Этот платок имел те же свойства и был приготовлен по тому же рецепту, как и тот, который был дан дуком бывшему графу Савищеву.

Но на Ореста он не оказал никакого действия. Получив платок в лицо, он вдохнул в себя воздух, но вместо того, чтобы упасть под воздействием наркотика, преспокойно снял платок со своего лица и кинул его в Жанну….

В то же мгновение она, как подкошенная, упала на пол.

Орест никак не ожидал этого, испугался, растерялся и, не зная, что ему делать, решил немедленно удалиться от зла, схватив медальон. Выскочив в окно и оглянувшись, увидел, что никто не заметил этого, и он не побежал, но пошел довольно мерным шагом, как будто он прогуливался.

И его никто не остановил.

Княгини Гуджавели не было дома, прислуга в комнаты без зова не заходила, и Жанна могла бы пролежать, одурманенная до состояния обморока, очень долго, если бы случайно не спустилась вниз и не зашла к ней княгиня Мария.

Увидев лежащую на полу Жанну, княгиня Мария кинулась к ней и, заметив платок, сразу поняла, в чем дело, потому что сама недавно испытала на себе его действие.

Она откинула платок в сторону, распустила шнуровку на груди у Жанны и увидела, что на теле Жанны одета плотная рубашка, закрытая до самой шеи.

Расстегнув и откинув фуфайку, чтобы сделать дыхание свободнее, княгиня Мария увидела на левой стороне груди у Жанны красный знак выжженной лилии, и узнала в нем клеймо палача.

Она отшатнулась и вскрикнула.

Приток свежего воздуха и освобожденное дыхание вернули Жанне силы, да и наркоз уже, вероятно, терял свое действие.

Жанна открыла глаза, увидела княгиню Марию, увидела свою расстегнутую фуфайку, открытую грудь и клеймо на ней и с неизвестно откуда взявшейся нечеловеческой энергией вскочила и вскинулась на княгиню Марию:

— Как вы смели! — начала она.

Однако княгиня Мария перебила ее невольно вырвавшимся у нее криком:

— Клейменая!.. Каторжная!..

— Да, клейменая! Каторжная! — в страшной злобе, не помня себя, в свою очередь закричала Жанна. — Но прежде всего я — ваша невестка, и если вы будете позорить меня, то этот позор упадет и на вашу голову!

Гордость княгини Марии была уязвлена слишком чувствительно, чтобы она не постаралась сейчас же восстановить свое якобы попранное достоинство. Она встревожилась, несомненно, величественно оглядела Жанну и брезгливо сказала:

— Если брат моего мужа сделал вам честь, женившись на вас, и дал вам свое имя, то, я уверена, вы обманули его или он не знал вашего прошлого и этого отвратительного знака, который у вас на груди и который свидетельствует о вашем прошлом!

— А-а! Вы так разговариваете! — начала Жанна. — Ну так я скажу вам, что мое прошлое вовсе не таково, чтобы передо мной могла чваниться жена самозваного дука… Если хотите знать, кто я на самом деле, я скажу вам!.. Я — графиня Жанна де Ламот, по прямому происхождению — Валуа, и не вашему самозваному мужу, проживающему темными делами, кичиться передо мной…

— Однако же прошу вас не забывать, что вы живете и теперь находитесь в доме дука, моего мужа, и пользуетесь его гостеприимством…

— Неправда!.. Я только делю с ним то, что он добывает воровским образом!.. Я не считаю себя ничуть обязанной ему…

В это время отворилась дверь и вошел дук дель Асидо.

— Что такое?.. Что тут за шум? — заговорил он, строго и внимательно оглядывая княгиню Марию и Жанну.

Взбешенная Жанна, не зная, чем еще досадить, выбрала самое неприятное из всего, что могла сказать дуку:

— Что тут произошло? — воскликнула она. — А то, что вы — старый глупец, и больше ничего… что вы слабая пародия на человека и деятеля, что вы можете обмануть своей фальшивой фамилией и заученными манерами такую ходячую пустоту, как ваша жена, но ни меня, ни настоящих людей вы не обманете… Тот, кого вы считали презренным, — Орест Беспалов, — на самом деле оказался искуснее вас… Он сейчас только был здесь и от него я узнала, что ваше дело с медальоном и молитвенником пропало для вас, слышите ли?.. Пропало!.. Потому что и молитвенник и медальон — он мне показывал его — находятся у него!

— Что за вздор вы говорите?! — перебил вдруг дук Иосиф. — Какой Орест Беспалов был здесь? Какой медальон у него?

— Тот самый, который вы ищете!

— Какие пустяки!

— Вы видите этот платок?.. — показала Жанна на отброшенный в сторону и лежавший на полу платок. — Он приготовлен по известному вам способу… Ну так вот, я кинула этот платок в лицо Оресту и я, не верящая в сверхъестественное, увидела своими глазами, что этот платок на него не подействовал… Я думаю, даже этого достаточно, чтобы признать Ореста Беспалова не только пьянчугой, а исключительным человеком!

— Этого достаточно, — спокойно улыбнулся дук, — чтобы признать, что платок был плохо приготовлен!

— Тогда, — возразила Жанна, — он не подействовал бы и на меня!.. А этот Орест спокойно снял его с лица, кинул его в меня, и я упала в тот же миг… Ну так вот, знайте теперь, что ваше дело не удалось!..

— Позвольте! — остановила ее княгиня Мария. — Вы знаете, — обратилась она к мужу, — что у этой женщины на груди клеймо палача?

— А ты откуда знаешь это? — вырвалось у дука дель Асидо.

— Как?! — воскликнула княгиня Мария. — Так это вам было известно?! Так, значит, все правда, что говорила эта женщина? Что вы — самозваный дук, что живете темными делами… воровскими…

— Эта женщина — сумасшедшая, — проговорил дук, — и вам не следует быть вместе с нею здесь!.. Пойдемте отсюда!

Дук взял княгиню Марию за руку и вывел ее. На лестнице он остановился и спросил у стоявших там лакеев:

— Вы все время находились тут?

— Да! — ответили слуги в один голос.

— Кто-нибудь приходил сюда, вниз?

— Решительно никого.

— Вы это наверное знаете? И сможете показать под присягой?

— Можем.

Тогда дук, обратившись к жене, сказал:

— Ну, ты видишь, что эта несчастная сошла с ума и в своей галлюцинации дошла до того, что глупого Ореста, пьяного бездельника, приняла за одаренную свыше натуру и за какого-то сверхъестественного человека?!

Они поднялись по лестнице и уже наверху княгиня Мария спросила мужа:

— А то, что она говорила про дело, ведь это, кажется, то самое, на которое ты единственно рассчитываешь?..

— Не беспокойся! — сказал дук. — Это дело у меня в руках! Мне нужно только достать молитвенник, а медальон, который служит к нему ключом, у меня в кармане!.. Я только что получил его от старой кормилицы графини Косунской, — в доказательство своих слов дук Иосиф вынул из кармана медальон и показал его княгине Марии.