Над бассейном летали охи и ахи, своеобразный окрас которым придавала молодая парочка, занятая сексом в положении стоя у стены: спина жаркого любовника давно была изрисована царапинами от острых коготков его «дамы», но это, похоже, только еще больше возбуждало его, и он начинал двигать ягодицами быстрее и быстрее.

Мужчины беглыми взглядами обвели помещение, и на их лицах отразилось совершенно разное отношение к увиденному. По сморщенному лицу Величко без труда можно было догадаться, что ему все это противно и он, была бы его воля, с радостью вышел бы вон, чтобы ничего этого не видеть.

Глаза Грачева, честного и порядочного семьянина, для которого подобные картины оказались внове, были опущены к полу, только бы не видеть этого омерзительного разврата. Нет, он не был совсем уж таким неопытным малым, он смотрел порнофильмы, часто и довольно разнообразно занимался любовью с собственной женой, но эти коллективные оргии казались ему самым мерзким из всего того, что только могло придумать человечество. И даже больше: наблюдение за ними для него казалось равносильным измене любимой женщине.

И только лишь Ашот с завистью посматривал на распорядителей этими женскими телами, и его собственная плоть от возбуждения все больше увеличивалась. Он не боролся с собой и даже не старался это делать. Возможно, он и был похотливым животным, но таким уж его мама родила, и ничего предосудительного сам он в этом не видел.

Понимая, что лучше всего поскорее покончить с тем, за чем они, собственно, сюда и пришли, Величко торопливо откашлялся и, насколько это было возможно, громко спросил:

– Кто из вас Хомелев Артур Пахомович?

Получилось не слишком четко и немного хрипло, что смутило самого Величко, и он начал часто откашливаться, делая вид, что в горле у него что-то запершило. В этот самый момент взгляды нескольких мужчин обратились к их компании. А затем тот самый, который только что так неприятно чесал свои волосатые ноги, слегка приподнялся на руке и, не отвечая на вопрос, пробасил:

– Что надо?

– Значит, это вы Хомелев? – уточнил на всякий случай Величко. – Мы пришли поговорить.

– Об этом мне уже сказали. О чем будет разговор? – вяло поинтересовался все тот же мужчина.

– О пиротехнике, – пояснил Александр более бодро. – Мы хотели обговорить сумму, которую он вам должен вернуть за покалеченную машину и вашего человека.

– Ха-ха-ха, – подобно грому раздалось на весь зал, и Грачеву даже показалось, что от этого жуткого смеха заходили ходуном стены. – Он нам должен?… Ничего смешнее я еще сегодня не слышал! – продолжил чему-то радоваться Хамелеон.

Сейчас мужчины могли вполне спокойно и без боязни рассмотреть его покрытое мелкими морщинами и состарившееся лицо, припудренные сединой волосы; сломанный – и возможно, что и не раз – нос, зоркие проницательные глаза и бледную, еле заметную полоску губ. Когда-то этот тип был красавцем, не слащавым, нет, а таким, что пробегали по спине мурашки и становилось ясно: за этой спиной не пропадешь. Даже сейчас при одном только взгляде на него легко было догадаться, что этот человек своего не упустит, да еще и чужое прихватит, если оно, это чужое, ему необходимо. Он относился к той редкостной категории людей, что во всех вселяют ужас и страх, кого боятся и кому беспрекословно подчиняются только потому, что он не задумываясь может убить родную мать, если она вдруг помешает его делам.

Хомелев закончил смеяться и буквально всверлил свой острый взгляд в лицо Величко. Они оба не произносили ни слова, и только когда один из людей Артура Пахомовича поинтересовался у соседа, не о том ли парне, что был на открытии фирмы, идет речь, босс вновь заговорил. Но теперь уже речь его была сжатой и сухой, а взгляд пронизывающим и холодным:

– Говорите честно, зачем пришли? Кто подослал вас, козявки, и с какими целями? Предупреждаю сразу, мне опасно лгать!

– Я уже сказал, – спокойно ответил на это Александр. – Мы хотим, чтобы вы больше не устраивали покушений на нашего друга, Максимова Андрея. Он не виноват, что купленная аппаратура оказалась не совсем качественной и в результате этого ваша автомашина была испорчена, а один из людей лишился зрения. Он готов возместить вам все затраты и послал нас узнать, сколько ему все это будет стоить.

– А что ж он не приполз сам, этот земляной червяк? – съязвил рослый парень, примостившийся подле босса и попивающий шампанское. Как и остальные, он был гол, с той лишь разницей, что его тело среди этих было подобно Аполлоновому среди сатиров. – Что, струсил?

Александр не отвечал, не особенно хорошо представляя, как следует вести себя в среде таких матерых бандитов. Зато знал, а точнее думал, что знает, практикующий психолог Грачев, и именно он продолжил переговоры:

– Это мы сами ему велели не ходить, – отчеканил он громко, стараясь глядеть только в лицо главному и никуда больше, хотя все давно уже перестали заниматься своими делами и тоже внимательно следили за происходящим – видимо, это показалось им интересным. – Так вы не ответили, какую сумму он вам за все должен? Поймите, мы хотим решить все мирным путем, без лишних кровопролитий. Так будет удобнее и для вас, и для нас, я надеюсь…

– Похвально, – захлопал в ладоши Хомелев. – Только вы не по адресу.

И отвернулся от незваных гостей – это означало, что разговор на сегодня завершен.

– То есть? – не понял Грачев. – Вы хотите сказать, что это не у вас Макс устраивал пиротехническое шоу?

– У нас, – вместо босса ответил другой тип: высокий, с татуировкой на бедре в виде вылезающей из разорванной кожи пантеры. – Только нам ваш дружбан пока ничего не должен. Был бы должен, давно б растрясли.

– Но зачем же тогда вы пытались его убить? – спросил Грачев недоуменно. – За что?

Вместо ответа к нему подошел высоченный детина, он же официант, и, развернув Валентина на все сто восемьдесят градусов, указал ему пальцем на дверь и тихо выдохнул:

– Проваливайте. Пока еще босс в хорошем расположении духа и не велел сделать из вас чучела для шоу.

– Но мы хотим знать, за что… – начал было вновь Валентин, пытаясь вырваться из цепких объятий, но не особенно рьяно, а так, как бы это делал любой среднестатистический обыватель на его месте.

– Нам плевать, что вы хотите, – вновь произнес на пониженных тонах малый, а за его спиной послышался уже плеск воды и смех. – Макс свою работу выполнил, праздник отсалютовал, а бабки, что не забрал, спросите у Арама, он на выходе стоит. А теперь давайте, валите по-хорошему. Кончайте злить отдыхающих.

– Но как же, он же… – нелепо замямлил Валентин, окончательно сбитый с толку. – Он же машину и того парня… это…

– Бля, ну ты и мудила, – нарвался-таки на комплимент Грачев. – Сказано же, плевать всем на этот металлолом и на того козла, что сует нос куда не следует! Чеши отсюда, дебил! – совсем уж невежливо закончил официант и почти что силой вытолкнул Валентина за дверь, отчего тот едва не влетел в стену напротив, вовремя выставив вперед руки и тем самым спасая себя от лишних синяков и шишек.