Мать Фрица Мария Мор умерла много лет назад. Женщина неласковая, она не была предана семье; любила музыку и посвящала ей все свое время. Его сестра Рене росла под строгим контролем отца и в тени своего блестящего брата.

Вероятно, именно такие отношения в семье, слабые узы привязанности и дистанция, установившаяся между родственниками, способствовали развитию у Фрица равнодушия и незаинтересованности в других. При этом он демонстрировал особую способность к общению с кем угодно, если был заинтересован в извлечении выгоды из конкретных отношений.

Он разбирался в каждом аспекте производства и руководил персоналом с абсолютной жесткостью и эффективностью. На его заводах по всему миру трудились двадцать пять тысяч душ; от него зависел практически весь город и его окрестности. Ему не составляло труда найти верных слуг для выполнения любых заданий.

Фриц сел за стол, залпом осушил стакан виски и принялся читать отчеты. Он сформировал небольшую, но эффективную сеть собственных шпионов: «Информация – это сила», – повторял он себе.

Лукас служил его связным почти со всеми приспешниками; это была угрюмая, мрачная личность с почти незаметным присутствием, он умел оставаться в тени и знал ходы подземного мира, откуда был родом. Понимал, как добиться того, что ему требуется, даже в высших сферах международной политики. Преданность Лукаса своему боссу была безграничной.

Совершая перед зеркалом свой ритуал – вдевание красной гвоздики в петлицу, – Фриц обдумывал ближайшие торговые операции. Он заключил с Муссолини сделку по продаже оружия для итальянского вторжения в Эфиопию, а одновременно снабжал эфиопов всем необходимым для самообороны. Снабжал Польшу и Швейцарию; содействовал развязыванию вооруженного конфликта между Боливией и Парагваем, поставляя винтовки и легкие пушки противоборствующим сторонам. Не сделав ни единого выстрела, Фриц Мандль зарабатывал гораздо больше, чем кто-либо победивший в войне.

Теперь перед ним стояла новая задача: Германия тайно закупала оружие, и он должен был стать основным поставщиком. Транспортировка могла осуществляться по суше, не вызывая подозрений, ведь у него были необходимые связи на границах, достаточные, чтобы охранники и таможенники закрывали на это глаза за соответствующее вознаграждение. Он стряхнул ворсинку с рукава пиджака – пора было ехать в аэропорт, где его ждал частный самолет.

Ему вовсе не нравился этот Гитлер. Фриц интуитивно чувствовал угрозу, исходящую от этого многословного человека. Он казался ему опасным сумасшедшим, пришедшим к власти случайно; с ним нужно было обращаться максимально осторожно. Но если посмотреть с другой стороны, сейчас было время альянсов, необходимых для выживания, ведь на экономику Европы обрушилась рецессия. Вот почему ему нужно было начать продажу оружия и боеприпасов фюреру; эти контракты принесли бы ему хорошую прибыль. К тому же, будучи близким к немецким властям, он смог бы получать сведения о решениях правительства в Берлине.

Поддержка со стороны Муссолини и семьи Штаремберг, внедрившейся во власть Австрии, сыграла решающую роль в согласовании предстоящей встречи. Его друг Руди Штаремберг в очередной раз доказал ему, что доверительные и дружеские отношения между ними остаются неизменными.

Герман Геринг жадно поглощал бутерброды. Гиммлер презрительно наблюдал за ним сквозь очки с толстыми стеклами, держа в руке чайную чашку с золотой каемкой; его повысили до рейхсфюрера СС, и он с гордостью носил это звание, обозначенное на погонах черного мундира.

Оба встали, когда Гитлер переступил порог двери, которую распахнули перед ним два солдата-гестаповца. В тот день он был в штатском, и на верхнем кармане его пиджака красовался вышитый германский орел, держащий в когтях щит со свастикой; на правой руке Гитлера – нацистская повязка.

– Он вот-вот прибудет, – сказал им Гитлер. – Тодт, Геббельс и Шпеер ждут господина Мандля в гостиной.

– Господин Мандль – слишком почтительное обращение к сыну еврея. – Эти слова вырвались у Гиммлера; ненависть одолела его разум.

– Ты прекрасно знаешь, что никто не хочет продавать нам оружие, это запрещают международные договоры, – ответил фюрер, буравя его взглядом. – И мы будем иметь дело с Мандлем, пока это необходимо, а потом посмотрим…

– Мне сказали, что он к тому же ухаживает за еврейкой.

– Пока что мы должны его терпеть, таково мое решение. Тебе лучше уйти, если ты не в силах скрыть свое презрение.

Его советы были приказами, и Гиммлер подчинился.

Гитлер тоже вышел из комнаты, оставив Геринга в одиночестве уплетать свою колбасу.

Двухмоторный самолет мягко приземлился на взлетно-посадочной полосе, и его пропеллеры постепенно перестали вращаться. Автомобиль дожидался Мандля в ангаре. Въехав в Берлин, Фриц обнаружил опустевший город. Пустые витрины слабо освещены, трамваи не ходят, парки и скверы запущены, фасады зданий выражают серую печаль, а немногочисленные прохожие передвигаются по улицам молча, словно чем-то подавленные.

Германию разорили политические и экономические кризисы после окончания Первой мировой войны, и это облегчило приход национал-социализма к власти. Высокий уровень инфляции, безработица, ограниченные возможности промышленного развития и торговли с другими странами, которые были навязаны стране Версальским договором 1919 года, повергли народ в отчаяние. В такой ситуации гитлеровский национализм выглядел как возможность движения вперед, особенно для самых незащищенных слоев общества.

После проведения нескольких неудачных выборов не достигший своих целей фюрер смог убедить старого и политически слабого президента Пауля фон Гинденбурга назначить себя канцлером. И теперь Гитлер практически полностью контролировал правительство, готовя новые выборы, которые при необходимых соглашениях и манипуляциях должны были окончательно привести его к управлению Германией без необходимой опоры на коалиции. Его будущий министр пропаганды Геббельс уже не покладая рук трудился над методами, необходимыми для идеологической обработки масс и привлечения большего количества преданных последователей.

Здание выглядело тусклым. Фриц поднялся по лестнице канцелярии. После того как он пообщался с несколькими людьми, его оставили ждать в приемной.

Там он был не один; помимо помощника, его сопровождал адвокат и финансист Людвиг Дракслер, потомственный банкир. Хотя в Европе для евреев существовало множество запретов на трудоустройство и владение собственностью или землей, Дракслеры благодаря своей лояльности и усердию смогли добиться умеренного роста в банковском мирке. Людвиг был хорошим юристом и унаследовал от своих предшественников значительные финансовые возможности, поэтому смог поддерживать семейный бизнес, а в процессе взаимодействия с Фрицем Мандлем его горизонты расширились.

Людвиг считал себя верным другом Фрица, но это не означало, что тот отвечал ему взаимностью. Фриц полагал, что у него нет подлинных друзей, да они и не были ему нужны. Он старался держаться как можно дальше от проявления эмоций и привязанностей, думая, что они попросту вредны, и ему почти всегда удавалось избегать чувств, подразумевающих уважение.

Молодой эсэсовец проводил их в зал заседаний. После долгого