Иисус милосердный! Когда мой гость станет мне платить, я засею свои поля солью! Да ради всех святых и ангелов!

Лорд Гавейн снова улыбнулся, и в его темных глазах, казалось, разгорелся свет.

— Я забыл, что бывают такие люди, как ты, — сказал он очень мягко, скорее себе, чем нам. — И я не заслуживаю твоей доброты. А Иисус действительно милосерден.

Я во все глаза таращился на них, слушал их разговор, мало что понимая, и смотрел, как мама перевязывает рану. Наверное, я ждал чего-то другого от такого прославленного воина. Теперь я видел, что наш гость ненамного старше меня. Его лицо под грязью и спутанными волосами оказалось молодым и очень красивым. Но печать боли и разочарования искажала удивительно правильные черты. Видимо, поэтому он показался мне сначала старше. А если добавить сюда его подозрительность… Понятно, почему он вел себя так сдержанно. Я смотрел на свою семью, на тесный круг близких людей в полумраке теплой комнаты, и думал, что я могу позволить себе быть молодым. У меня есть дом, прекрасное место, которое есть за что любить.

И все же… все же сердце мое трепыхалось, как у залетевшего в дом воробья, который мечется под потолком в поисках чистого неба и ветра.

Глава вторая

На следующее утро лорд Гавейн проснулся поздно. Он вымылся, подстриг волосы и бороду, надел кое-что из моей одежды, и пошел в конюшню проведать своего удивительного коня. Мои штаны и туника оказались ему великоваты, штанины длинны, но мама решительно отобрала его вещи и теперь качала головой, сокрушаясь над их состоянием. Впрочем, можно было не сомневаться: она приведет их в порядок.

Белый жеребец неплохо устроился в нашей конюшне. Он с удовольствием хрупал наш овес и удостаивал вниманием только нашу гнедую кобылку. Господин спорил с отцом.

— Нет, Сион, зерно я оплачу. Знаешь, боевые кони дорого обходятся всадникам. Это роскошь, и ни один хозяин не обязан потворствовать гостю в роскоши.

— Нет, господин, не согласен. Боевой конь для конного воина вовсе не роскошь. У меня хватит зерна; пусть ест. — Отец так и не согласился изменить свои взгляды, хотя лорд Гавейн приводил множество убедительных аргументов.

Воин снова исследовал копыта коня и обеспокоенно посмотрел поверх подков.

— Нет ли кузнеца поблизости? — спросил он с надеждой.

— Ну, какие кузнецы в это время года? — удивился отец. — Вот потеплеет, тогда, может, кто-нибудь и заглянет в нашу глухомань. Ну и в базарные дни, само собой. Но ты не расстраивайся. Мой племянник Горонви неплохо в этом разбирается. Подкуем мы твоего коня.

— Вот это было бы хорошо. Так, может, он и кольчугу мою починит?

— Это, пожалуй, посложнее. Не знаю, получится ли…

— Там немного работы. Просто выправить несколько звеньев, на которые пришелся удар. Потом копье сломалось.

— Надо сказать Горонви, пусть посмотрит.

Лорд Гавейн кивнул, и мы направились к дому. Мой отец извинился и пошел проверить скот в стойлах.

— А как же копье пробило кольчугу? — спросил я. Уж больно мне было любопытно, как это бывает. — Я думал, кольчуга защищает...

— Это было особое копье. Как раз для того, чтобы пробивать кольчуги. Нужен такой специальный наконечник, — объяснил всадник, пока мы поднимались к дому на холм. — Наверное, я выглядел озадаченным, потому что лорд Гавейн улыбнулся и объяснил подробнее. — Видишь ли, кольчуга, как правило, выдерживает бросок копья, если расстояние достаточное. Она защитит от удара меча или ножа, если удар не слишком сильный. Но колющее копье, или острие меча, или просто сильный удар хорошим мечом кольчугу рассекают, как кожу. А ты думал, раз они такие дорогие, то и защиту дают от всего? К сожалению, так не бывает. Но это все же лучше, чем ничего.

— И сколько же эта стоила? — спросил я, осмелев.

— Так я не покупал ее, — улыбнулся всадник. — Я ее отобрал у одного саксонского вождя.

М-да… Наверное, для этого пришлось его убить. Что это было? Сильный удар хорошим мечом? Я посмотрел на украшенную драгоценным камнем рукоять меча лорда Гавейна. Здорово она смотрелась на сером фоне моей старой куртки! Что ни говорите, а всяким военным штукам присуща определенная красота. Она завораживала меня: блеск бронзы и стали, яркие знамена… Как-то раз я видел отряд всадников на южной дороге из Каэр-Легиона в Камланн. Хотя, с другой стороны, все это продается и покупается, и все это — для убийства. Ну и почему я должен восхищаться этим великолепием? Все-таки мне не двенадцать лет, и я понимал цену блеску оружия. Но меч-то действительно выглядел очень красивым.

Вечером лорд Гавейн ел уже с большим аппетитом, чем накануне. Он очень вежливо поблагодарил маму за угощение. Из его голоса исчезла вчерашняя хрипотца, но говорил он по-прежнему тихо. Морфуд, моя старшая сестра, ловко прислуживала ему за столом, посматривала скромно, но глаза блестели. Я был уверен, что она долго будет обсуждать с сестрой нашего гостя. И зачем это женщины обязательно судачат о мужчинах? Ответа я не знал, но мысли мои неожиданно приняли другое направление, и я невольно сравнил себя с нашим гостем. Едва ли я смогу вдохновить кого-нибудь из этих странных созданий на такие блестящие взгляды… В лучшем случае, могу рассчитывать на дружеское расположение сестры. Да и чем особенно вдохновляться? Рыжий, широкий в кости, правда, глаза голубые, как у отца, зато летом веснушки. В общем, не красавец. Правда, все соседи отмечали, что у меня честный вид. Честный фермер из достаточно благополучного клана, как раз в таком возрасте, чтобы обзавестись честной женой и преумножить свой клан. А вот у лорда Гавейна лицо изящное, с высокими скулами и темными глазами; борода, особенно когда подстрижена, придает ему этакое благородство. Одно слово — воин королевского происхождения! Ну, и с какой стати мне надо думать, что это лучше? Да Британии легче было бы обойтись без воинов, чем без фермеров, а короли приходят и уходят. Между прочим, мой клан вел здесь хозяйство еще до прихода римлян. Правда, в нынешней Британии без воинов на этих землях хозяйничали бы теперь саксы, а нам бы пришлось искать себе землю где-нибудь в горах Гвинеда или за морем, в Малой Британии. Это ведь Пендрагон спас нас, а человек, сидящий напротив меня за столом,