«Все оттенки серого», — припомнил он и улыбнулся, поднимаясь по ступеням к массивной двери монастыря, которую открыла перед ним очередная молчаливая сестра. Она провела его по залу — просторному помещению с витражными окнами высоко над полом. Подобно царствующей королеве, настоятельница восседала на огромном престоле, установленном на возвышении в северном конце зала. В богатой цветовой гамме проникавшего через витражи света ее небеленое платье казалось бледно–лиловым. Несомненно, когда–то она была замечательно хороша собой, да и теперь, в зрелом возрасте, оставалась привлекательной. Хотя вимпл и высокий воротник многое скрывали, то, как она держалась, указывало не просто на величественность или высокомерие. Она властвовала, в ней чувствовалась уверенность, присущая лишь избранным мира сего. Капитан отметил — монахини служат ей с рвением, из боязни или, что вероятнее, из желания угодить.

Его занимало, из–за чего именно.

— Долго же ты добирался, — вместо общепринятого приветствия обратилась она к нему, щелчком пальцев подавая знак служанкам принести поднос. — Все мы — слуги Божьи, поэтому, прежде чем являться сюда, разве не следовало тебе снять броню? — с укором произнесла она, оглянулась, встретилась взглядом с послушницей и кивнула.

Приказным тоном она сказала ей:

— Принеси капитану стул, не мягкий, а твердый.

— Я с броней не расстаюсь, — заметил Красный Рыцарь. — Служба такая.

Огромный зал богатством не уступал внутреннему двору: высокие витражные окна под потолок, массивные деревянные стропила, почерневшие от старости и копоти. В отштукатуренных известковым раствором стенах имелись ниши с вывешенными изображениями святых и двумя богато украшенными книгами, выставленными напоказ, чтобы внушать благоговейный трепет посетителям. Голоса эхом разносились по залу. Здесь было холоднее, чем во дворе. Установленный по центру камин, похоже, не сочли нужным растопить.

Прислуживавшие женщины подали настоятельнице вино. Она неторопливо потягивала его, пока рядом с капитаном, в трех футах от престола, устанавливали маленький столик.

— О неуместности брони в покоях монастыря мог бы и догадаться.

Капитан и бровью не повел.

— Что я вижу перед собой? Крепость. По прибытии выяснилось — обитель монашек.

Настоятельница поперхнулась.

— А если я прикажу своим людям взять тебя под стражу, броня спасет?

Послушница, принесшая стул, оказалась довольно миловидной, но держалась настороженно, двигаясь с осмотрительностью фехтовальщика или танцора. Капитан повернул голову, надеясь лучше ее рассмотреть. Почувствовав исходившую от нее силу, отметил на будущее, чем она обладает помимо привлекательной мордашки. Девушка поставила тяжелый стул у него за спиной. Нарочито мягко он взял ее за руку и развернул к себе. Для этого пришлось ненадолго отвлечься от настоятельницы.

— Благодарю, — обратился он к послушнице, стараясь заглянуть ей в глаза и обворожительно улыбаясь.

То была высокая молодая женщина, не лишенная грации, с широко посаженными миндалевидными глазами и длинноватым носом. Не столько красива, сколько притягательна.

Девушка залилась румянцем, подобно пламени пронесшимся по ланитам и скрывшимся под грубым шерстяным платьем.

Достигнув желаемого, капитан обратил взор к настоятельнице. Почему она допустила, чтобы такая привлекательная послушница очутилась рядом с ним? Не иначе как преднамеренно.

— А если я прикажу воинам взять приступом монастырь, спасет вас ваша набожность? — продолжил словесную дуэль Красный Рыцарь.

Собеседница, казалось, не на шутку рассердилась.

— Как ты смеешь оборачиваться ко мне спиной? — возмутилась она. — Амиция, немедленно выйди из зала. Капитан буквально пожирает тебя глазами.

Он улыбнулся, посчитав гнев напускным.

Прикрыв веки, настоятельница молитвенно сложила руки, словно вознамерилась прямо сейчас обратиться к Богу.

— Сказать по правде, капитан, я усердно молилась Господу, прося в столь непростом положении наставить меня на путь истинный. Нанять тебя и твоих солдат, чтобы сражаться против Диких, то же самое, что доверить волку пасти овец. — Ее взгляд был весьма многозначителен. — Не обольщайся, кто ты — мне известно.

— Неужели?! — воскликнул он, нимало не смутившись. — Тем лучше, госпожа настоятельница. Раз обмен любезностями завершен, может, приступим к делу?

— Так как же мне тебя величать? — не унималась она. — Несмотря на браваду, тебе не скрыть свою принадлежность к знатному роду. Мой камергер…

— Не нашелся, как меня представить, не так ли, госпожа настоятельница? — поклонился он. — Можете называть меня капитан. Меня это вполне устроит. — Еще поклон. — А то слово, что изволил употреблять ваш камердинер, мне претит. Бастард. Иногда я представляюсь Красным Рыцарем.

— Многих называют бастардами, — заметила женщина. — Быть незаконнорожденным означает…

— Быть проклятым самим Господом Богом задолго до рождения, разве не так, госпожа настоятельница? — Он попытался сдержать приступ гнева, от которого заполыхали щеки. — Это так обыденно. Так узнаваемо:

Она сердито посмотрела на него, раздосадованная тем, что он посмел ее перебить. Вызывающее поведение молодежи частенько раздражает тех, кто пожил.

— Слишком откровенно? Или продолжить самообличение?

Каково мнение капитана о своем происхождении, было ясно и без продолжения. Настоятельница пристально смотрела на него.

— Окутав себя тьмой, — назидательно произнесла она, — ты рискуешь остаться в ней навсегда. Однако ты слишком сообразительный, чтобы этого не понимать. И знаешь ли, для тебя еще не все потеряно. А теперь приступим к делу. Я не богата…

— Мне еще не повстречался тот, кто бы при подобных обстоятельствах признавал себя богатым, — согласился Красный Рыцарь, — или высыпающимся за ночь.

— Подлей вина капитану, — резко приказала настоятельница сестре у двери. — Впрочем, об оплате можно договориться. Нечто из земель Диких не дает нам покоя. С начала года оно уничтожило две мои фермы, одну в прошлом году. Поначалу мы предполагали, что случаи не связаны друг с другом. Но обманываться дальше — себе дороже.

— Уже три фермы в этом году — поправил ее Красный Рыцарь.

Он порылся в кошельке, наткнулся на цепочку с амулетом в виде листка, призадумался, потом извлек инкрустированный жемчугом крест.

— Во имя Иисуса Христа! — воскликнула женщина. — О пресвятая Дева Мария, защити и помилуй! Сестра Хавиция! Она…

— Мертва, — произнес капитан. — Кроме нее, в саду мы обнаружили еще шесть трупов. Ваша добрейшая сестрица погибла, пытаясь их защитить.

— Ее вера была очень сильна, — заметила монахиня. В глазах ни слезинки, но голос дрогнул. — Не следует насмехаться над ней.

Красный Рыцарь нахмурился.