Значит, водителя уже штрафовали за непристегнутый ремень и за превышение. В качестве взыскания ему присудили оплатить из своего кармана и прослушать через ревунов 2000 профилактических напоминаний. И это было, пожалуй, лучшее в новой технологии. Ее можно было использовать на благо общества.

«Возлюби ближнего своего!» – завывал какой-то неприятного вида мужчина каждые полчаса. Похоже, убийца на перевоспитании, – догадался Индриди и обошел его стороной. Осужденных выпускали досрочно, если они соглашались стать ревунами для благотворительных или религиозных организаций.

Не все ревуны были нищими. Многие подписывались ради скидок или бонусов, а некоторые становились ревунами на первые три месяца в году, чтобы оплатить новую версию беспроводной операционной системы. Если не обновлять систему, то начинались проблемы с платежами и общением. Умная бытовая техника и автоматические двери понимали только новейшую версию. Это же касалось и автомобилей последних моделей: если улицу переходил человек, оборудованный старой версией, то они уже не реагировали и не замедлялись автоматически. Таким беднягам приходилось перебегать улицу на свой страх и риск.

Если Индриди проходил мимо групп подростков, он кричал им:

– Четкие кроссы! Ты ваше молодец, такие четкие кроссы купил!

Новая революционная стратегия заключалась в том, чтобы убедить сделать покупку и затем хвалить за это. Считалось, что это подкрепляет нужное поведение и быстрее вводит товары в моду.

Иногда рекламные объявления были загадочны: всего одно слово, лозунг или фраза без всякого контекста. Такие слоганы были частью более длительной кампании, так называемой «стратегии разжигания интереса», чтобы аудитория хорошенько поломала голову. Например, идя по улице Лёйгавегюр[7], вы вдруг слышите от пожилой дамы:

– Плавность!

Дальше подросток говорит вам:

– Стиль!

Вы разворачиваетесь и идете по Квервисгате, а из цокольного окна доносится шепот:

– Надежность!

И наконец, вы сворачиваете на Клаппарстиг – и тут вам навстречу несется велосипедист с криком:

– Фооооорд! Форд!

Эти приемы всегда достигали своей цели, и бежать от них было бесполезно. Расположение ревунов рассчитывалось с точностью до полусантиметра, а текст рекламы идеально соответствовал целевой группе слушателя, вплоть до мельчайших нюансов. Система была эффективна, проста и удобна. Даже частные лица могли недорого заказать ревуна, если нужно было о чем-то напомнить:

– У вас встреча с министром в три часа, и еще не забудьте про годовщину свадьбы!

Тем, кто только что переехал в столицу, нравилось нанимать одного-двух ревунов, чтобы те приветствовали их на улице или заводили разговор:

– Здравствуй, Гвюдмюндюр, чудесная погода нынче! – И вот уже большой город становился уютнее.

Бывшие сельские жители, привыкшие вставать с петухами, могли оплатить услугу, чтобы в шесть утра им кукарекал сосед, – если им везло поселиться рядом с ревуном:

– Кукареку! Пора вставать!

Многие деловые люди считали, что важно с утра получить заряд бодрости:

– Ты лучший! – говорила уборщица в подъезде.

– Тебя ничто не остановит, Бьярки! – провозглашал хитрец управдом.

– Отлично выглядишь! – говорил таксист. – Сегодня время побеждать!

Прохожие привыкли ожидать чего угодно – ведь вокруг все свободные люди, – и поэтому никто не обратил внимания, когда однажды Индриди сел в кафе и заплакал. Он сидел в углу и рыдал в голос, но мало кому пришло в голову спросить его, что случилось. Наверное, в его целевой группе началась неделя греческой трагедии. Такой вывод был проще всего. Но еще Индриди мог оказаться рекламной ловушкой – говоря проще, ревушкой:

– Почему вы плачете?

– Мне так хочется новую «Хонду», это такая классная машина, а на этой неделе на нее еще и замечательное предложение!

Ревушки заходили дальше, чем обычные ревуны: они сдавали в аренду не только свои речевые центры, но и все базовые телесные и психические рефлексы. Честно говоря, этот метод нуждался в доработке, так что иногда ревушки не переставали хохотать и плакать дни напролет. Конечно, никого не делали ревушкой насильно – ведь они обязаны были прилюдно смеяться, рыдать или, скажем, обмочиться прямо на улице и заявить проходящей мимо женщине с плачущим ребенком:

– Когда нельзя обойтись без стопроцентно впитывающих подгузников «Памперс»!

Несмотря на это, многие записывались в ревушки добровольно, ведь за аренду эмоциональных центров платили в десять раз больше, чем просто за речевые. А реклама, которую передавали ревушки, была занятнее, особенно если задавали делать что-нибудь странное: обмочиться или зареветь, как младенец.

Когда возник человек беспроводной, все время на связи, все время в линзах и сверхкомпактных наушниках, большинство границ рухнуло. Например, теперь невозможно было понять, до каких пределов доходит могущество компаний. Если Индриди встречал на улице одноклассника, то никогда нельзя было заранее догадаться, не собирается ли тот его «обслужить». После короткой беседы (которая, впрочем, если подумать, и начиналась со слов «Привет, Индриди, чем могу помочь?») все обычно сводилось к одному:

– Что-то тучи собираются, я лучше пойду.

– Да ну, мне нормально, у меня с собой крутейший зонт! Хочешь такой же?

– Нет, спасибо. Тут, похоже, целая гроза собирается, вдруг еще ударит молнией.

– Да ну, а я не боюсь, у меня замечательная страховка в LoveLife. А зонтик мне дали в подарок, когда я купил в LoveLife отличный страховой полис.

Так и выяснялось, что его старый школьный товарищ на самом деле был бессимптомным рекламным носителем. Он заводил разговор только затем, чтобы продать зонт или страховку. Можно было говорить о чем угодно; рекламное предложение работало как магнит, черная дыра или слив в раковине, так что любая беседа без исключения была обречена рухнуть в эту дыру.

Семья:

– Как дела у твоей мамы?

– Бодренько, у нее такая шикарная страховка от LoveLife…

Искусство:

– Что ты думаешь о стихах Йоунаса Хатльгримссона?

– Как страховали жизнь и здоровье в XIX веке? Ведь компании LoveLife еще не было…[8]

Спорт:

– Вчера хороший был матч.

– Да, но бедняга Феликс порвал кресты. Он разве не застрахован? Я посмотрю, есть ли он на LoveLife; ты же там есть, правда?

Распознать бессимптомного рекламщика – или беса – было непросто. Сложно было понять, кому можно доверять. Бесом мог оказаться кто угодно, даже близкий друг. В отличие от ревунов и ревушек, бессимптомные носители произносили рекламный текст по собственному желанию. Хороший бес не выдавал себя и регулярно менял предлагаемые товары. Некоторые ничего прямо не продавали, а только информировали о предложениях и создавали настроение:

– Рекомендую тебе этот фильм, просто фантастически здорово. Заказать тебе билеты?

Иногда бессимптомные рекламщики попутно работали информаторами. Они отправляли отчеты в iStar (Департамент имиджа и информации при Отделе настроения компании LoveStar). В офисе iStar работало всего несколько человек; остальные были современные беспроводные люди и ездили по