— Наоборот, нужна, иначе потребуется хирург, ампутировать ногу. И не сомневайтесь, я справлюсь и с этой задачей, если возникнет такая необходимость.

Мег обнаружила, что стоит подбоченясь и хмуро смотрит на Брендона, чем вряд ли могла снискать его расположение.

Брендон фыркнул:

— Вы сумеете вылечить ее так, чтобы я смог вернуться в строй?

— Нет. Я могу сделать так, чтобы нога исцелилась должным образом, если вы будете делать то, что я скажу. Могу показать вам, как лучше упражнять ногу. Но вы лишились части кости, с этим трудно служить офицером от инфантерии. Я видела стрелковую бригаду на марше, вам больше не выдержать подобного темпа.

На лице Брендона мелькнул проблеск эмоций, затем оно снова стало беспристрастным.

— Хорошо, мадам хирург. Похоже, вы знаете, о чем говорите. К тому же вам хватило честности сказать мне правду. Можете оставаться.

— Спасибо. — Мег повернулась к нему спиной и принялась возиться с медицинской сумкой, пытаясь удержать жгучие слезы. Как было бы чудесно сесть и выплакаться вволю, облегчив душу. — В какой из сумок лежат ваши ночные рубашки?

— Миссис Халгейт, я сплю либо в мундире, либо нагишом.

«Если ты, майор, хочешь добиться, чтобы я покинула эту каюту от стыда, то у тебя ничего не выйдет».

— Это не бивуак в Испании, поэтому вы должны спать в ночной рубашке. В какой сумке ее можно найти?

— В большой сумке. — Неужели в его голосе прозвучала насмешка? Вряд ли. Мег почти не верила, что имеет дело с человеком, не говоря уже о том, что ему присуще чувство юмора. — Разве вы еще не обследовали мой багаж?

— Нет. — Мег открыла сумку и стала вытаскивать скудный запас рубашек. Возможно, майор Брендон и зарабатывал семнадцать шиллингов в день, если только она не запамятовала ставки дневного жалованья, но он вряд ли тратил эти деньги на пополнение своего гардероба. — Мне не хотелось натягивать на вас одежду, пока вы спали, хотя среди цивилизованных людей принято хотя бы что-то носить. Вас сдвинуть с места не легче, чем убитого медведя.

Брендон издал какой-то звук — нечто среднее между мурлыканьем и ворчаньем, после чего у Мег по спине пробежала приятная дрожь. Видно, мысль о том, как она пытается натянуть одежду на его неподвижное обнаженное тело, показалась ему забавной. Ей даже не хотелось думать о такой перспективе. У Мег внутри разлился огонь, видимо, тело реагировало без позволения сознания. Забавно. Она прожила с Джеймсом пять лет и очень хорошо усвоила, что значение секса для женщины сильно преувеличено.

— Вот, возьмите. — Поджав губы, Мег протянула ему самую изношенную рубашку. — Я принесу что-нибудь поесть. Ночной горшок под койкой.

— А кто станет выносить его?

— Я, майор. А если вас укачает, я и тут смогу вам помочь. Медсестрам не пристала сентиментальность.

— Мне это начинает нравиться, — ответил Брендон с каменным лицом.

Мег тихо направилась к выходу. Либо он совершенно лишен чувства юмора, либо, подобно картежнику, полностью владел своими эмоциями и тайком от всей души посмеивался над ней. Она не успокоится, пока не узнает правду.

— Посмотрите, как у них насчет выпивки! — крикнул Брендон ей вслед.

Мег с преувеличенной осторожностью закрыла дверь каюты. Если майор думает накачаться ромом или бренди, что приведет к воспалению ноги, его ждет сюрприз. Он получит только эль и, возможно, немного кларета, когда воспаление спадет.

Росс ждал, пока стихнет частый цокот ее каблуков, затем нырнул под кровать. Он никак не мог привыкнуть к медсестре. «Нет, к моей жене», — поправил он себя, состроив гримасу. Она не шлюха, хотя и гражданская служащая, следующая за войском. Говорит как хорошо воспитанная женщина. Ее поношенная одежда аккуратна и скромна. Под ней скрывается приятная фигура с весьма соблазнительными изгибами. А двигается как женщина, привычная к физическому труду. Если Мег сумела при сильном течении удерживать его, промокшего, до тех пор, пока не подоспела помощь, тогда она сильнее, чем показалась на первый взгляд.

Наверное, она действительно та, за кого себя выдает, — вдова, вынужденная согласиться на покровительство другого мужчины, посчитавшего неуместным для себя жениться на ней. Росс нахмурился. Почему бы и нет? Он пожал плечами, задвинул видавший виды оловянный ночной горшок под койку и, морщась, вернулся на прежнее место. Накрываясь простыней, задумался. Мег вполне способна ограничиться лишь обязанностями медсестры, она ведь не шлюха из таверны при доках, чтобы выполнять для него самую грязную работу. Росс опустил ноги на пол и встал. Длинная рубашка путалась между колен, когда он прошаркал к двери. Росс приоткрыл ее, прислонился к косяку и стал наблюдать за тем, что происходит на палубе.

— Мальчик, подойди ко мне!

Костлявый парень остановился и настороженно уставился на него. Росс привык к такой реакции на свой мрачный вид и крупное тело. На поле боя походить на убийцу хорошо, но в обычной жизни не стоит.

— Да, сэр?

— Ты служишь на этом корабле?

— Да, сэр. Я юнга. Меня зовут Джонни. — Парень всем своим видом изображал почтение и состроил заискивающую улыбку. — Сэр, я выполняю случайные работы.

— Тогда ты сможешь выносить помои из этой каюты и каждый день приносить горячую и холодную воду. — Палуба накренилась, и Россу пришлось ухватиться за дверь. Он проклинал свою раненую ногу, чувствуя, что эта проклятая женщина проткнула ее каким-то металлическим инструментом. — Мы уже вышли в море?

— Нет, сэр. Корабль все еще стоит на якоре. Вам сейчас нужна горячая вода?

— Да. Прямо сейчас. Пошевеливайся. Если будешь шустрым, заработаешь три пенса в день.

Росс помоется и побреется до того, как она вернется. Он уже сообразил, что выглядит и пахнет как тот убитый медведь, с которым его сравнила миссис Халгейт. Хотя смотреть на него, бритого или небритого, не доставляло большого удовольствия.

Мальчишка убежал, а Росс, ворча, вернулся в койку. Собственная беспомощность была ему невыносима. Он проклинал свою неповоротливость и неспособность управлять телом. Легче вести себя так, будто ничего не случилось. Как-никак большинство недугов проходят, если человека не убивают сразу. Но мысль о том, что придется зависеть от женщины, казалась нестерпимой.

Парень вернулся с дымящимся ведерком, да так быстро убрал грязную воду и опорожнил ночной горшок, что Россу показалось, будто он пообещал ему слишком высокую плату. Когда мальчишка исчез, Росс запер дверь на засов и снял рубашку.

Наверное, прошло не менее получаса с тех пор, как Росс последний раз с удовольствием провел бритвой по щеке. Дверная ручка загремела.

— Майор Брендон! Пожалуйста, откройте.

— Я совершенно голый. — Росс вытер лезвие, убрал бритвенный прибор с аккуратностью, какая прививается длительной практикой и напряженным ожиданием, что поблизости вот-вот раздастся взрыв.