Мольба, чтобы это поскорее закончилось, тонула в мысленном крике о помощи. Она не выдержит больше, просто не сумеет! Сойдет с ума и, как только обретет власть над собой – выбросится из окна!

Как же низко! Гадко! Стыдно!

Мужчина давно ушел, забрав с собой только брачную рубашку, как доказательство исполненного долга, но тело равно пульсировало болью. Она резала на части, кипела внутри едкой жижей, и каждый кусок тела мерещился испоганенным. Вывалянным в грязи и втоптанным в землю.

- Лекарь вас осмотрит, - эхом отдавали в ушах брошенные на прощание слова.

Они звучали издевкой! Но действие дурмана не вечно… о, да, совсем не вечно! И окно близко… Спасительная мысль о смерти дала малую толику сил. Плевать, что де Грейсторам не отказывают! На все плевать…

В какой-то момент дверь хлопнула, оставляя ее в полной темноте. Раз за разом Бекки пробовала одолеть действие пойла, что звалось дурманом, но ничего не получалось.

И лекарь все же пришел. Проскользнул в темную комнату, шурша своим балахонам и позвякивая сумкой.

Лампы вспыхнули.

- Го-госпожа? Вы позволите? - просипел испуганно и слабо.

Язык не шелохнулся. Она так и лежала на кровати. Смятая, с раздвинутыми ногами и застывшим взглядом.

Лекарь что-то забормотал. Звон стекла и тихие причитания били по ушам, а кожа все еще леденела от ощущения близости герцога. Бекки не могла назвать его мужем. Он. Ей. Не. Муж!

- Вот, выпейте немного… Ох, Создатель… Как же так… Глупец, трус…

В зубы стукнуло стекло. Опять зелья… Лучше бы яд!

Но вместо горечи на этот раз по языку скатилась легкая кислинка. Онемение начало отступать. Бекки тихо всхлипнула и посмотрела на суетившегося лекаря.

- Вам нельзя вставать, - бормотал, вытирая бедра чем-то мягким. – Простите меня, я сейчас, немножко потерпите… Создатель, прости… Жалкий грешник…

Речь старика становилась все путаней. Он то костерил герцога, то принимался извиняться перед Создателем и бормотать молитву.

Но Бекки сейчас просто не могла и не хотела ни о чем спрашивать. Каменные тиски треснули, даруя долгожданную свободу. Животный скулеж оцарапал горло, и девушка скрутилась в клубок, из последних сил стискивая бедра.

- Еще один глоток! – переполошился лекарь. – Прошу, умоляю... добрая леди…

Но зубы впились в губу, и разжать их Бекки не могла. Или не хотела.

- Вы уснете. Станет легче!

Нет! Никакого сна! Только окно… Высоты достаточно, а внизу твердые и острые камни. Но злой старик крепко зажал ей нос, и против воли рот раскрылся за новым вдохом. Вместе с воздухом в горло ринулась еще одна порция зелья. Бекки очень хотела выплюнуть. Оттолкнуть слабого лекаря в сторону и броситься прочь, но силы на сопротивление исчезли. А спустя мгновение сверху рухнула тьма.

***

- Все было настолько прекрасно, что ты решил игнорировать меня, Виг?!

Когда Лидия злилась, ее мурлыкающий голосок превращалось в визг базарной бабы. Неплохо было бы заткнуть любовницу поцелуем, а лучше прижать к стенке и оттрахать так, чтобы говорить не могла, но Вильгельм сосредоточенно рассматривал пляску языков пламени на хрустальных гранях бокала.

- Виг!

Взметнув юбками, Лидия встала между ним и камином. Высокая грудь рвала плен корсета, волосы растрёпаны, а в глазах огонь в сотню раз горячее, чем пылавший за ее спиной.

- Хочешь оказаться на ее месте? – процедил сквозь зубы.

Их связи было уже много лет, но наглости Вильгельм терпеть не мог. Женщина сразу сдулась.

- Ты мог хотя бы заглянуть ко мне, - произнесла уже тише. – Это… это больно!

Да кто бы говорил!

- Не ты ли так рьяно поддержала меня в затее отсрочить проклятье, м?

Красавица совершенно сникла. Огромные глаза заблестели слезами.

- Да, поддержала! А что оставалось делать?! Но не думай, что мне приятно…

- Никому не приятно, - отсек еще жестче.

Много радости кувыркаться с одурманенной до бессознанки девицей? Фон Арнет даже не шевелилась! Лежала как… как кусок камня!

Подобрав атласный подол, Лидия присела на ручку кресла. Изящная, как всегда.

- Позволь хотя бы немного скрасить дурную ночь, - мурлыкнула, протягивая руку к его бокалу.

Витой перстень блеснул россыпью изумрудов. Его подарок… А перед глазами вдруг мелькнули другие пальцы. Безжизненные, будто сухие веточки. Окаменевшие… Вильгельм нахмурился.

Воистину – дурная ночь. Гложет что-то под ребрами, а что – никак не разобрать. Сунув в руки любовницы бокал, Вильгельм поднялся и подошел к камину. Над ним тоже красовалось полотно. Интересно, где вдова фон Арнет нашла такого искусника? Раздув белоснежные паруса, по морю мчался корабль. Волны легко несли гордое судно, а на палубе виднелась фигурка капитана. Почему-то казалось – это женщина, пусть и в мужском платье. Но образ был слишком мал, к тому же художник уделил гораздо больше внимания переливам воды, будто нарочно отвлекая зрителя. Брызги пены так и сверкали на солнце, того и гляди море с шумом выплеснется через раму.

Вильгельм склонил голову, и волны заиграли новыми красками. Совсем как живые. Наверняка у художника есть Дар. Или его отец обладал силой… Все одаренные Создателем имели склонность к искусству.

За спиной послышалось недовольное шуршание юбок. С Лидии станется разбить бокал о стену, но женщина отлично знала, когда стоит с улыбкой прожевать и проглотить недовольство. Горячность крови уравновешивалась практичностью в суждениях.

- Ваше вино, герцог, - погладила по плечу.

Один щелчок пальцами, и кремовое платье рухнет на пол, оставляя хозяйку в безумно дорогом белье. К демонам!

Отхлебнув приличный глоток, Вильгельм круто развернулся и запустил руку в роскошную гриву. Столкнув губы в жестком поцелуе, выпил его до дна, наслаждаясь живой отзывчивостью любовницы. Пока любовницы…

- Возвращайся к себе, Лидия, - так же резко оторвался от сладкого и готового не только на поцелуй рта. – У нас еще будет время.

Карие глаза потемнели от гнева, но, покорно склонив голову, женщина удалилась. А Вильгельм вновь подошел к камину. Нет, определенно, капитан – женщина.

- Госпожа моя, вставайте. Уже утро…

Нежное прикосновение к руке вышвырнуло Бекки из спасительного ничто безжалостным ударом. Воздух острым клинком прошил легкие, а из-под зажмуренных глаз брызнули слезы.

- Ну полно, полно, - заохала над ней нянюшка. – Ванна уже готова, чай ваш любимый, я и пирожков напекла… все как вы любите… Не плачьте только… Ох, без ножа режете.

Без ножа… Ей бы этот нож вчера! Вскрыла бы себе вены, не раздумывая!