проволокой. Чувствуя нежелание топать в силовую структуру, куда не сделан предварительный звонок от влиятельного человека, Наркевич заставил себя запереть машину и зайти внутрь.

Несколько заплетающимся от недосыпа языком он объяснил капитану в окошке, какая беда привела его в Узду.

- Вы заявили пропажу по месту регистрации родственника? У себя, в РСФСР?

- Простите?

- В РСФСР.

- Наше государство называется Российской Федерацией.

- А наше – Республика Беларусь. Если ещё раз обзовёте её Белоруссией, отправлю вас подальше… в девяносто первый год.

Игорь с усилием провёл пятернёй по лицу.

- Не знал, что это важно. Ночь провёл за рулем.

Мент смягчился.

- Ладно. Сейчас позову опера, он примет заявление. Потом сразу в гостиницу – спать. А то не дай Бог. Ясно?

- Чего уж не понять.

Совсем юный сыщик, года двадцать два – двадцать четыре на вид, худощавый и не избавившийся ещё от возрастных прыщей, пригласил к себе в кабинет на второй этаж. В маленькой комнатке, рассчитанной на пару шерлоков и столько же посетителей, Игоря больше всего поразили массивные мониторы с электронно-лучевыми трубками, раритет 2000-х годов.

Парень достал из железного ящика, изображающего сейф, какие-то папки, протянул посетителю бланк.

- Заполняйте.

Наркевич быстро испортил его, исчёркав до нечитаемости.

- Извините. Ночь за рулём, не спал ни минуты. Кофе уже не берёт меня.

Милиционер понимающе усмехнулся.

- Без привычки – да. Мы часто на дежурстве круглые сутки на ногах, а если на следующий день дела неотложные, то начальству не объяснишь – типа устал. Мол, отдохнёшь на пенсии.

В этом возрасте Игорь тоже мог, был энергичный, подтянутый, днём рубил первое бабло в стиле девяностых – делюги, стрелки, тёрки, разборки. Ночью оттягивался, и снова за дело. Как только перевалило за сорок, организм попросил более размеренного образа жизни.

Опер набрал текст заявления под диктовку. Московского гостя несколько удивила неординарная стройность белорусских ментов. С кем из полиции чаще всего сталкивается российский обыватель? Правильно – с ГИБДД, у гайцов чуть ли не каждый третий с пивным пузиком. Белорусы вряд ли голодают. Тётки на улицах вполне себе в теле. Наверно, Батька приказал всему МВД заниматься спортом.

Принтер выплюнул заполненный бланк. Осуждающе пожав плечами, что заявитель не прихватил фото пропавшего брата, сыщик вытащил изображение Наркевича-младшего из Интернета и тоже распечатал.

- Распишитесь здесь и здесь. О результатах розыска мы вас уведомим.

- Спасибо. А не могли бы вы рассказать, как будет проходить этот розыск?

Узденский робко попробовал скрыться за фразами, что оперативные мероприятия секретны, и поэтому… Ему не удалось. Человеку, прошедшему через дикий бизнес в ельцинские времена и растолкавшему конкурентов в двухтысячные, сложно вешать лапшу на уши, о чем молодой блюститель порядка узнал в достаточно непарламентских выражениях.

- Да ладно, не жду, что забросите всё и в выходной день будете с собаками прочёсывать окрестные чащи. Элементарное можете сделать прямо сегодня? Обзвонить морги-больницы по Минску и области, узнать – где засветилось его мобло.

- Не нужно мне указывать…

- Я и не указываю. Просто скажи – сколько.

Мент смешался.

- Не могу брать деньги от заявителя. Меня уволят.

- Это не взятка, понял? Чтобы не светить лишнее усердие, звони с мобильного. И мне набери на российский, как что узнаешь, - он кинул на стол два пятитысячника. – Хватит? Чисто на разговоры. За любую информацию плачу отдельно.

- Не имею права…

- Имеешь! Я не прошу арестовать кого-то. Просто выполни свои обязанности хорошо. Сверху заплачу тридцон. За вычетом расходов у тебя останется на косарь баксов. Часто такое обламывается? – Игорь хотел добавить «в твоём вонючем районном городишке», но вовремя сдержался. Оскорблять нельзя, да и Узда при всей её провинциальности и малогабаритности выгодно отличается от многих российских райцентров. – Кстати, как твоё имя?

- Тёзки мы. Игорь Петрович. И прошу называть меня на «вы».

Определив дистанцию, опер сгрёб купюры и сунул в нагрудный карман белой форменной рубашки. Потом опомнился – просвечивают, перепрятал в портмоне[5].

- Какая у вас лучшая гостиница?

- Жилкоммунхозная, улица Школьная, 6. Она же и худшая, потому что единственная. Но переночевать – нормально, - тёзка протянул руку на прощание. – Краем уха слышал, развалинами поместья Иодко интересовались очень серьёзные люди.

- Кто?

- Узнаю. Там вроде как культурная ценность, охраняемая государством и всё такое. Но если нужно, вопросы решаются. Поэтому суета вашего брата с заявлением прав на наследство могла показаться очень не своевременной. Не так, конечно, чтобы его похищать или убивать. Но если он, как вы говорите, несдержан и неблагоразумен, как знать… Завтра ближе к концу дня свяжусь с вами.

- Жду.

Игорь подогнал «Круизёра» к единственному в городе приюту для путников, убедился, что «третья категория» гостиницы отнюдь не соответствует трём звёздам. Чтобы голову преклонить – ладно. Коротко переговорив с бывшим генералом по телефону, он рухнул на койку, не разбирая постель. Сон, однако, пришёл не сразу. Брошенная на прощанье фраза о «серьёзных» людях основательно обеспокоила. Может, они круты только по узденско-районным меркам, но пустить пулю в лоб Олежке, не фильтрующему базар – запросто. Поэтому нельзя ждать медленной работы милицейско-полицейской