всех сил, пытаясь дотянуться до порога. – Не покидайте столовой! Лёша, спа-сай Со-ню!

Его ещё раз подбросило, крутануло вокруг своей оси, впечатало затылком о край выступающего угла и протащило по крыльцу барака. С грохотом обрушилась водокачка. Напоследок всё в один миг стихло. Он потерял сознание. Уцелевший пёс Фарад, скуля и поджимая лапы, подполз к нему и лизнул в застывшее лицо. В долю секунды всё прекратилось.

Наступила тишина.

********

…Когда Николай пришёл в себя, над ним склонилось до боли любимое и родное лицо Сони. Девушка смачивала компрессом затылок, в висках стреляло, казалось, в голове стучали сотни наковален. Кругом не доносилось ни звука.

- Где все? – прохрипел он, приподнимаясь на локте. Сразу нахлынул поток обрывочных воспоминаний, как его тащило по полу, изгибая тело под чудовищным давлением. Пронеслись жуткие картины снежного оползня с вывернутыми наизнанку тушками птиц и мелких грызунов. Образ профессора, исчезающего с открытым в крике ртом под громадной массой чего-то липкого, бесформенного, похожего на замёрзший кисель. Следом за образом начальника станции мысленно промелькнул скорченный силуэт Игната, падавшего в разлом образовавшегося каньона. И Степан…

Странно, но Степана он не вспомнил, сколько не морщил пылающий лоб.

- Лежи, миленький, - всхлипнула Соня. – Лежи, не шевелись. Сейчас Лёша вернётся со двора и всё тебе расскажет.

- Больно-то как, - охнул Николай, дотронувшись до затылка. – Ты цела, ангел мой? Не пострадала?

- Нет. Стебелёк прикрыл собой, когда нас начало вытягивать на улицу. Он же тебя и перенёс сюда.

- Когда перенёс?

- После того, как тебя швырнуло об угол. Когда всё стихло, он бросился к тебе.

- Сколько прошло времени?

- Часа полтора. Он уже на улице, ищет останки… - она не договорила, всхлипнув второй раз.

Николай отпил глоток разбавленного спирта, протянутого Соней. Сразу стало легче.

- Значит, всё закончилось? – откинулся он на подушку.

- Похоже, да. Столовая и рубка не пострадали. Я ещё не выходила во двор, всё время с тобой. Но Лёша забегал один раз, крикнул, что ни сарай, ни водокачка не уцелели. Нет ни собак, ни Петра Фёдоровича, ни Игната. Все как сквозь землю провалились.

- Так оно и было, - вздохнув, поморщился инженер станции. – Я видел, как их засасывает внутрь вместе с животными, птицами, обломками построек и корнями деревьев. Это, Соня, был какой-то смерч. Я такого на Камчатке не видел. Да что там на Камчатке. ВООБЩЕ в своей жизни не видел!

Он приподнялся и ощупал повязку.

- Спасибо за спирт. Полегчало. Оставайся здесь, попробуй настроить рацию. Если выйдет Тигиль или Петропавловск – передавай сигнал бедствия. Или отстучи телеграфом «SOS». Я выйду к Стебельку. Может, что-нибудь сообща обнаружим.

- Ты же едва стоишь на ногах! – попыталась она удержать мужа. – Хоть пять минут посиди. Я крикну Лёшу.

Николай и сам чувствовал, что не сможет сделать и пары шагов. Голова раскалывалась, повязка пропиталась кровью.

- Посиди, мне нужно сделать ещё одну перевязку, - насильно усадила она Николая. – Сейчас крикну Лёшу.

Несколько минут спустя, в столовую ввалился Алексей. На нём не было лица. Всё что успел прочитать Николай в его взгляде, это бесконечная печаль и оцепенение от увиденного. Пока Соня перевязывала затылок, Стебелёк поведал:

- Всё разрушено. Местности я вообще не узнаю. Ни останков наших товарищей, ни собак. Один Фарад уцелел. Он-то мне и помогал в поисках. Перевёрнуто всё вверх дном. Похоже, целый геологический пласт земли съехал в сторону, образовав бездонный каньон. Там до сих пор всё обсыпается, бьют из-под земли гейзеры. Такого землетрясения я ещё не видел, - глотнув спирта, отёр он рукавом измазанное лицо. Пот катил ручьями.

– Жарко стало, как в печи у дьявола. Ключ бьет, не переставая: кругом из-за пара ничего не видно. Снег растаял, превратившись в сплошную сель, как на Амазонке во время тропических ливней. Фарад едва не ошпарился. Сначала этот чёртов буран, взявшийся ниоткуда, затем землетрясение, похожее на катастрофу…

- Это не землетрясение, Лёша, - задумчиво произнёс Николай, лежа головой на коленях Сони. Девушка заботливо меняла компресс. Стебелёк поставил чайник.

- А что тогда?

- Не знаю. Все известные нам сопки далеко. Никольская, Ключевская, Крестовская, Безымянная… все разбросаны на многие километры от нас. Кальдеры Узона тоже далеко. В сорока километрах от нас расположена небольшая сопка в кальдере, но вулкан там не действует. Он спит уже несколько десятилетий. Последнее извержение было в 1945 году, зимой, когда вулкан выдохнул облако дыма и газа почти в стратосферу. Город тогда дрожал, в домах качались лампы, звенела посуда. Корякская сопка и Козельский вулкан плюс Вилюйская сопка – все они тоже сравнительно далеко. Эх, - вздохнул Николай, - сейчас бы нашего шамана сюда, он бы нам поведал географию своего края. Но то, что мыс Сивучий подвергся какой-то непонятной природной катастрофе, абсолютно нехарактерной данному климатическому региону, это факт.

- И ежу понятно, что наше побережье утонуло сначала в буране, потом в оползне, - хмуро заключил Стебелёк. От его весёлости не осталось и следа. Положение было настолько удручающим и катастрофическим, что хотелось выть от бессилия. - Единственное, что я успел сделать, это кое-как наладить проводку в трансформаторной подстанции. Свет нам теперь понадобится как никогда. Что будем делать? Думаю, восстанавливать постройки во дворе не имеет смысла, верно? Там почти ничего не осталось.

- Вездеход не уцелел?

- Какое там… - махнул он безнадежно рукой. – Поглотило в каньон вместе с животными и нашим дорогим профессором.

- Что, вообще ничего от них не осталось? – у Сони навернулись слёзы.

- Ни ботинок, ни шнурков, - печально подтвердил Стебелёк. – Мы с Фарадом облазили всё, куда могли проникнуть. Ближе не подпускает горячий гейзер. Я весь вымок, Соня. Приготовь, пожалуйста, сменную одежду. Выйду ещё поползаю, обследую каждый метр. Фарад поможет. А ты, Николай, лежи пока. Через час загляну, расскажу.

- Кушать готовить? – слабо спросила девушка.

- Смеёшься? Тут сейчас не до еды. Комок в горло не лезет. Похоже, мы на станции остались одни. Мы втроём и собака. Без вездехода, без связи, без товарищей и начальника.

- Кот Василий ещё, - сквозь слёзы улыбнулась девушка. – Под столом прячется.

Лёша кивнул, глубокомысленно заметив:

- Котам вообще-то не характерно прятаться от землетрясения. Они должны его предсказывать, - и направился к двери, захватив с собой верёвки, кирку, шахтёрский фонарь, респиратор, накинув резиновый плащ и сапоги.