– Запомнила? Молодец! Но и об этом после. Черт, никак до сути не доберусь. Короче, имя у тебя очень уж безликое. Наталья Белова. Что это такое? Для анкеты хорошо, но в целом – это ничто. Не выражает твою индивидуальность.

– Зато тебе в смысле индивидуальности здорово досталось. Постарались родители. Это же надо: Ричард Носков!

– Ты будешь смеяться громче, если узнаешь, что я еще и Эдуардович.

– Что? – Наташа, действительно, не выдержала и рассмеялась. Ричард Эдуардович Носков! С ума сойти!

– Все равно кто-нибудь, да скажет. Прикалываются надо мной. А все дело в том, что «мазер» была помешана на рыцарских романах. Ричард Львиное Сердце, или героический Дик из романа Стивенсона «Черная стрела». Последний вариант, в смысле Дика, я, скрипя зубами, принял. А звали мою «мазер», между прочим, Анжелика Носкова. А «фазер», соответственно, Эдуард Носков.

– С ума сойти! – уже вслух сказала Наташа.

– Мог я при таком раскладе родиться нормальным человеком, сама посуди? Есть семейка Адамсов, а моя была семейкой англизированных Носковых. Отец всю жизнь преподавал английский язык. А мать… Впрочем, это не важно. От обиды на судьбу – злодейку я и всем остальным даю прозвища на свой вкус. Обычно они приживаются.

– Эжени – это Евгения Львовна, – сообразила Наташа.

– Молодец. Олега я называю Алексом. Большего он не стоит. Таньку Петухову звал Танцурой. Вертлявая деваха. Двигается похабно, когда себя не контролирует. Тебя буду звать Нэт. Нет, не то. Убого. Нэтти.

– Почему? – удивилась она.

– Сам не знаю. Почему-то именно так я тебя вижу. Нэтти. Блондинка с копной вьющихся волос. Тебе красное должно пойти.

– Никогда не носила, – поморщилась Наташа. – Ярко.

– Для Наташи Беловой ярко, согласен. Для Нэтти – самый смак. Ну что, договорились? Смотри, мои прозвища прилипают!

– Поняла, – она усмехнулась. – Сначала прозвища, потом ты. У меня тоже есть вредная привычка. Думаю, скоро ты о ней узнаешь.

– Не понял, – внимательно посмотрел на нее Дик. – А ты не проста. Ладно, мадам возвращается. Потом разберемся.

Но первым подошел Олег, закончивший, наконец, нежное воркование по мобильному телефону. Соединил их взглядом и спросил:

– Треплетесь? Похоже, что нашли общий язык?

– А ты ревнуешь? – подмигнул Дик.

– Было бы к кому, – пожал плечами Новлянский. – Ты, Носочкин, придворный шут. Только то.

– Зато ты – придворный паж.

Наташа рассмеялась. Паж. А что? Похож. Нежный мальчик. Ах, как у нас блестят зубки! И глазки! И сами мы эти зубки безумно любим! А как мы любим свои глазки! Что ж, мальчика ждет сюрприз! Евгения Львовна наконец-то рассталась с респектабельным господином и подошла к ним. Она уже не кажется такой страшной. Эжени. Ох уж этот Дик!

– Ну что, Нэтти, поехали? – спросил он.

– Как? Как? – встрепенулись Олег и Евгения Львовна. Алекс и Эжени. – Опят за свое, Носков? – осуждающе покачала головой хозяйка модельного агентства.

Но, когда Наташа замешкалась у машины, мягко ее подтолкнула:

– Ну, что же ты, Нэтти? Садись.

И Наташа Белова поняла, что по-другому ее отныне будет звать разве что подруга Вика.

Вика тоже вышла из офиса. Подруга садилась в роскошную иномарку, причем, на переднее сиденье. Один из мужчин, очень, между прочим, интересный, даже открыл перед Наташей дверцу. Ничего себе! Как с принцессой обращаются! Мужчины полезли назад, за руль же села элегантная дама. Машина уехала. Но завидовать подруге Вика не стала. У каждого своя судьба. Ей Вике, тоже повезет. Непременно. И неизвестно еще, кому больше, Наташе или ей. Она была девушкой тихой, но упрямой. Из тех, что на рожон не лезут, но своего всегда добиваются. Главное – верить. Идти к вершине, к своей цели. Никогда не смотреть вниз. Только вперед. Еще месяц назад у скромной провинциалки не было никакой цели. Она в любой момент готова была вернуться обратно в родной город, чтобы покаяться родным и зализать раны. Но теперь все изменилось. Ни о каком возврате речи и быть не может. И пусть Наташа сегодня же съедет с квартиры. С этого дня Вике совсем не нужны свидетели…

…Нэтти стояла у окна, в маленькой комнатке и все никак не решалась достать из-под кровати свой чемодан. Ах, подружка, подружка! Что ж ты, подружка, наделала! Под окном волшебный конь ждет свою принцессу. Машина французского производства, которая называется «Рено». Так сказал Дик. Все правильно: «Рено» – Эжени. Его прозвища к людям прилипают. Интересно, на чем разъезжает по городу сам Дик? А Алекс?

Нэтти не хотелось отсюда уходить. У нее было плохое предчувствие. Сердце тревожно билось. Вдруг за дверью раздались шаги. Секунда – и она распахнулась.

– Что ж ты стоишь? Какие вещи твои? – Дик распахнул старенький шкаф. Платья ее и Вики. Один размер, похожие фасоны. Все с местного рынка. Черт-его-знайск, где ты? За этот месяц Нэтти позабыла, что же принадлежит ей, а что подруге.

– Посмотри сам, что из всего этого я могу носить, – безразлично сказала она.

Дик пожал плечами, быстро «пролистал» тряпки:

– Рынок, рынок, рынок… Слушай, а ну его к черту? А? Тебе очень дороги все эти шмотки? Как память?

– Нет. Не дороги.

– Некоторые Танькины наряды еще висят в ее шкафу. Что, человечество? Посмеемся, прощаясь со своим примитивным прошлым?

Он решительно распахнул окно и выбросил из него платье. То самое, с глухим воротом. Оно, кружась, полетело по воздуху. Нэтти опомнилась:

– С ума сошел?! У меня же подруга есть! Она-то в чем будет ходить?!

– Голой! Все будем ходить голыми! Обожаю швырять из окна старые тряпки!

Нэтти поспешно закрыла окно, сгребла со стола косметику. Тоска прошла. Чучело зимы сожгли впервые за многие годы. Она отныне свободна. Вперед – в новую жизнь!

– Пошли, что ли? – улыбаясь, спросил он.

Ключ она оставила хозяйке, вежливо с ней попрощавшись. А, выйдя из подъезда, нарочно наступила на мокрую тряпку, бывшее платье. И полезла в сверкающую машину.

Сначала Нэтти подумала, что попала в рай. В огромной квартире Эжени пахло тропиками. И здесь было жарко. В райских кущах мадам Раскатовой, на паркете медового цвета росли на изогнутых ножках редкостные диваны и стулья. Козетки, банкетки, буфеты. И даже рояль. Все антикварное. Огромное солнце хрустальной люстры висело в зале. Яркие звезды изысканных бра расположились по стенам. И за этим роскошным садом присматривал самый главный ангел – горничная Дашенька.

Нэтти на ее месте побоялась бы даже дотронуться до любого из этих предметов, на вид таких хрупких. Она и обходила поначалу их стороной, особенно боясь наступить на ковер в зале. Собственный домик на окраине родного городка казался ей теперь темным чуланом где-то на задворках цивилизации. Куда не приникает и луч света. Вот как надо жить! Как Раскатова!