мэру невинным голосом, каким обычно троллил доверчивых взрослых.

— Мы не такие… Мы будем хорошими мальчиками.

Синг снова рассмеялся одними глазами. Илья ему нравился, он с симпатией смотрел на него.

Чудовище в облике собаки лежало на кожаном диване, положив уродливую морду с острыми ушами на скрещенные передние лапы и переводило насмешливый взгляд с меня на Илью и обратно.

— О… Как это интересно… — проговорил мэр, гладя чудовище из ада по загривку. — Многообещающий молодой человек.

Сказал одними губами:

— Птичка чик-чик. Слово прыг-прыг…

Он смотрел в окно. Камень на его пальце зажегся алым.

— Меня совсем не обманывает то, как вы выглядите. Этот инфантильный облик беспечных детей… — Мэр повернулся голову, и тут я увидел, что он смотрит на меня истинным зрением, глаза его светились синеватым пламенем, едва заметным в прямых солнечных лучах.

Время чуть ускорилось, а окружающая реальность поблекла. Ярким и различимым до мельчайших подробностей становилось только то, на чем сфокусировано внимание.

— Я не вижу кто ты, — не отрывая взгляд сказал мэр. — Но знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь.

Реальность плавно накренилась вправо. Машина делала пологий поворот, шоссе меняло направление, огибая залив. Слева проносилась отвесная стена песчаника, справа мелькали белые столбики ограждения. За ними начинался обрыв, обочина дороги терялась в кустарнике.

Я быстро посмотрел на Илью.

Он разглядывал в окне проплывающие внизу пристань с яхтами и лодками, песчаный пляж. Илья ничего не заметил, и возможно, даже не слышал наш разговор.

Вновь взглянул на мэра и Синга.

И понял, что тоже смотрю истинным зрением, сработал рефлекс.

Но я не различал в мэре и Синге никакой опасности, никакой аберрации реальности. Они были теми, кем были. Небольшие и вполне допустимые странности не в счет.

А что представилось мэру, я не знал, не мог знать, да и не хотел. Это могло быть все что угодно.

Синг тоже смотрел на меня.

В его глазах не было ни тени улыбки, но не было и зла. Он смотрел на меня простым взглядом. И я мог поклясться, что видел в его зрачках печаль.

— Ничего себе… — сказал Илья. — Лестница в небеса.

Мы с мэром одновременно погасили истинный взгляд. И времени вернулся свой прежний темп, а дню снова вернулись его краски.

Вдалеке виднелась лестница, что поднималась от земли вверх, и ступени которой обрывались прямо в небе. Она начиналась где-то среди городских кварталов, и было непонятно ее предназначение.

Спускаться по ней, или подниматься?

Вверх по лестнице, ведущей вниз, или вниз по лестнице, ведущей вверх?

Или возможны оба пути…

Мэр посмотрел сквозь стекло вслед за Ильей.

— Местная достопримечательность, — охотно пояснил он. — Лестница Богов. Или просто Лестница.

— Боги спускаются к вам с небес? — спросил Илья.

Мэр рассмеялся.

— Нет-нет… Богов с небес нам еще не хватало… Всего лишь мраморные статуи. Древние Боги предшествующих вселенных, которых все мы любим и помним.

— Для чего они? Эти статуи… Лестница.

— Памятник… Паломники и гости обожают восхождения. Местные иногда ходят молиться, попросить что-нибудь.

— Им отвечают?

— Да кто ж его знает… — сказал без тени иронии мэр.

И тут Илья, прямо спросил:

— Что такое Ритуал?

Мэр молча смотрел на него. Мне показалось, что он растерялся. Не ожидал, что Илья способен наблюдать, внимательно слушать, ждать и задавать вопросы.

Камень был прозрачен и чист. Он тоже молчал.

— Это игра?

Мэр тихо сказал:

— Не игра. Все по-настоящему.

— Мы умрем? — спокойно спросил Илья.

— Кто-то, случается, умирает… на дуэли, или срывается со скал… Яд в бокале, укус паука. Кто-то тонет в море… Кто-то проходит до конца.

Илья помолчал.

Видимо, его чем-то не устроил ответ, и он спросил снова.

— Мы умрем?

В голосе не было страха, скорее интерес, или даже удивление.

— Не обязательно… Все как в жизни, не угадаешь заранее. Будут победы и поражения. Почему такой вопрос?

— Потому, что я знаю.

Мэр озадаченно смотрел на Илью. И тот, сочетая непосредственность с жесткостью, озвучил правду, называя все своими именами.

— Я знаю, что вы не люди. Монстры… Но не знаю, что вам нужно. Вы похищаете детей, приносите их в жертву, а потом едите?

И я не знал, иронизирует Илья или серьезен.

— В конечном счете… — ответил мэр. — Но не едим, просто приносим в жертву… Если плохо себя ведут.

А потом рассмеялся.

Нагнулся, похлопал Илью по колену. Было невозможно понять, шутит он или нет:

— Молодой человек мастер вербальных провокаций… Интересно узнать, каков он на вкус.

Я сидел спокойно, как и раньше. Но что-то во мне изменилось.

Синг увидел это изменение, прижал уши и, глядя на меня, зарычал. Глаза его тоже изменились, стали желто-серыми, глазами убийцы. С узкими вытянутыми щелями зрачков.

— О как… — снова сказал мэр. — Ладно…

Какое-то время мы ехали молча, висела тяжелая пауза.

Мэр занимался документами, как будто ничего не произошло, Илья рассеяно смотрел в окно.

Синг не отводил от меня взгляд.

Солнечные лучи падали сбоку, и мне удалось подробно рассмотрел чудовище.

Это не было местной разновидностью дога, как показалось в часовне с колодцем, а чем-то совсем необычным, пришедшим из-за грани сна.

Морда напоминала собачью, но больше в ней было от рептилии. Острые зубы в несколько рядов, змеиный рисунок кожи там, где отсутствовала шерсть. В глубине глаз иногда проявлялась золотистая радужка. Зрачки же Синга терялись во тьме.

Нас тряхнуло на ухабе.

Машина закончила долгий подъем, выехала на плато и замедлила ход.

Мэр нажал кнопку. Часть потолка откатилась вперед. Ворвался ветер, его потоки заставили нас вскочить.

Илья встал босыми ногами на кожаное сиденье и высунулся в люк по пояс. Я сбросил кеды и забрался следом.

Машина ехала по краю плато, внизу открывался вид на залив и город, на мощеные улицы, утопающие в зелени, на разноцветные здания. Виднелся городской порт, буксиры и рыбацкие шхуны. Большой круизный лайнер выходил из залива в море, на палубе играла музыка.

Лестница в небеса стала значительно ближе. Можно было различить последнюю площадку, где она обрывалась в пустоте.

За лестницей я разглядел мост, он напоминал римский акведук, разглядел кроны деревьев городского парка, колесо обозрения, шпили собора.

Мы приближались к окраине. Появились дорожные знаки и постройки, улицы, пока безлюдные.

Солнце зашло за облака.

Я посмотрел вверх, и на лицо мне упала первая капля.

Большая и холодная.

Ветер поменял направление, становилось ощутимо прохладнее. От жары не осталось и следа.

Посмотрел вниз.

Синг, как и прежде не спускал с меня глаз.

Вторая капля разбилась о плечо.

Теперь все прояснилось. Мы встретились не случайно,