— В чем дело?

— Эм… Вот… — промямлила Ирина. — Послушай… я СЛУЧАЙНО отрезала сантиметров 12 длины с правой стороны. Не бей…

— Ассиметричная карешка будет, значит? — полюбопытствовала я.

— Угу. Но это не планировалось. Ох, хоть бы боб-каре вообще не получилось в итоге… Я, в общем, наверное, сначала машинкой выровняю затылок, а потом основную длину приведу в порядок…

Жужжание машинки длилось недолго.

— Упс! — изрекла Ира. — Сегодня явно не мой день. Я не ту насадку взяла, оказывается. Почти под ноль ползатылка СЛУЧАЙНО выстригла…

Ванька только что не катался на полу от смеха, вопя, что лавры Сергея Зверева, видимо, не давали до сегодняшнего дня Ире покоя. Оторжавшись, он забрал у Ирины ножницы, машинку и принялся приводить в порядок результат неудачного «парикмахерского эксперимента». В общем, так я стала обладателем карешки. Ну и бритого затылка, хах. При андеркате это обычное дело…

В общем, всё шло по плану. Главное, никому не говорить, какой изначально был план. Это не баг, а фича. Не провал, а «надо же, как интересно получилось».

— Ну чё, ванилька, — стрельнул глазками Ванька, любовно поправляя мои волосы. — В блонд? Теперь ты у нас пиончик? Я — это ты, а ты это — я? Поменялись?

— Да ни в жизнь, ты угораешь, что ли? — напряглась я.

— Расслабься, шучу, — хмыкнул Ванька. — Хотя… Где там у Иры запасы краски? Ну мало ли, вдруг и блонди-шмонди есть… Она дама запасливая. Столько косметики сюда притащила, словно всю жизнь тут жить планирует. Такая странная…

Карешка мне не понравилась. И не потому что была плохо подстрижена, а потому что элементарно не шла. Моя рожа сразу стала круглой, как блин. Поглядев на себя в зеркало, я решилась. Взяв ножницы, я принялась отстригать пряди у лица сразу сантиметров на шесть.

— Ты что творишь!!! — заполошно завопил Ванька. — Это же… Да как так…

— Придется тебе разравнивать, — вскинула бровь я. — Могу сама.

— Да щаз, — рассердился Ванька. — Села живо… А то ща ещё что-нибудь себе чиканешь… Мне это не надо, Кусь-кусь.

Глядя на то, как Ванька ловко орудует ножницами, Колька, не выдержав, поинтересовался:

— Знаю, почему Куська стрижет профессионально. Она всегда в творческом поиске: хз, почему. Но ты-то как научился?

— По урокам в ютубе. Я же сам себя стриг всегда. Ненавижу парикмахерские. Люди эти… дышат, цокают… Мерзко. Да и ножницы острые… опасно. Мало ли что.

— Ясно.

Полученным результатом я осталась очень довольна. Во-о-от… «Шапочка на ножке». Хз, как это называется. Боб-каре? Или как? А, по фиг. На моих слегка вьющихся волосах смотрелось очень хорошо. Гармонично.

Ванька, впрочем, тоже оценил.

— Ладно, был неправ, — признался он. — Так реально лучше, моя хорошая. Только профилирую тебя, и вообще бомба выйдет. Я б ещё и мелирование сделал, но ладно… и так неплохо.

Бедняга Алексей аж закашлялся. Наши диалоги с Ванькой его всё больше и больше напрягали. В воздухе отчетливо витал аромат недосказанности.

Ванька после своей стрижки и нового цвета волос долго не мог успокоиться. Для него это было важным событием. Двенадцать лет он был исключительно блондином с каре, а тут оказалось, что можно иначе. И это «иначе» очень даже ничего. Каждые пять минут Ванька подбегал к зеркалу: то так, то эдак смотрел, подмигивал сам себе и…

«А ведь он репетирует, подлец, — с одобрением подумала я. — Примеряет новый образ. И ему правда нравится. Ясное дело: ты ж теперь не непонятно кто среднего пола, а нормальный такой мужичок. Худосочный мужичок».

Но больше всего не давал Ваньке покоя затылок. В результате стрижки там осталось миллиметров пять максимум, и он его бесконечно трогал, поглаживал… В конце концов я забеспокоилась.

— Что-то не так? Стрижка неровная?

— Всё так, — покраснел Ванька, пойманный с поличным. — А ты можешь… Ну… Если несложно… Потрогать меня сама.

Ванька без всякого стеснения бухнулся на диван, где я полулежала, смотря какую-то советскую комедию по телеку. Ванька, немного посопев, принялся укладываться головой на мои колени. Я потрогала указательным пальцем колючий «ёжик». Вроде всё нормально.

— Не так касайся, — проворчал Ванька. — А вот так, балда!

Паренёк показал, как.

— Ты просто хочешь, чтоб тебя погладили, как котенка, по голове? — хмыкнула я. — А проще сказать не мог?

— Я хочу, чтобы ты погладила именно тут, а не по всей голове, — возразил Ванька. — Только затылок. И только против роста волос. Снизу вверх.

— А в чём разница?

— После стрижки… Мгм… Волоски чувствительные такие, оказывается. Я даже не знал.

Получив доступ к желанным ощущениям, Ванька только что не мурлыкал, как большая кошка. Я поглаживала его и продолжала смотреть фильм. Минут пять всё было относительно спокойно, но потом эта зараза ехидно загыгыкала, завалила меня на подушки, привстала на четвереньки, выпятила свою тощую задницу, уткнулась лицом мне в шею и начала эротично постанывать. Не успела я уточнить, а что вообще происходит, как увидела, а вернее, услышала поперхнувшегося яблочным соком Алексея, весьма не вовремя вошедшего в общую главную комнату. И поняла, что с этого момента могу вообще ничего Лёхе не говорить и не объяснять . В глазах друга светилось чёткое убеждение, что мы подтвержденная пара, которая усиленно скрывает ото всех свои отношения.

— Лёш, это вообще не то, что ты думаешь, — заикнулась было я, поправляя юбку. — Понимаешь, Ванька… он…

— Бл…дь, вы свои игрища бы в своей комнате устраивали, что ли, — проворчал Лёха, ставя стакан на стол. — Ну зал же… общее помещение… Я не ханжа, но это… чересчур. Угомони своего парня.

— Лёш, он шутит, он стопудово это специально провернул, потому что услышал, как ты идёшь… — заметила я.

— Да, конечно, так я тебе и поверил, — хмыкнул Лёшка, принявшись промакивать салфеткой толстовку. — Слышишь, Коль… Ванька с Кусей встречаются, оказывается. Прикинь?

Николай неспешно зашел в зал, оценил наши стрижки и то, как именно стоит на коленях Ванька, и кратко изрек:

— Не сомневался. С тебя две «штуки», Лёх.

— Вы что, козлы, на нас спорили? — ахнула я.

— Милая, они та-а-акие шалуны, оказывается… — принялся обниматься Ванька. — Пойдем к себе, нам надо горюшко срочно чем-нибудь перебить. Я помогу… У меня такой юркий язык, ты же знаешь…

— Брысь к себе! — гаркнул Алексей. — У себя там это всё…

— Тогда и ты завязывай сосаться с Иркой при нас, — внезапно твердо и спокойно произнес Иван. — Нам тоже неприятно.

— Ваня прав, — резюмировал все время молчавший Илья. — Довольно кринжово за вами наблюдать, Лёш.

Алексей задумался.

— Ладно, — нехотя изрек он. — С этого момента всё личное по своим комнатам. Обниматься обнимаемся, но всё