопрос, – согласилась княгиня. – Сразу не ответишь.

Хороша девица, но уж больно рассудочна. Дыхнешь на такую, и ее глаза запотеют. Но не всегда же она такая?

– Я подумаю насчет вас, – прибавила она. – Конечно, вы – персонаж любопытный. Но иногда от таких больше хлопот, чем проку.

Нас здесь не любят, понял я. И ладно. В конце концов я ж не брильянт, чтобы нравиться всем. А такой калашный ряд не для моего рыла.

Прохладно кивнув, княгиня взяла Арсения под руку и вместе с ним уплыла прочь – сквозь раздвигающуюся перед ней толпу. Но граф, как ни странно, задержался. Сейчас вызовет на дуэль, предположил я с ухмылкой. Хотя – ведь я не ровня ему!.. Значит, насует зуботычин, чтобы знал свое место.

Но Шувалов осведомился довольно миролюбиво:

– Мы можем поговорить? Надо обсудить кое-что.

Голос у него оказался под стать габаритам: густой, звучный, – при том, что граф старался его умерить.

– По-моему, я не глянулся вам, – заметил я.

– Я не одобряю ваших манер, – сухо подтвердил граф. – Но Кедрин поручился за вас, а я ему доверяю. Вы можете стать полезным для нас.

– «Нас»?

– Прежде всего для княгини. Как всякому сокровищу, ей нужна охрана, а вы, говорят, спец по таким делам. Возьметесь устроить?

– Честно сказать, у меня без того дел по горло.

– Не надо лицемерить, – призвал Шувалов. А когда я глянул на него с удивлением, добавил: – Вам же понравилась княгиня.

– Ну-у, на нее приятно смотреть…

– И занятно слушать, верно?

– А еще она отлично пахнет, – продолжил я перечень. – И что?

– Я достаточно разбираюсь в людях…

– В людях? – перебил я. – Или в простолюдинах?

Он усмехнулся:

– Больная тема, верно?

– Тема – может быть. Но диагноз нужно ставить не мне.

– Я понимаю, что вы чувствуете, наблюдая весь этот, – тут граф обвел крутым подбородком зал, – сброд. По-вашему, это они используют княгиню?

– Ведь не она же – их? Да и какой с них толк?

– Ну-у, – протянул теперь он. – «С худой овцы…»

– Хотя… есть еще вариант.

Шувалов вопросительно поднял брови, затем сообразил:

– Намекаете на мою персону? – Он усмехнулся, качая головой. – Я не имею прав на престол и совершенно лишен властных амбиций. Как и Кедрин, я энтузиаст самой идеи. И потом, вы же видели княгиню. Она еще очень юна, согласен, – но разве у нее не достанет ума и воли, чтобы через год-другой избавиться от любой опеки?

– А в женихи, случаем, не набиваетесь?

– У меня уже есть супруга, – ответил он холодно, – и четверо детей. И я счастлив в браке, если уж зашла речь.

– Четверо, хм… Сколько же вас наплодится на наши шеи?

– У вас имеются возражения по существу?

– Прежде всего, граф, позвольте заверить, что на вашу идею мне… гм… с высокой колокольни. Этот пункт, полагаю, ясен?

– Совершенно.

– Но девочку мне жаль, и что смогу, я для нее сделаю. Хороших манер не обещаю, но… таков уж мой стиль – терпите.

– Договорились.

Небрежно кивнув мне, Шувалов наладился отвалить.

– Один вопрос, граф, – притормозил я его. – Даже два… Что за ствол у вас в резерве?

– «Glock-18».

Я присвистнул: тоже машинка не слабая – с магазином на 33 патрона и двумя режимами огня, включая непрерывный. Калибр чуть поменьше, зато стрельба побыстрей. Этот тип знает толк в оружии!

– А сабля подлинная?