— Я не всегда буду рядом и смогу тебя защитить, — тихо сказал отец, поглаживая отросшие белокурые пряди. — Ты самое дорогое, что у меня осталось… Если с тобой, произойдёт трагедия, я не смогу этого пережить. Этот мир жесток, и он перемалывает в труху тех, кто не может за себя постоять. Ты не хуже моего знаешь, чем пахнет смерть и какова цена за жизнь.

— Зачем императорская чета так с нами поступает? — прильнув к его бедру, я умастил голову на отцовской ноге, подставляя голову под ласку. — Мы же для них игрушки? Ничего не значащие пешки, которые можно передвигать по своему желанию? Почему, мы должны быть верными им?

— Придёт время, и ты обо всем узнаешь, сын, — негромко ответил мужчина, перебирая пальцами мои пряди. — А пока я хочу, чтобы ты стал сильнее, перестал бояться и в любой ситуации мог за себя постоять. Хочу, чтобы ты одним взглядом ставил на место этих зарвавшихся тварей. Я не позволю, чтобы с тобой случилось то же самое, что и с ней… Теперь… Теперь мы будем действовать на опережение. У нас есть несколько лет, до того, как Максимилиан умрёт. Болезнь хоть и серьёзная, но магия и передовые методы борьбы с раком помогают ему. Этого нам будет вполне достаточно, чтобы вырастить из тебя настоящего отморозка, который с улыбкой настоящего маньяка, перевернёт события себе на пользу. Запомни, даже если ты не веришь императору, ты обязан защищать страну. Ведь это наш долг, быть опорой России! И не важно, кто стоит во главе!

После его слов, я перевернулся на спину, пытаясь разглядеть лицо отца, в полуночной мгле. Губы дрожали, но я все же взял себя в руки, понимая, что этот разговор ценнее, чем всё, что было несколько последних месяцев. Молчание больше не давило, оно стало понятным и объяснимым. Отец выдохнул, сгорбился, зарылся пальцами в мои волосы. Мама… Мы говорили о маме. И это напоминало далёкие времена, когда в моей жизни ещё не существовало всех этих проблем. Тот звенящий миг, когда мне не нужно было взваливать в восемнадцать, себе на плечи целую финансовую империю и становится сильным. Чтобы бороться, чтобы выживать…

В памяти вновь всплыл тот день. На похоронах было лишь два десятка людей. Самых близких и родных. Закрытый гроб темно-синего цвета, перевязь святого ордена, в котором состояла мать и убитый горем юнец, на год старше меня, рыдающий над смертью возлюбленной. Меня окружало беспросветной тьмой и отчаянием. Отец принимал соболезнования, и его лучший друг Энтони Готьер все время был рядом. Точно так же, держал его под локоть, страхуя и не давая совершить глупость.

Тёплые пальцы Александра распространяли поддержку и уверенность в каждую клеточку моего застывшего от шока и паники тела. Казалось, отпусти он мой локоть в тот момент и все рассыплется прахом. Наверное, и по сей день, его присутствие в моей жизни давало капельку стабильности. Просто потому, что кроме него никто бы не мог понять, что со мной происходило. Жажда крови, которая накрывала с головой, кусала и вгрызалась в плоть, он переживал её вместе со мной. Порой, подобно голодному хищнику набрасывался на других и тянул за собой.

Два главы… МВД и МИД… Между нами лежала пропасть из людских убеждений и каким-то совершенно непонятным образом, именно она давала шанс дышать. Осознание, что ты не единственный такой чокнутый, что есть ещё кто-то, кто всегда поддержит и чьи глаза вспыхнут маниакальным блеском и фанатичной одержимостью. Мы были друг у друга и тогда, на похоронах моей матери, это стало чем-то большим. Чем-то таким, чего нельзя было вытравить из груди, даже под дулом пистолета. Оно завершилось, приняло форму и стало единым целым.

Наши спарринги продолжались каждое свободное мгновение. Теперь мы соревновались не только на ринге, но и в жизни. Враги для людей, заклятые друзья навек в ночной тишине, за закрытыми дверьми. А в дни, когда паника накрывала с головой, или кровавая пелена застлала глаза, только нужда сдерживать другого монстра, позволяла дышать. Но несмотря на изнуряющие тренировки, рваные мышцы и вечную боль, такие усилия начали окупаться. Мы часто смеялись, дразнили друг друга, перемывали косточки одноклассникам и строили планы. Наша жизнь медленно вошла в привычную и рутинную колею.

Вот только время не стояло на месте, и судьба подкидывала все новые и новые загадки, развлекаясь за чужой счёт. Отец вообще практически перестал появляться дома, а когда нам удавалось увидеться, все разговоры сводились к семейным делам. Бизнесу… Максимум императорской чете, которая в очередной раз взвалила на нас непосильную задачку, от которой мозг завязывался морским узлом. И это всё не взирая на то, что темы Тёмного ордена мы практически не касались и останавливались на чём-то пограничном, где ещё была способность сохранить завесу неизвестности.

В двадцать я узнал правду. Точнее, увидел. Оглушительный звук удара, нельзя было ни с чем перепутать. В кабинет отца я влетел без стука, задыхаясь от волнения и жадно глотая вздох. Папа сидел прямо на полу в одних брюках, сгорбившийся и какой-то потерянный. Словно у него силы кончились… Борьба стала уж очень тяжёлой ношей. Я медленно гладил его по спине и проводил озябшими, в один миг, пальцами, по чёрной татуировка неизвестных мне рун, обрамляющих всю правую лопатку и немного спину. Это выглядело странно и страшно.

— Что это? — спросил я, чувствуя, как воздух в лёгких катастрофически быстро заканчивался.

— Мафия, — словно в полусне ответил отец. — Я всегда был не просто консильери… Изначально, я должен был занять пост главы Тёмного ордена, но у нас не вышло… Не хватило влияния, продвинуть свою страну на первое место. Возможно… Именно из-за меня вы сейчас так страдаете. Я не исполнил воли императрицы, не смог добиться поставленной цели. Теперь же, на твои плечи ляжет этот тяжёлый груз. А мы… Мы обязательно сделаем всё, чтобы облегчить тебе жизнь. Франческа, моя милая Франческа, умная и красивая, она уже всё придумала, всё распланировала, но у нас не вышло. Мы просчитались. В конкурирующих семьях тоже не идиоты сидят, они знают, на кого вести охоту. Так что не привлекайте пока внимания к Вергилии, дайте им ложный след, которым станешь ты.

Правда вскрылась, как застарелая рана, вонючая и гноящаяся. тайны копившиеся долгие годы, неожиданно оказались слишком сложными и неподъёмными для меня одного. Но тут, уж ничего нельзя было поделать. Отвратительная, жуткая, кровавая правда, выползла и предстала передо мной во всей своей красе. Трупниковы — чистильщики императорской