хлопушек. И вокруг ни души. Прямо хоррор. Непередаваемые ощущения.

И под этот хоррор отлично думалось. То, что прическа, цвет волос и странная одежда Ваньки — это всего «маска», часть тщательно придуманного образа, это я хорошо понимала. Так же, как понимала, что за всей внешней бравадой прячется испуганный маленький мальчик, отчаянно ищущий одобрения и признания. Всем своим видом он буквально кричал: «Пожалуйста! Посмотрите на меня! Я есть! Я существую! Я могу стать для вас тем, кого вы хотите видеть! Я хочу любить! Я хочу сам быть любимым!»

Да, выражал Ванька свою немую просьбу через крайне странные поступки и слова, согласна. Но это был именно жест отчаяния. Что-то у него отчаянно не ладилось с людьми. По совершенно непонятной причине людям Ванька совершенно не доверял и в любой момент ожидал от них подвоха.

Как же убедить мужика, что он не должен что-то изображать из себя и подстраиваться под других? Как понятными ему примерами объяснить, что тот человек, кто его по-настоящему оценит, не будет нуждаться во всей этой «мишуре» ярких образов? Как помочь осознать, что «его» человек примет его таким, какой он есть, вместе со всеми его странностями и закидонами? Просто потому что он — это он?

Ей-богу, с каждым днём я всё больше напоминала себе мать трудного подростка с огромными проблемами в жизни. Только в случае Ивана все проблемы были исключительно в голове парня. Да и подростком он не был.

* * * * *

Это утро и впрямь отличалось от других. Едва я снова улеглась в постель, стараясь делать это максимально тихо, чтобы не разбудить Ваньку, как тот внезапно произнес:

— Куда ты уходишь каждое утро? Ты с кем-то встречаешься?

Я заулыбалась. Вот ведь… значит, он тоже не спал в эти дни, получается. А что это за ревнивые нотки в голове? Интересно…

— А что?

— Ответь, — требовательным тоном произнес парень.

Ванька подскочил со своей кровати и встал передо мной руки в боки. Точь-в-точь сварливая жена, встречающая своего убогого мужа-алкаша после затяжной пьянки. Для пущей убедительности не хватало только скалки в руках или сковородки.

— Просто гуляла.

— Зачем?

— Ну значит, была причина. Развеяться надо было.

— А я могу завтра с тобой пойти, раз ты утверждаешь, что «просто гуляешь»?

— Ну если ты не будешь галдеть всю дорогу, как галчонок, то почему нет.

Ванька явно успокоился. А успокоившись, снова полез в мою кровать. Как будто это самая естественная вещь в мире. Типа все так делают, АЧЕТАКОГО?

— Тебе тут что, мёдом намазано, что ли? — усмехнулась я.

— Угу. Ты большая и теплая.

Подумав, я предположила:

— Как мама?

— Угу. Именно. Как мама.

— Я же правильно понимаю, что когда ты был маленький и спросонья чего-то боялся, то приходил к своей маме?

— Да, — лаконично произнёс Ванька, устраиваясь поудобнее.

— Вань, но я не мама. Не твоя мама. Ты это понимаешь?

— Конечно. Но ведешь себя, как она.

— И тебя это успокаивает?

— Угу, — сонно протянул Ванька перед тем, как снова уснуть.

* * * * *

Ближе часам к семи вечера этого же дня Ванька принялся весьма непрозрачно намекать, что я вообще-то кое-что ему обещала.

— Что ты там ему понаобещала? — двусмысленно заулыбался Алексей.

— Подстричь и покрасить.

— О как… Интересно, интересно… Но я вас в город не повезу — выпил.

— Да мы тут… Слушай, Ирка же покупала себе краску для волос, не в курсе?

— Да вроде да. Но она планировала дома покраситься, а не здесь.

— Тогда мы краску позаимствуем. Я позже возмещу траты, поверь.

Разжившись ножницами, расческой и бритвенной машинкой я ретиво взялась за работу. Придирчиво рассмотрела, как именно растут волосы Ваньки, я прикинула, какую длину можно убрать. Так поиграла, эдак… Потом всё-таки поинтересовалась:

— Как коротко стричь?

Ванька задумался. Покрутился перед зеркалом, примерился и обозначил длину.

— Не сильно коротко? Не пожалеешь?

— Не, — заулыбался парень. — Режь. Бесят.

Колька, всё это время лениво посасывающий на кухне кальян, кратко изрек:

— Кардинально.

Знаете, получилось весьма неплохо. Понимаю, можно было бы лучше, но в целом… Симпатичный ладненький паренёк вышел. Именно паренёк, а не девочка. Поизучав инструкцию на пачке краски, я приступила к изменению цвета волос приятеля.

— Ура, — довольно ворчал Ванька. — Последний раз эту вонищу наношу, а потом больше не буду… И так нормально будет. Да же?

— Не знаю, дружище, не знаю. Я впервые в жизни кого-либо крашу, — призналась я.

Наведя символический порядок на кухне, где мы красились и стриглись, я отправилась в ванную. Ванька хвостиком потащился за мной.

— Что делать планируешь?

— Ну мне же тоже подстричься надо. Удобнее это делать перед зеркалом, знаешь ли.

Ванька, как услышал, аж в лице поменялся:

— Ты что? Нет! Нельзя!

— Да блин, я максимум пять сантиметров отрежу. И вообще, ты же сам орал, чтобы я тоже прическу сделала. Что это капец как символично.

— Я передумал. Я тебе сейчас сам «лишнее» кое-где отрежу, ты всё равно этим не пользуешься. Оставь волосы в покое. Пусть растут.

Лёшка, поглядев на паникующего Ваньку, еле слышно зашептал Кольке на ухо:

— Дружище, скажи, что я один понимаю то, что понимаю.

— А что ты понимаешь?

— А всё… насчет этого Вани. Всё я понимаю. Слишком хорошо понимаю. Его лицо как открытая книга. А ты понимаешь?

Николай согласно кивнул головой и проскрипел:

— Тюлеша — великая слепая.

— Они оба великие слепые, по ходу дела.

— Тупенькие.

Побухтел, побухтел Ванька, да и пошел краску смывать. Ничего так получилось по цвету, кстати. Очень естественно. Мне и Ваньке результат понравился.

Насчет моей прически споров было много. В итоге сошлись на том, что основную длину моих волос не трогаем, а вот затылок подбреем а ля андеркат. Потом Ванька все же решился и кончики подровнять, это ж несложно.

Наш диалог прервала Ирка, которая, отозвав меня в сторону, сказала, чтобы я прекратила дурить. Мол, Ваньке доверять нельзя, он вср…тый пранкер и непонятно, что со мной сделает ради прикола. Мол, дай мне, я в этой теме шарю.

— Батю стригла, и тебя подстригу, — уверила меня она.

Мне б тогда задуматься, что вообще-то вся компашка, за исключением меня и Ваньки, три дня подряд пила, не просыхая. Да и Ирка всегда батю стригла исключительно наголо. Но… Нет, я восприняла всё так, как должно.

Ванька очевидно обиделся. Он-то думал, что это будет чисто наша тусовка, и пьяненькая Ирина с электробритвой в руках в неё, по мнению ИПшника, не вписывалась.

Минуты через две от начала стрижки я услышала напряженное сопение