Мой приказ был встречен ледяным молчанием. Все уставились на меня, не отваживаясь сказать ни слова. Я понимал, что они думают. Даже в отсутствие антиматерии подрыв мощного взрывного устройства в тесном помещении гарантированно нас убьет. Но я не собирался терпеть возражений.

– Милорд?

– Выполняйте!

Мы успели вовремя. Сьельсины, как и ожидалось, проделали дыру во внешнем люке и спустя несколько минут аккуратно протащили сквозь отверстие плазменный бур. Химера вошла следом, ведя за собой пехотинцев, которые принялись обрабатывать внутреннюю дверь.

Счет шел на секунды.

Я объяснил свой план и приготовился, наблюдая, как дверь сначала покраснела, а затем приняла золотой оттенок.

– Пятьдесят минут до прибытия флота, – отрапортовал Бандит; он отсчитывал время пятнадцатиминутными интервалами. – Пора сматываться.

Норманец снова надел шлем и держал ладонь на рукояти меча.

– Еще немного, – ответил я.

Каждая лишняя секунда шла нам на пользу. Как только мой план будет приведен в исполнение, нас атакуют сьельсины. Я сомневался, что химера, встреченная на лестнице, была Хушансой. Она точно была не одна, и другие вполне могли оказаться гораздо хуже.

– Всем приготовиться! – скомандовал я, глядя, как сталь растекается подобно тающему льду.

Наконец момент настал.

Я вынул меч и прочертил им круг на полу.

Бетонный пол провалился подо мной, и я полетел вниз – через сорок футов оказался в цеху. Амортизирующий гель комбинезона принял на себя удар, защитив кости и чувствительные суставы, но я все равно поморщился от удара. Во время падения я отключил меч, чтобы не напороться на него, и активировал щит. Перекатившись, я увидел, как за мной дождем падают остальные солдаты – все сорок два, оставшиеся от шестидесяти, пришедших со мной.

По моему сигналу центр управления вспыхнул маслянистым алым пламенем. Вскоре раздался второй взрыв – это не выдержал плазменный бур. Я представил, что химера и десятки набившихся в шлюз солдат-нелюдей превращаются в пепел, и скривился, вообразив, как весь завод взрывается из-за маленькой пропущенной капельки драгоценного топлива.

Но всеобщего уничтожения не случилось.

Враг окружил нас, словно стая акул.

Глава 3. Красное и черное

Как там звучит старинная поговорка? Из огня да в полымя.

Мы были окружены, но смогли нанести врагу серьезный удар. До прибытия нашей флотилии оставалось меньше часа. Чтобы продержаться, нам нужно было занять более выгодную позицию. Мой фокус в центре управления выиграл нам время и уничтожил целый взвод сьельсинов, но из одного сложного положения мы сразу же попали в другое.

Когда я прорезал пол, весь воздух из центра управления вышел, и копья наших солдат теперь беззвучно стреляли в наступающих врагов. Прорезиненные доспехи сьельсинов вспыхивали и дымились, когда раненые падали.

– После такого завод уже не запустят, – заметил Бандит, глядя на руины центра управления. – Надо просигналить на «Ашкелон», пусть нас заберут. Они успеют раньше флота.

– Но сьельсины теперь знают, что мы здесь, – возразил я. – Они будут настороже и собьют корабль на подходе. Без прикрытия никуда!

С этими словами я надвое разрубил вражеского нахуте, прервав его смертоносный полет. Одинокий берсерк спрыгнул с платформы над нами, желая пронзить меня мечом. Я отскочил. Керамический клинок ксенобита ударился об пол и разбился. Берсерк отбросил бесполезный обломок и двинулся на меня. Существо, чье лицо было скрыто маской, удивительно напоминало марионетку вроде тех ростовых кукол, что участвуют в представлениях при дворах ниппонских лордов.

– Нельзя здесь оставаться! – громыхнул по рации голос Паллино.

– Трамвай! – крикнул кто-то.

Трамвай. В цеху было несколько служебных трамваев, которые ходили вдоль кольца коллайдеров, позволяя рабочим ездить вокруг громадного механизма для выполнения необходимого технического обслуживания. Иногда работа требовала от заводских техников уезжать на тысячи миль от Вирди Планум, и на всем протяжении пути были размещены промежуточные станции, где позволялось отдыхать. Трамваи ходили с помощью магнитных ускорителей и в безвоздушном пространстве Эйканы могли развивать скорость около трехсот миль в час.

– А получится? – усомнился я.

– Получится! – ответил тонкий голос. – Трамвайная сеть должна быть подключена к другой системе.

– До них рукой подать! – добавил другой солдат.

– Не так уж и близко, – возразил третий.

– Вперед! – скомандовал я, махнув мечом в сторону трамвайной платформы.

Троица сьельсинских штурмовиков спрыгнула с навеса, под которым размещались магнитные катушки. Паллино подстрелил одного и пронзил штыком второго. Доспех защитил хилиарха от меча третьего, а другой наш солдат метким выстрелом лишил существо новой попытки.

Ближайшая трамвайная платформа была совсем рядом: прямо и вниз по короткой лестнице за пересекающей цех вереницей адронных коллайдеров. Бандит уже спускался по ступенькам, тесня вниз злобного Бледного. Мимо меня пролетел нахуте, ударившись сегментированным металлическим телом о щит, словно ошалевший угорь. Слева закричал и упал солдат, корчась в муках, – дрон вгрызался в подкладку его доспеха и зарывался в плоть.

На ближайшую платформу спрыгнуло что-то громадное и белое. Тонкая полоска металла прогнулась под весом и в зловещей тишине обрушилась на пол. Химера размером с крупного медведя нависла над солдатами. Тусклая белая броня и тонкие конечности делали ее похожей на скелет великана. Полумашина схватила длинными пальцами-кинжалами одного гоплита и разорвала его, как тряпичную куклу. Не останавливаясь, громадина швырнула останки в группу легионеров, которые посыпались на пол от столкновения с погибшим соратником.

– Не останавливаться! – крикнул Паллино, прицеливаясь в химеру.

Сьельсины набросились с флангов. Они превосходили мой отряд числом и обладали позиционным преимуществом, но нас защищали щиты, а энергокопья проходили сквозь врагов, как нож сквозь масло.

Химера-великан одним махом снесла двух солдат. Они ударились о стену и покатились вниз по ступенькам вслед за Бандитом.

Я приблизился с мечом в руке.

Но я был не с той стороны.

Голова-башня химеры повернулась ко мне.

– Попался! – раздался во встроенных в шлем динамиках пустой механический голос, и я понял, что передо мной не простая химера.

Вдвое выше человека и у́же в плечах, она казалась отброшенной на землю вечерней тенью. Белая адамантовая броня была неуязвима для моего клинка. В изящные руки химеры, грозные пальцы-кинжалы и ужасную безликую конструкцию с металлическими шипами, заменявшую голову, было вложено все гнусное искусство МИНОСа. Не простой лейтенант, не прислуга. Это был сам генерал-вайядан Хушанса.

– А ты меньше остальных! – съязвил я на его собственном языке; и многоруким его тоже было не назвать… – Тебя что, из остатков собрали?

Я смотрел генералу за спину, где первая группа наших солдат скрылась за поворотом к трамваю.

Пальцы Хушансы еще удлинились. В плече открылся отсек, откуда появился серебристый наконечник какого-то оружия. Это было что-то вроде абордажного крюка;