экипаж. Через две минуты выезжаем, — а после добавил уже мне, — вы едете со мной.

— Куда, господин следователь?

— Скоро узнаете.

* * *

Ехать в экипаже с главным следователем неизвестно куда было страшно, но еще страшнее начать превращаться на его глазах в зверушек, поэтому я держалась.

— Господин главнейший следователь, расскажите, куда мы едем. Иначе я испугаюсь, и начнется такое… о чем вы пожалеете.

— Зовите меня господин следователь или господин Макгрегор, пожалуйста. Едем мы на место преступления, совершенного сегодня ночью. Мне кажется, что вы сможете помочь. Все подробности позже.

— Хорошо, тогда зовите меня Ханна.

Следователь откинулся на спинку, закрыл глаза и, кажется, задремал. Это позволило мне хорошенько рассмотреть его. Широкие плечи теперь были расслаблены, огромные руки, сцепленные в замок, лежали на коленях. Солнечный луч из приоткрытой шторки бросал полоску света на мужественное лицо. Господин Макгрегор обладал грубыми чертами, слишком острыми скулами, крупным носом с горбинкой, тонкими губами. Кожа казалась немного смуглой, а на подбородке пробивалась щетина. Красивый, даже слишком. Не моё. Мне нравятся попроще, рядом с которым я и сама бы выглядела статно. Будем честны, я не красавица, благородным чертам неоткуда было взяться. Обычные каштановые волосы, так еще и вьются, два глаза, рот, нос. Все как у людей. Фигура обычная, но мать орет, что я тощая. Отец обнадеживает тем, что я еще молода и располнею, как положено, к пятидесяти годам. Так и ждем, когда моя красота расцветёт.

Экипаж, наконец, остановился, следователь резко открыл глаза. Я в последний момент успела отвернуться в окно, сделав вид, что разглядываю узор на задернутых шторках. Макгрегор вышел и предложил руку, чтобы помочь спуститься по ступеням. От такого не отказываются, поэтому я воспользовалась случаем подержаться за следователя. Будет, что матери рассказать.

Осмотревшись, я сразу узнала Художественный Музей — главную достопримечательность столицы. Здесь были собраны шедевры величайших мастеров со всего мира за несколько столетий.

Сегодня музей не работал, на входе стояли полицейские. Они пропустили нас внутрь, как только увидели Макгрегора, сняв ограждающую ленту.

— Госпожа Лорин, пройдемте в зал, я вам все расскажу, — движением руки следователь пригласил войти. — Сегодня ночью произошло ограбление. Было украдено полотно Саповского стоимостью 30 тысяч золотых.

Не удержавшись, присвистнула от удивления. В пустом зале получилось очень громко. Настолько, что даже я смутилась. Следователь же никак не отреагировал и продолжил: — На месте преступления были найдены странные следы. Посмотрите сами и расскажите, что думаете.

Интерес и азарт захватили меня. Сам господин главный следователь спрашивает моего мнения. Надо же…

— Вы не против, если я совершу частичное превращение?

— Нет, конечно. Работайте.

Я решила, что нос собаки поможет уловить запах преступников, а глаза сокола — увидеть то, чего не может разглядеть человек. Нужно отдать должное, следователь — крепкий мужик. Даже вида не подал, что я выглядела, мягко сказать, ужасно.

Мы прошли по коридорам к главному залу, в котором располагалась картина. Пустая рама на подставке в центре, окруженная небольшим заборчиком от навязчивых или близоруких посетителей, сразу привлекла внимание. Я покрутилась вокруг себя, принюхиваясь и присматриваясь. Обойдя постамент, на котором еще недавно была картина, прошла дальше по коридору, делая выводы, но не спеша ими делиться.

Вернувшись к следователю в своем человеческом обличье, я приготовилась рассказать, что узнала. И была настолько довольна собой, что не могла сдержать улыбку.

— Вам удалось что-нибудь выяснить? — спросил следователь с каменным лицом.

— А что мне будет за помощь расследованию? — протянула я.

— Зависит от того, какая помощь будет оказана. Но, возможно, я смогу повлиять на семью Зельцев, и они не будут выдвигать часть обвинений.

— Заключим письменный договор? — спохватилась я.

— Вы быстро учитесь, госпожа Лорин, — наконец, лицо Макгрегора расслабилось, и он улыбался. — Только после того, как я оценю ваш вклад в расследование.

— Что ж, хорошо, — пришлось согласиться, потому как это лучше, чем ничего. — Преступников было двое. Один залез в окно, видите, приоткрыто над потолком? Он открыл дверь с черного входа, впустив напарника. После один снял полотно, другой дожидался его здесь. Все сложили в принесенную сумку, а вышли с черного входа.

— Почему не сработала сигнализация? — все также безэмоционально спросил следователь.

— Не знаю. Кто тут следователь, я или вы?

— Но вы ведь догадались, кем были преступники?

— А договор будет?

— Госпожа Лорин, будет вам договор. Рассказывайте, вы знаете кто воры?

— Я вам больше скажу, — я с широкой улыбкой наблюдала за следователем, который терпеливо ждал моего откровения. — Я знаю, как они пахнут.

— Госпожа Лорин, не тяните кота за хвост, — не выдержал он.

— Ладно… это были собака и обезьяна, а точнее лилипутская макака, — я подошла к месту, где разглядела скудный волосок шерсти, и с улыбкой победителя добавила, — точно такая же есть в нашем зоопарке.

— Была, — сказал следователь. — Месяц назад ее выкрали из зоопарка. Как считаете, это могла быть та самая?

— Не думаю. Её возможно обучить, но на это уйдет больше месяца. Здесь была более чёткая работа, так скажем. Как будто она знала, зачем пришла и что делать…

— Это могли быть вы? — спокойно спросил Макгрегор, наблюдая за моей реакцией.

— Да вы с ума сошли?!

— Я просто предположил, — поспешил с ответом он, — что с сумкой?

— Ее поставили сюда. На этом участке такой же запах, как и от преступников, но более плотный, и если присмотреться, то на это место прилипли пылинки, как будто дно сумки было грязным и липким.

— Что вы говорили про запахи?

— От них пахнет нечистотами, подвалом… и еще чем-то, не понимаю, — погрузилась я в свои ощущения и воспоминания.

— Вы можете проследить за этим запахом? — наседал следователь.

— Я попробую, но не обещаю. Слишком много времени прошло. Где я могу оставить свои вещи? Мне нужно раздеться.

— Пройдемте, я покажу. Могу я взять вашу одежду с собой, чтобы не возвращаться?

— Можете, — ответила ему. А пока я думала, как это неудобно и в большой степени неприлично, меня проводили в кабинет. Я быстро разделась, сложила вещи и завязала узлом, чтобы не выпали чулки и женские штучки. Превратилась в собаку. Надеюсь, мне не повстречается кошка, а то позору не оберешься… Поцарапав дверь лапой, дала знать, что готова. Господин следователь открыл и с интересом осмотрел меня всю с лап до головы. Я покрутилась вокруг него, села, рявкнула и склонила голову вправо. На что он широко улыбнулся и было потянулся рукой к моему уху, но, спасибо Создательнице, опомнился. Не хочу знать, как было бы приятно и очень неловко, почеши он меня за ухом.