– Это наш? – восхищённо раскрыл рот Трофимов.

– Не ваш, а наш. Ваш вы на кроны променяли.

Над заливом Су-25 сделал небольшую горку, и от брюха у него отделилась тёмная точка. Падая, она скрылась в воде недалеко от берега, и вдруг по ушам мощно ударило взрывной волной. Не успел осесть столб воды и дыма, а самолёт уже исчез в облаках, утащив за собой и раскатистый рёв, и тонкий белый след.

– Что он сделал? – инстинктивно пригнувшись, не на шутку разволновался Оле.

– Сдаётся мне, что бросил бомбу, – почесал в затылке Свен.

– Бомбу?! Зачем бомбу? Что это значит? Трофимов, спроси, зачем он это сделал?

– Предупреждение, – ехидно улыбнулся Макс.

– Предупреждение? О чём?

– Да что же здесь непонятного? Красноречивее не сказал бы даже Цицерон. Они знают, где я. И если что-то со мной случится, то ваш фанерный городок превратится в гору щепок.

Оле был потрясён.

– Они действительно могут это сделать?

– Хотите проверить?

– Да блефует он! – вдруг взорвался Свен. – Неужели ты ему поверил? Никто нас не тронет. Это же будет война!

– А не ты ли взял его в плен, как врага на войне? – окатил его презрительным взглядом Оле. – Помолчал бы.

Свен смутился, но ненадолго.

– Погодите! А как они узнали, что он здесь? Кто-то им сообщил! Оле, это сделал Бьёрн!

– Заткнись. Бьёрн не такой идиот, каким ты его пытаешься выставить. А вот я знаю форменного идиота, который, прежде чем притащить в посёлок русского, не додумался вытащить у него пистолет и снять аварийный маячок!

– Да я… – густо покраснел Свен. – Да он еле живой был. И откуда мне знать, что там на них навешено? Я шахтёр, а не лётчик.

Оле безнадёжно махнул рукой:

– И что ты мне теперь прикажешь делать?

– Срочно вызывай наших! Пусть прилетают, воюют, защищают нас. Это их долг, им за это платят.

– Уже прилетели, да не те, – мрачно процедил сквозь зубы Оле. – Может, потребуешь выкуп с русских? Тебе ведь всё равно чем брать? Сгодятся и рубли?

Много бы ещё чего хотел сказать Свену Оле. А ещё лучше – дать бы хорошего пинка, да так, чтобы остановился Свен уже на материке. И с такой рекомендацией, чтобы его не взяли даже на уборку мусора. Но, на счастье Свена, появился Бьёрн. И судя по озадаченному лицу радиста, ему было что сказать.

– Ну? – угрюмо взглянул на него Оле, приготовившись к самому худшему. – Что ещё случилось?

– Со мной на связь вышли русские.

– Ого! Чего хотят?

Бьёрн указал взглядом на Максима:

– Они выслали за ним вертолёт. Скоро он будет здесь.

– Эй, Бьёрн, какой ещё к чёрту вертолёт? – не унимался Свен. – Это невозможно! Ты же слышал, что метеослужба передала? Ты сказал русским, что нас вот-вот накроет буран?

– Сказал.

– А что они ответили?

– Тебе их ответ передать дословно?

– Да уж сделай милость!

Бьёрн безразлично пожал плечами и сплюнул сквозь зубы:

– Срать они на него хотели.

Су-35

5 июня 2020 г. Военно-морской госпиталь, г. Североморск.

Сквозь щелку в набрякшие и с трудом разлепленные веки белым светом пролез вытянутый плафон. Сияющий чистотой, молочный ребристый плафон на таком же белом стерильном потолке. А в плафон, словно пушечный ствол, направлена замотанная бинтами гипсовая труба с прицелом из двух растопыренных пальцев. Макс раскрыл глаза и попытался двинуть подвешенной на растяжках ногой. В ответ резануло болью, непроизвольно вырвался слабый стон.

– Сосед, ты очухался?! Ну, наконец-то!

Кто это? Голос растянутый, слова ватные, в гудящую голову пробиваются с трудом.

– Я уже тебя и зову, и гипнотизирую, и кровать трясу, чтобы очнулся, а ты – никак! Эй, я здесь!

Странно… Максиму показалось, что голос звучит слева. Кое-как повернувшись вправо, он увидел точно такую же, как у себя, белую, с мачтами кронштейнов кровать у окна, а на ней, как и у него, нацеленную в потолок гипсовую ногу. Против солнца лицо никак не получалось рассмотреть, оно расплывалось и сливалось с цветастой подушкой.

– Ты как, нормально?

– Мутит.

– Это от наркоза! У меня так же было. Рыжий, дурак, мне вместо одного шприц-тюбика промедола, спьяну вкатил всё, что у нас было в аптечке. Так я тоже уже только здесь очухался. Ничего не пойму, в голове барабаны, нутро выворачивает, было бы чем, так точно бы облевался!

– Какой ещё Рыжий?

Зрение, наконец, сфокусировалось, и он увидел румяную, круглую физиономию с хитрыми прищуренными глазами.

– Да зам мой! Хороший парень, но как чуть выпьет, так дурак дураком.

– Давно я здесь?

– Вчера привезли. Всё тебя туда-сюда катали. То в операционную, то назад, в палату. А я тут уже месяц! Представляешь?! И всё время один. Тебя как увидел, так чуть с кровати не спрыгнул! Как зовут?

– Максим.

– Ух ты! Считай что тёзки. А я Миша.

Макс покосился на соседа с подозрением. Тёзки? Где логика? Если только на одну букву?

– Заметил, что у нас даже ноги одни загипсованы? Правые!

Чувствовалось, что одичал Миша в одиночестве не по-детски! Теперь из него пёрло как из прорванной дамбы.

– Газеты уже все перечитал и по диагонали, и задом наперёд! Журналы даже женские, что у медсестричек отобрал. Кто-то из докторов в тумбочке забыл справочник по кишечным инфекциям – так я и его осилил! Ты даже не представляешь, какая всё-таки мерзость эти палочки.

– Что с ногой? – дабы не выслушивать, какая мерзость кишечные палочки, и с трудом поймав паузу, Макс сумел вставить вопрос вежливости.

– А… это? Ха-ха-ха! Это я на День победы столб вырубить хотел! Ты же понимаешь, что на Девятое мая сам бог велел боевые сто грамм поднять? Я эту дату строго чту, ещё и соседа с его замом позвал. Часть у меня маленькая – склад ГСМ в Рогачёво. Я, заместитель, три прапорщика да матросов два десятка. А у соседа склад вооружения. У нас с ним один на двоих забор из колючей проволоки. На Новой Земле, куда ни глянь, всюду тундра, так что соседи в цене. Праздновали у меня. Разумеется, что ста граммами не обошлось. Поначалу дегустировали, чей спирт лучше. Потом, чей склад важнее. Этот вопрос у нас всегда при встрече встаёт. А когда поняли, что пора освежиться, то вышли искать сугроб повыше. Самый верный способ – если чувствуешь, что перебрал, то головой в сугроб. Возьми на заметку. Но главное – проверь, чтобы чистый был, без жёлтых художеств. А потом вдруг Радик, это сосед мой, татарин, вспомнил, что в детстве занимался борьбой. Давай он мне какой-то приём показывать. Ну а я-то как могу в долгу остаться? Припомнил, что занимался карате, – Миша на секунду задумался. – Или не карате? Давно это было, ещё в школе. Но сделал я всё как положено. И «Я-я!» на выдохе выдал, и подпрыгнул хорошо, а потом с размаху ногой в бетонный столб. Поверишь – мгновенно протрезвел! Орал так, что, наверное, всех медведей с земли в море согнал. Если бы ещё Рыжий не вспомнил, что он когда-то медицинские курсы проходил, то я, наверное, смог бы рассказать, как меня сюда доставили. А так, под промедолом, ничего не запомнил. А у тебя как с ногой вышло?