Элия разложила на песке эльфийский дождевик и прижала его руками и ногами, Кэлберт присоединил к нему свой яркий пиратский плащ гигантских размеров, даже Мелиор пожертвовал остатки шикарного ночного халата из шелка ссарду — легчайшего, но сверхпрочного материала, оставив себе лишь набедренную повязку для прикрытия личного достоинства. Элегор с готовностью предложил пустить в дело свои брюки и рубашку, но получил отказ. Ширина и плотность ткани не позволяли использовать ее для изготовления укрытия.

Закипела работа! Мелиор, Элегор и Элия придерживали куски материала, распластавшись по ним подобно паукам-переросткам с недокомплектом конечностей и упрямо противясь всем попыткам наглеца ветра вырвать ткань из-под тел, Кэлберт с мотком ленты ползал вокруг и через живые опоры, скрепляя все, что можно и нельзя скрепить. Производство палатки сопровождалось сосредоточенным сопением дизайнеров поневоле, возмущенным шипением особ с отдавленными конечностями и посекундным чертыханьем жертв клейкой дряни, вопреки обещанию пирата норовившей пристать к чему угодно — волосам Мелиора, ногам Элии, рукам Элегора, — но только не к ткани. Однако упорство богов восторжествовало! Через пятнадцать минут процесс экстренной склейки был окончен. Плащ-палатка, создание четырех лучших дизайнеров вычищенного мира (никого другого в пустыне просто не наблюдалось), была готова.

— Не дворец, но за неимением иного подобающего вашему сану укрытия добро пожаловать, ваши высочества, — отвешивая родственникам преувеличенно почтительный поклон, констатировал Кэлберт, заботливо убирая в карман остатки ленты.

Элия кивнула, пряча улыбку. Мелиор поморщился. Лишь глаза Элегора, с редкостным энтузиазмом трудившегося над палаткой, засветились восторженным предвкушением продолжения приключения.

Маленькую палатку смастерили таким образом, чтобы края ее, проклеенные по низу двойным слоем клейкой ленты, можно было закопать в песок для придания конструкции большей устойчивости.

— Хотел бы я знать, насколько это сооружение надежно, — заявил скептически настроенный принц.

— Нагрянет буря, узнаешь, — успокоил его высочество Элегор.

— Тебя волнует прочность ткани или ее проницаемость? — вступила в разговор Элия, пока герцог не сказал еще чего-нибудь столь же разумного.

— И то и другое, — скорбно вздохнул принц.

— Мой плащ из малахитовой переливки — это лучшая русалочья ткань, по прочности она не хуже парусной будет, даром что тонка, — огрызнулся Кэлберт.

Элия резко хлопнула в ладоши, останавливая спор:

— За качество материала каждый из нас ручается: малахитовая переливка, эльфийская дождевая плащовка, шелк ссарду — все эти ткани отличаются высокой прочностью, что же касается проницаемости, то ни один из видов испытаний в пустыне не проходил. Вполне возможно, часть пыли проникнет сквозь плетение нитей.

— Нам нужна дополнительная защита, — кивнул Мелиор.

— Повязки, как у животных, о которых ты рассказывала? — предположил Элегор, уже примериваясь, как лучше разорвать тонкую рубашку.

— Пожалуй, — подтвердила принцесса.

— Это подойдет? — Спасителем вновь выступил Кэлберт. Из необъятных недр своих карманов — Элия уже всерьез начала подозревать наличие в них около полутора десятков дополнительных измерений — пират извлек светло-зеленый платок размером с небольшой парус.

Продемонстрировав его, мужчина предложил сделать из ткани повязки на лицо, которые, если будет на то необходимость, каждый сможет применить по своему усмотрению. Приободрившийся Мелиор хмыкнул и поинтересовался, часты ли у Кэлберта рецидивы ринита. Пират, скрипнув зубами, пояснил, что платок повязывает исключительно на голову, чтобы волосы не лезли в глаза во время управления кораблем или сражения. Никогда ведь не знаешь, какая мелочь может помешать прикончить врага.

Мелиор понял глубокомысленный намек и заткнулся. Правда, главным образом потому, что маленькая, но поразительно тяжелая ножка сестры придавила его босую ногу.

Щегольского платка Кэлберта, разрезанного на четыре части, с лихвой хватило на повязки всем. Затем мужчины споро установили, а вернее, закопали палатку, и путешественники забрались внутрь, Элегор, влезший последним, быстро ликвидировал входное отверстие, прикопав ткань и для пущей уверенности навалившись на нее своим телом. Как раз вовремя: спустя пару минут началось настоящее светопреставление. В палатке, пропускавшей тусклый дневной свет, окрашенный в серо-зеленые тона, ощутимо потемнело. Крупинки песка, словно снаряды, с силой забарабанили по плотной ткани, не пропускающей их к вожделенной добыче — живым телам. Ветер цепкими пальцами вцепился в палатку, стараясь выдернуть из песка хрупкое на вид убежище и помчать его по пустыне, перекидывая в невидимых дланях, или разодрать в клочья. Но состряпанное наспех произведение богов выдержало первую и последующие за ней атаки разбушевавшейся стихии.

Мелиор и Кэлберт по примеру Элегора расположились по краям палатки для дополнительной устойчивости, чтобы придавить ткань своим весом. Принцесса Элия с относительным комфортом устроилась в серединке. Боги приготовились к долгому ожиданию. Пока, несмотря на песчаную бурю, воздух в убежище продолжал поступать, а пыль просачивалась весьма слабо. Песок, брошенный на штурм палатки, был не в силах зацепиться за гладкую поверхность ткани и сбрасывался следующим сильным порывом беснующегося ветра.

Чуть-чуть повозившись, принцесса переменила положение тела. Повернувшись на живот и положив на руки подбородок, Элия, как самый опытный кочевник из всех присутствующих, заключила, чуть повысив голос, чтобы в шуме бури ее расслышали все:

— Кажется, нам все удалось. Ткань скреплена надежно и не пропускает пыль. Пока, во всяком случае, буря недостаточно сильна, чтобы справиться с нашей палаткой. Мои комплименты, Кэлберт, изобретательным русалкам и их клейкой ленте. Пахнет она, конечно, умопомрачительно, но зато как склеивает!

Пират улыбнулся в темноте и столь же громко заметил:

— Вот выберемся отсюда — передам обязательно.

— Если мы не задохнемся раньше в этом мешке, — капризно буркнул Мелиор.

— Душновато, дорогой, ты прав, но воздух сквозь ткань проходит, выдержим, — ответила Элия и наставительно добавила: — Это все же лучше, чем наскоро учиться дышать песком. Могло ведь и не получиться!

Принц заткнулся, понимая, что сестра абсолютно права. Просто ему очень хотелось оставить последнее слово за собой, а не за братцем-ублюдком, которому Элия явно благоволила и которому они, выходит, были сейчас обязаны своим спасением. Однако Мелиор всерьез озаботился неприятной перспективой, нарисованной богиней, и подчеркнуто нейтральным тоном уточнил:

— Элия, дорогая, а нас не сможет занести песком настолько, что возникнет проблема с доступом воздуха?

— Все возможно, — не стала отпираться богиня.

— И что тогда делать? — поддержал вопрос смутный силуэт Кэлберта.

— Если поймем, что наше убежище превращается в крупный бархан и становится трудно дышать, нацепим на головы повязки, выкопаемся на поверхность и попытаемся установить палатку снова. Сила богов больше людской, вполне можем справиться, только потом придется лечить посеченную песком кожу, — так же нейтрально ответила принцесса. — Но будем надеяться, что вылазку делать не придется.