— Но я не проживу без отца! У меня нет родни в Англии. Нет никого, кто бы позаботился обо мне. Даже если бы я нашел денег на проезд.

— Все эти проблемы может разрешить британское консульство. Есть множество благотворительных организаций, которые занимаются такими вопросами.

— Разве они возьмутся за решение моих проблем? Я же не из их круга.

— Но ты и не из этого круга, Пако. Может, вначале тебе и будет не по себе, но постепенно у тебя образуется окружение, где будут и друзья, и просто приятели. Не думаю, что здесь тебе удастся твердо встать на ноги, когда твой отец до срока сойдет в могилу по причине своего пития.

— Не говорите так! — воскликнула Франческа.

— Посмотри правде в глаза, Пако. В этом климате твой отец сможет протянуть не более полугода. А потом ты точно так же будешь предоставлен самому себе. Зачем же ждать долгие шесть месяцев? — Он откинулся на своем стуле. — А может случиться и так, что твое исчезновение окажет на него благотворное влияние, и он бросит пить. Хотя на это я бы не поставил. — В его голосе снова послышались саркастические нотки. — Он слишком глубоко погряз.

— У вас, видно, совсем нет сердца, сеньор, если вы предлагаете мне такое! Бросить отца умирать! Вы поступили бы так со своими родителями?

Его глаза сверкнули недобрым огнем:

— Я никому и никогда не позволил бы встать у меня на пути, понятно?! В каких бы мы ни были отношениях. И никогда бы не стал жертвовать собой ради другого, тем более если он того не стоит!

От его философии у Франчески побежали по спине мурашки. Перед ней сидел мужчина, настолько же суровый и несгибаемый, насколько мягкотелым был ее отец. Мужчина, который презирал всех, кто слабее его.

Когда Беррингтон встряхнул Эндрю, тот смог подняться, но передвигался словно на ватных ногах. Одной Франческе было бы не дотащить его до отеля. После роскошной обстановки на яхте Франческе было невыносимо думать, что Каспар увидит их убогое жилище.

— Простите, что побеспокоили, и большое спасибо!

— Тебе нечего извиняться, Пако, — почти прошептал он. — Но подумай еще раз о моем предложении. До завтрашнего утра.

Решительным шагом он направился к выходу. Франческа попробовала предпринять еще одну, последнюю попытку:

— Здесь остались еще картины. Заберите их все, только возьмите нас с собой! Пожалуйста, мистер Беррингтон. Неужели в вас нет ни капли сострадания?!

— Я могу посочувствовать тебе, но не ему. Если бы я брал на борт всех «униженных и оскорбленных», встретившихся мне за последние два года, моя яхта давно бы пошла ко дну. Спокойной ночи, малыш!

Он вышел, и каждый его шаг по лестнице отдавался биением сердца Франчески.

Этой ночью Франческе так и не удалось уснуть. Разумом она понимала, что Каспар кругом прав. Как он сумел догадаться, что она жаждет избавиться не только от Богом забытого места, но и от отца? Однако какие бы чудовищные мысли не роились в ее голове, она никогда не позволит себе бросить его.

Но что будет, если он не перестанет пить всякую дрянь? А он не перестанет. Что будет с ней, если с отцом что-нибудь случится? А ведь рано или поздно случится. Он и сейчас уже на грани.

Ее мысли снова вернулись к Каспару Беррингтону. Почему он так категорично отказался взять Эндрю на яхту?

Едва забрезжили сумерки, она выскользнула из постели. Будь она одна, спала бы раздетой, но поскольку рядом был отец…

Эту ночную рубашку она перешила на руках из старой сорочки, которую ей как-то оставила одна старая леди. С раннего детства Франческа умело обходилась с иголкой и нитками. А рулоны тканей на рынке или в магазине просто вызывали зуд в подушечках ее пальцев. В своем воображении она перешивала их все в роскошные наряды по собственным придумкам.

Франческа натянула рубашку и джинсы и вышла на балкон. Зажатая обветшалыми домами рыночная площадь была еще совершенно пустынна. Здесь поздно ложились и поздно вставали. И только одна тень мелькала на фоне светлеющего неба — это хозяин «Золотого дождя» драил палубу. Швабра в его руках летала, как мотылек, и при этом он еще умудрялся насвистывать веселенький мотивчик.

Франческа долго смотрела на него, опершись о перила ветхого балкона. Еще ночью она приняла решение, но в своих мечтах позволила себе уплыть на борту этой роскошной яхты за горизонт, туда, где сбываются мечты…

Не дожидаясь, пока отец придет в себя, она вынула из кармана его потрепанного пиджачка деньги, которые тот получил от Каспара Беррингтона. Она отсчитала сумму, необходимую на билеты для них обоих на следующий пароход, свернула бумажки в тонкую трубочку и запихнула под выступающий камень в стене, где их ни в жизнь не найдут ни отец, ни уборщица. Взяв еще немного себе, она положила остатки денег обратно в отцовский карман и спустилась в холл.

— Слышал, твой отец вчера хорошо нагрел руки, загнал свои картинки англичанину? — нагло ухмыльнулся хозяин, когда Франческа оплачивала счет за комнату.

— Всего две, и не так уж дорого, — еле сдерживаясь, ответила она ровным голосом. — По крайней мере, хватит, чтобы оплатить номер до следующего парохода.

— Ну, это, как говорится, бабушка еще надвое сказала, — прицокнул он языком и стал засовывать шкатулку, которую только что вынул из сейфа, обратно. — Пусть пока останется у меня.

— Мы вам ни разу не задолжали, — со слезами на глазах пыталась возразить Франческа. — Отдайте мне шкатулку!

— Посмотрим, что ты запоешь, когда придет срок последней оплаты!

Он было собрался повернуть ключ в замке, но тут за ее спиной раздался спокойный твердый голос:

— Ну-ка, отдай мальчишке его ящик!

Хозяин был, конечно, свиньей и пройдохой. Он получал неимоверное наслаждение, садистски издеваясь над беззащитными. Но достаточно труслив и умен, чтобы, услышав непререкаемый тон в голосе, отступить. Не говоря лишних слов, он поставил шкатулку на стойку.

— Два кофе, — заказал как ни в чем не бывало Каспар и, взяв Франческу за руку, повел ее к дальнему столику у окна.

— Да, сеньор! Будет сделано!

— Можно? — Каспар протянул руку к шкатулке.

Как она могла отказать?! В ее глазах стояли слезы благодарности и умиления. Каспар вынул из ее зажатого кулачка ключик и откинул крышку. Целую минуту царило молчание. Он внимательно разглядывал миниатюру. Сходство было невозможно не увидеть.

— Твоя мать? — наконец спросил он сдавленным голосом.

— Бабушка.

— Испанка?

— Итальянка.

— Ты говорил, в Англии у тебя никого нет. А как в Италии?

— Не знаю. Родители мамы были не согласны с ее выбором, но она бежала с отцом. Ее прокляли и лишили наследства.

— У тебя есть паспорт? — неожиданно сменил он тему.