Однажды, за двадцать дней до Нового года, Надюха отправилась в очередной офис. В принципе эта попытка изначально считалась безнадежно провальной – как правило, перед Новым годом никто никого не нанимает и вообще никаких телодвижений кадровых и реформаторских не производит, но Надя позвонила узнать ответ по ее кандидатуре, ей вяло и без энтузиазма объяснили, что место вроде как вакантно, но есть несколько претендентов, по которым окончательного решения пока не принято…

– Ну, приходите, побеседуем, – с большим сомнением и плохо скрываемым неудовольствием ответила по телефону дама.

Понятно же, конечно: время собеседования после пяти вечера, когда у Нади учеба заканчивалась, а людям надо и по магазинам за покупками-подарками, и делами предпраздничными заниматься, а тут задерживайся из-за какой-то барышни только для того, чтобы ей отказать… Надежда это понимала, но вздохнула и пошла – а что делать, она привыкла доводить все до конца, да и сама напросилась. Нечего было в таком случае звонить и допытываться, раз знаешь, что это безнадега. Пошла.

Офис ей сразу понравился. Даже и не так – еще до офиса ей понравился новехонько отреставрированный дом, приветливый охранник на входе, не в закуточке каком полтора на полтора в виде гроба, а во вполне достойной комнате за стеклом.

Нужная ей фирма располагалась на последнем, третьем, этаже и занимала полностью большое левое крыло здания. Солидная вывеска, не «пятиминутка» незатейливая, а все чинно-благородно, дверь под видеонаблюдением. Теперь уже охранник самой фирмы, сидящий за длинным столом, отгороженным высокой стойкой справа от двери, проверил Надюшин документ, сверяя с каким-то списком, и указал, куда идти – последняя дверь в конце коридора.

А еще ей понравился запах свежего ремонта и просторный длинный коридор, где в углах и возле дверей стояли кадки с настоящими растениями. Словом, общее впечатление само по себе уже радовало и огорчало одновременно, потому как вот здесь бы Надя поработала с удовольствием, но ей скорее всего откажут. А жаль.

Надя сняла пуховик, перекинула его через руку, подходя к нужному кабинету, подняла руку, чтобы постучать и услышала с той стороны двери, прямо рядом, четкий очень начальственный мужской голос, недовольно распорядившийся:

– Завтра же чтобы такой человек у меня был, Ольга Павловна!

Дверь резко распахнулась и со всей дури жахнула Надежду прямехонько по лбу!

– О-у-у! – вскрикнула от боли девушка.

Отлетела от двери и плюхнулась на попку на пол, уронив в полете пуховик и сумку и тут же прижав пальцы к ушибленному месту.

– О господи, девушка! – прокричал кто-то у нее над головой.

Надюха всегда была убеждена, что выражение: «посыпались искры из глаз» носит исключительно образный, художественный характер, да к тому же звучит не очень-то и красиво. Оказалось, ничего подобного – искры реально посыпались!

Вернее, в первое мгновение Наде стало просто ужасно больно, потом потемнело в глазах или, может, она их закрыла, стало темно. И вот уже в этой черноте полетели яркие золотистые искры-звездочки и крутились-крутились…

– Девушка, с вами все в порядке? – спросил кто-то у нее над головой.

– Не знаю, – промямлила Надя и открыла глаза.

Ага, значит, она их все-таки закрывала – порадовалась такому важному открытию Надюха, убеждаясь экспериментальным путем, что зрения она, слава тебе, господи, не лишилась. И видела теперь обе свои ладони, максимально приближенные к глазам, и все те же золотистые звездочки. И добавила к вышесказанному ею более внятно:

– Идиотский вопрос.

– Да уж, – согласился кто-то.

И тут на Надежду обрушилась целая какофония голосов, разговаривающих прямо над ее головой практически одновременно:

– Что с ней?

– Надо «Скорую» вызвать!

– Ее в больницу надо!

– Посмотрите, у нее кровь не идет?

– А кто она такая?

– Пришла на собеседование.

– Может, она ослепла?

– У нее точно сотрясение мозга!

И вдруг один командирский голос распорядился громко, четко, останавливая это бессистемное кудахтанье:

– Ти-хо! Значит, так! Ольга Павловна, принесите что-нибудь из морозилки, надо срочно приложить к ушибу! Марина Анатольевна, полотенце или тряпку какую-нибудь! Виталий! На ключи, открой мой кабинет, надо девушку на диван уложить.

Неожиданно ее подхватил кто-то на руки и куда-то понес. Наденька отвела наконец руки ото лба и удивленно посмотрела на мужчину, на руках у которого оказалась. И не разглядела – все было как в дымке какой-то, расплываясь и теряя четкость контуров. Хотела спросить, куда он ее несет, и потребовать отпустить, но предательское горло выдало какой-то малопонятный звук вроде сипения придушенной кошки.

– Вам плохо? – резко спросил мужчина.

Ну что тут ответишь? «Нет, хорошо!» Вот она и промолчала, чувствуя, как наливается пульсирующей болью ушиб на лбу. А здорово ее приложили! Прям в центр лба – фигак со всей душой так!

Наконец ее куда-то донесли и уложили на диван, над ней склонилось мужское лицо, черты которого теперь начали приобретать четкость. Молодой мужик, темные волосы, высокий лоб, крупноватый, явно перебитый когда-то и от этого немного кривой, с горбинкой нос, тонкие губы, волевой подбородок, одна бровь со шрамом, почему-то злые сейчас карие глаза такого странного тепло-шоколадного оттенка.

Некрасивый. Совсем. Очень мужчина. Ужасно сексуальный. Сосредоточенный и злой.

– Дайте я посмотрю! – потребовал он.

Сел рядом на диван, осторожно отвел Надину ладонь, которую она, оказывается, непроизвольно все прижимала к ушибу, и внимательно рассмотрел Надин лоб. Потрогал кончиками пальцев, совсем осторожно, правда, Надюха все же скривилась на всякий случай, и вынес вердикт:

– Сильный ушиб. Шишка будет и синяк точно. Может, и сотрясение есть небольшое.

– Вот, Даниил Антонович! – чуть запыхавшись, сказала какая-то женщина и сунула ему что-то в руки.

– Очень хорошо, – оценил он предмет и медленно приложил его к Надюшиной голове.

– Что это? – спросила настороженно Надя.

– Замороженная малина, – пояснила женщина.

– Вот, – сказала другая женщина и протянула небольшое полотенце.

Мужчина кивнул, благодаря, завернул в полотенце пакет с малиной и снова приложил к ушибленному лбу.

– Вы вообще как тут оказались, девушка? – спросил строго и недовольно, как будто это не он ее стукнул, а она ему врезала от души.

– Пришла на собеседование по поводу работы, – постаралась не смотреть на мужчину Надюха.

Его некрасивое, даже не симпатичное, но интересное лицо производило на нее сильное впечатление, чем-то неотвратимо притягивая к себе. Хотелось рассмотреть эти черты более детально, тщательно.