кнопками. Три-ноль-один. Вокруг кнопок зажигались красные кольца.

Секундная пауза. Свет моргнул, и двери открылись. Не было никакого ускорения, движения, мы просто очутились в нужном месте.

На этом этаже все было иначе. Интерьер в старом земном стиле начала двадцатого века. Уютно, чисто и свежо, много белого.

Высокие потолки с лепниной, паркет сочетался с камнем, разделенный металлическими вставками. Сверху водопадом спускалась высокая люстра, среди настенных деревянных панелей в нишах стояли вазоны и статуэтки. Мы пересекли холл и оказались перед массивной дверью с номером «301».

Илья приложил к дереву карточку. Ничего не произошло.

— Еще рано… — предположил я.

И увидел боковым зрением в конце коридора фигуру в черном. Фигура заметила нас и двинулась навстречу. Посмотрел в другую сторону. И там тоже к нам шла фигура в черном.

«Охранники мэра», — вспомнил я и узнал близнецов.

— Пробуй, — сказал я Илье.

Илья снова приложил карточку, и снова ничего не произошло.

Охранники приближались. Один из них поднял руку и крикнул:

— Эй, что вы делаете на этом этаже?

Я выхватил карточку у Ильи и приложил к дереву.

Метка полыхнула, карточка зажглась синим, внутри щелкнул замок. Мы толкнули тяжелую дверь и ввалилось в номер.

Дверь закрылась.

Карточка вспыхнула красным.

Мы смотрели друг на друга, ощущая, как колотятся наши сердца.

Илья прошептал:

— Маленькие детки перепугали сами себя до смерти.

— Ха-ха… — сказал я, — очень смешно.

В этот момент в дверь постучали, и мы чуть не подпрыгнули от неожиданности. Затем после короткой паузы карточка зажглась зеленым.

Дверь открылась. На пороге стоял дворецкий.

— Разрешите войти? — обратился он через порог.

И пояснил:

— Таков протокол.

— Входите, — разрешил я.

Аарон переступил невидимую границу и закрыл дверь.

— Номер ваш до конца сезона, имена внесены в список участников. Теперь вы под защитой Ритуала.

Дворецкий помолчал.

— Я отдал некоторые распоряжения… Скоро привезут вещи, обед, свежую прессу и все необходимое. Могу от вашего имени открыть доступ в номер консьержу?

— Да, — сказал Илья. — Конечно.

— Хорошо, — проговорил Аарон. — Код лифта в главный вестибюль «один-ноль-один». Меня всегда можно там найти.

— А Принц? — спросил я.

— Уже в курсе…

Дворецкий повернулся к выходу. Перед самой дверью он остановился.

Стоя к нам спиной, медленно, подбирая слова, произнес:

— Очень жаль… что ваши родные… не с вами. Их всегда не хватает.

И вышел.

#

8.

Мы, не торопясь, осмотрели просторный номер.

Зал с диваном и креслами служил и гостиной, и прихожей, из него двери вели в наши комнаты, в столовую, гардеробную и санузел.

Окна комнат и столовой выходили на улицу.

Гостиницу построили так, чтобы, не покидая ее, можно было добраться из одной точки в любую другую. Здания различных стилей и различных эпох, вырастали друг из друга, образуя улицы и кварталы, проникая своими щупальцами в городские застройки, смешиваясь, теряясь в них.

Это был город внутри города.

Поэтому, выглянув из окна, мы видели не гостиничный двор, а обычную улицу, магазинчики и летние веранды кофеен. И лишь почти полное отсутствие прохожих намекало, что это не город, а внутреннее пространство гостиницы.

Рядом не оказалось ни космодрома, ни железной дороги, а морской порт находился в нескольких километрах к югу. Транспортные вестибюли, принимавшие поток гостей, располагались в разных частях гостиницы-монстра.

Наш вестибюль считался самым большим и старым, его называли «Центральный».

Из крупных работали еще «Восточный», «Морской», «Единственный» и «Западный». Последний, как и все западное крыло, был открыт лишь частично.

Маленькие вестибюли, бегло пролистав буклет, я не запомнил.

Остался в памяти только «528 ступеней», недалеко от Лестницы в Небеса.

Система мгновенных лифтов связывала все воедино. Их еще называли горизонтальными.

Лифты располагались повсюду, в разных, порой в самых неожиданных местах. И, разумеется, в музеях, парках, на побережье и смотровых площадках, откуда открывались романтичные виды.

Распахнув окно, мы высунулись наружу и глазели по сторонам.

Снег на мостовой растаял, небо просветлело, но к трем часам обещали дождь. Я понял, что резкие смены времен года — из лета в зиму и обратно — в течении одного дня, здесь были не редкость.

Раздался стук в дверь и девичий голос:

— Обслуживание номеров.

— Открыто, — сказал я.

Вошла горничная, совсем молоденькая девушка, наша ровесница.

— Энн… с двумя «эн»… — представилась она. — Угадываю и исполняю желания.

Закатила в номер сразу несколько тележек — с едой, две высокие с одеждой на плечиках, и еще одну с какими-то коробками.

Энн быстро распределила все по своим местам. Еду откатила в столовую, вешалки с коробками в гардероб, а белье и полотенца в ванную комнату.

Посмотрела на нас и покраснела.

— Можно ваши автографы.

Мы застыли с открытыми ртами.

— Зачем это? — сказал Илья.

Она смутилась еще больше.

— Нужны ваши подписи, что номер принят.

— А-а… — одновременно сказали мы.

И поставили две закорючки в планшетке.

— Белье везде свежее, меняла сегодня. В гардеробе одежда на все случаи и обувь. Экран определил ваши параметры, я подобрала один комплект в земном стиле и в местном.

Девушка бросила на Илью быстрый взгляд.

— Не нашли данные на планету Альтерния, поэтому второй комплект собрала тоже земной.

— Это несуществующая планета, — сказал я. — Но с нее приходят вполне реальные и бесстыдные чудовища.

— Правда? — спросила она.

— Мне ли не знать… Что ты еще написал в анкете? — грозно сказал я, наступая на Илью.

Он, смеясь, отступал.

— Мы догадались, что это шутка. Но не сразу… — проговорила девушка.

И вдруг сказала:

— Извините… Все-таки, можно ваши автографы.

Мы повернулись к ней.

Энн держала в руках газету, свежий выпуск «Вестника Снов». На первой полосе громадная черно-белая фотография, сделанная сегодня утром у машины. Был запечатлен момент, когда я шагнул к парню в пестрой рубашке.

— Ачешуеть… — тихо сказал Илья.

Я смотрел на фото и не узнавал себя.

Лицо с открытым ртом было диким и злобным, почти сумасшедшим, сильно искажено оптикой, перспективой и ракурсом сьемки. На заднем фоне застыли мэр с охраной, Синг и растерянный Илья.

Крупным буквы заголовка кричали: «Вас я убью первым», и чуть мельче: «сказал он мне в ответ». Ниже еще мельче: «Не задавайте ему дурацких вопросов, если хотите дожить до утра.»

Снимали с близкого расстояния, навскидку. У парня в пестрой рубашке в толпе был сообщник. Один отвлекал, а другой вел скрытую сьемку.

— Шикарное фото… — сказала горничная, — эмоциональное, динамичное. Репортер, наверное, намочил брюки… Вы наш герой.

Я расписался белым по-черному, и отдал ручку Илье. Он тоже поставил свою подпись.

Девушка молитвенно сложила руки и прижала к груди газету. Выпорхнула в коридор, и мы остались одни.

— А мне автограф? —