Раньше Рысь представлял себе Могонциак жуткой дырой, однако действительность оказалась куда лучше – город был большим и красивым. Выстроенный в типично римском стиле – с просторным форумом, украшенным статуями, и прямыми улицами, он привольно раскинулся на левом берегу широкой реки, несущей свои воды в холодное Германское море. Множество лодок и кораблей покачивалось у пристани, вернее, уже вмерзло в лед, опасно-тонкий, беловато-зеленый. Ну разве это лед? Рысь с детства помнил совсем другой лед – толстенный, надежный, по которому проезжали тяжелые возы и целые отряды, не говоря уж об отдельных всадниках. А здесь так, ледок. Ведь и не морозит особо – редко когда идет снег, в основном дождик. Впрочем, для римлян и это испытание. Хотя, конечно, местные давно ко всему привыкли.

Корчемный служка с поклоном поставил на стол перед Юнием большую деревянную кружку с пивом и тушенное с травами мясо, завернутое в только что выпеченную лепешку. Вытащив из-за пояса гладиус, Рысь отрезал от мяса кусок и, подув на него, с удовольствием отправил в рот. Ничего оказалось мясо, вкусное, приготовленное не на римский манер, а как готовят местные – сохраняя все соки.

– Ничего, если я присяду рядом?

Повернув голову, Юний увидел перед собой высокого легионера в шерстяной верхней тунике, штанах и плаще, с мечом в ножнах на правом боку. Могонциак, как все селения Пограничья, сильно напоминал воинский лагерь – из трех встречных двое обязательно окажутся легионерами, что и понятно: воинственные германские племена требовали неусыпного присмотра, и император не жалел денег на войска. Правда, здешние воины сильно отличались по внешнему виду от тех, кто служил, к примеру, в Галлии или Испании, в первую очередь своей простотой. Они носили гладкий, безо всяких украшений, панцирь-кирасу, простой круглый шлем без перьев – все пусть не так красиво, зато удобно. Этот легионер явно был не из новичков, и, судя по морщинам на обветренном лице, возраст его уже приближался к ветеранскому.

– Пожалуй, тебе не так и много осталось до участка земли в четыреста югеров и хорошей пенсии? – усмехнувшись, подвинулся на лавке Рысь.

– Три года! – радостно осклабился воин.

Видно, подобные вопросы были ему чрезвычайно приятны, на что и рассчитывал Юний.

– Три года, – усевшись, повторил легионер. – Всего три года, даже самому не верится. Семнадцать лет прошло с тех пор, как я вступил в славный легион «Августа» еще совсем сопливым юнцом. Пролетели, как один миг.

– Давай-ка выпьем за твою нелегкую службу! Эй, слуга, неси еще пива… Впрочем, постой. Не найдется ли в корчме вина?

– Хм, – посмотрев на легионера, скривился служка – молодой рыжеволосый парень, видно, из тех рабов, что были захвачены за рекой. – Боюсь, что не найдется, мои господа…

– Честный малый! – захохотал воин. – Не хочет приносить нам скисшее вино, знает – чревато!

– Да, лучше велите принести пива, уважаемые.

– Что ж, неси…

Служка умчался и быстро вернулся с двумя пенными кружками.

– Публий Корнелий Марцеллин, – вмиг опростав кружку, представился легионер. – Легион «Августа», вторая когорта.

– Ант Юний. – Рысь вытер губы. – Юрист.

– Юрист, вот как?! – Корнелий хлопнул глазами. – А я сразу почувствовал, что ты не простой человек. Рад знакомству. Знаешь, я не из тех, что кичатся своим воинским званием и ни во что не ставят всех прочих. А ты и через три года здесь будешь?

– Не здесь, так в Августе Треверов найти можно!

– Отлично! – снова расхохотался легионер. – Не знаю, как сейчас, а через три года ты мне, верно, понадобишься.

– Всегда готов к услугам. – Юний со всей серьезностью кивнул и пригубил пиво. – А тебе, думаю, уже пора начинать присматривать себе участок. Не все еще расхватали?

– Скажешь тоже! Земли полно.

– Я имею в виду хорошую землю, из тех, что не только пригодны к обрабатыванию, но и к устройству виллы. – Рысь потянулся. – А это ведь не такое простое дело, верно? Нужно все предусмотреть – и чтоб была вода, и дорога, и строительный материал. Да много всего нужно.

– А ты, я вижу, разбираешься. – Корнелий посмотрел на нового знакомца с нескрываемым уважением.

– За тем сюда и приехал, – скромно потупил глаза Юний. – Не знаешь ли ты случайно такого Гнея Октавия Лепида?

– Гнея Октавия? – задумчиво переспросил легионер. – Нет, не знаю. А кто это?

– Так, один ветеран. Тоже получил землю, теперь не знает, что с ней делать.

– Не знает? – Корнелий удивился. – Что же он не построит виллу? Не прикупит рабов? Пенсия-то, я думаю, позволяет. Двенадцать тысяч сестерциев – не шутка. Эх, скорей бы прошли эти три года!

– Дело не в пенсии – в соседях, – кратко пояснил Рысь. – Участок-то у него за Черным урочищем, знаешь?

– Ах вот оно что, – воин понятливо кивнул. – За Черным урочищем, значит… Гиблое место!

– Гиблое? – Юний прищурил глаза. – Видишь ли, я не местный. Не расскажешь, что это за урочище такое? А то я ведь только название и знаю.

– Что ж, рассказать можно. – Легионер впился зубами в мясо.

Пока он жевал, Рысь, бросив проходившему мимо служке мелочь, заказал еще пару кружек и принялся с нетерпением ждать, когда его собеседник насытится. Честно сказать, клиент, присоветованный Лупоглазым Титом, оказался типом упрямым и даже несколько глуповатым. Выйдя в отставку, Гней Октавий Лепид получил положенные по закону четыреста югеров земли милях в двадцати от Могонциака, за пресловутым Черным урочищем, издавна пользующимся дурной славой. Там же находилась и деревня одного из германских племен – херусков или сигамбров, – и так получилось, что эти люди считали часть полученной ветераном земли своей. И ладно бы это были дикие, никому не подчиняющиеся племена – кто бы тогда их спрашивал? Так ведь нет, именно эти херуски – или сигамбры – вот уже лет с полсотни являлись союзниками Рима, а двадцать два года назад эдиктом императора Каракаллы, как и все прочие провинциалы, получили права римских граждан и теперь честно платили налоги. Так что наплевать на их мнение глуповатому Октавию было затруднительно. Он, конечно, попытался распахать луг – или пастбище, Юний пока не особо вникал в подобные мелочи, – но сигамбры (или херуски) тут же поднялись на защиту и едва не перебили всех рабов Октавия во главе с хозяином. Причем сделали это, как понимал Юний, на вполне законном основании. Сам Октавий Лепид, вспоминая тот эпизод, лишь бешено вращал глазами да выкрикивал какие-то невнятные угрозы. Пояснить что-то большее по существу дела он был не в состоянии. Вот и приходилось теперь добывать информацию самому. Юний, конечно, мог бы зайти в канцелярию легиона – только кто бы там что показал штатскому? В Пограничье как нигде более в почете были воины, легионеры на государственной службе – всех прочих откровенно презирали. Вот и новый приятель, Корнелий, тоже бы воротил нос, кабы не собирался на пенсию и не понимал, что в таком случае очень пригодился бы знакомый юрист – казусы случались всякие.