Девушка опустила ковш, понимающе переглянулась с Драмирресом. Но Трой ровным счетом ничего не понимал, поэтому потребовал просветить и его:

— Что это значит?

Драмиррес скривился, покачал головой:

— С тобой круто обошлись. Куда круче чем с другими. Тебя стерли.

— Стерли? Что это значит?

— Знаешь, как стирают карандашные записи на бумаге или лакированных дощечках?

— Знаю.

— Вот так и с тобой.

— Вообще-то я не бумажный.

— Я не про слова, а про твою память. Ее иногда удаляют у преступников. Только такое нечасто случается, первый раз вижу стертого.

— Мне стерли память?! Но за что?!

— Откуда нам знать? Тут полный трюм преступников, и за мелочи в ящики никогда не сажали. То есть — все хороши. Только ты натворил побольше других, надо очень постараться, чтобы стать стертым.

— Но в этой книге ничего не написано о моих преступлениях.

— Ты мог натворить такое, что в книгу побоялись вносить. Опасные знания церковники скрывают, они помешаны на секретности. От тебя только имя оставили, ведь Тройлин — не фамилия, это полное от Трой. То есть фамилии нет, даже ее скрыли. Никогда о таких случаях не слышал.

— Я тоже, — кивнула Миллиндра. — Трой, держи. Попей, может легче станет. Мне не стало, вода гадкая.

Трой к воде не придирался. Да, она не первой свежести, но терпимо, жажду можно заливать. Пока пил, Миллиндра накинулась на Драмирреса с новыми вопросами:

— Команды точно нет? Никого не осталось?

— Говорил же, что один вроде был.

— Однорукий?

— Да. Благодаря ему мы на палубе, а не задохнулись в своих ящиках.

— Сколько здесь человек?

— С десяток, я точно не считал. С вами точно десять будет.

— И все?! Всего лишь десять человек?!

— А что не так?

— Нас сотни были, и всего десять выбрались?!

— В начале списка указано, что в ящиках шестьсот два человека. Почти все, получается, там, — Драмиррес указал пальцем вниз.

— Как такое могло получиться?! Ты ведь раньше нас пришел в себя, ты должен хоть что-то знать!

— Чего накинулась?! Говорю же, я ничего не знаю. Никто не знает. Команда непонятно где, рассказывать некому.

— Команда покинула корабль, — уверенно заявил Трой.

— Думаешь, уплыли на другом корабле?!

— Вряд ли. Нет ни одной шлюпки, они ушли на них.

— Шлюпки?

— Это большие лодки, их держат на кораблях.

— Для стертого ты слишком много знаешь о море.

— Я думал, что про шлюпки знают все.

— А я даже слово такое не помню. Море видел, но в моих краях там только лодки и баркасы ходят, не было никаких шлюпок.

Трой, продолжая раздумывать над новостью об уничтоженной памяти, механически произнес:

— Журнал… нам нужен журнал.

— Что за журнал? — спросила Миллиндра.

— На корабле должен быть судовой журнал.

— А ведь да, я что-то такое где-то слышал, — кивнул Драмиррес. — Кто-то говорил, вот только не помню кто. Наверное, перед погрузкой, тогда много болтали.

— Там описывают все, что происходит на корабле, — продолжил Трой. — Это важный документ.

— Его могли забрать с собой, раз он важный, — предположила Миллиндра.

— Могли, — согласился Трой. — Но могли и оставить. Раз они нас забыли, почему бы и его не забыть?

— Журнал куда ценнее нас, — ухмыльнулся Драмиррес и добавил: — Но идея стоящая, надо поискать. Ты эту идею подал, сам и займись, я тут один справлюсь. А если Миллиндра развлекать будет, так готов до самого вечера просидеть.

Девушка покачала головой:

— Сам развлекайся, зачем такому шуту помощники. Я лучше пойду с Троем.

— Боишься, что он без тебя заблудится?

— Боюсь, что опять свалюсь в обморок, а ты начнешь трогать мои веснушки. И хорошо, если только веснушки. У тебя дурной взгляд, и руки грязные, так что трогай дверь, а не меня.

— Зря ты мне не доверяешь. Я ведь сказал, что не буду. Но вообще-то да, тебе лучше пройтись. Кто после заморозки не шевелится, тот дольше отходит. Может подобреешь хоть немножко.

— Где каюта капитана? — спросил Трой. — Журнал может быть там.

Драмиррес пожал плечами:

— Нам тут некогда было каюты искать. Закрывали трюм, народ выпускали. Сам поищи, корабль не такой уж большой. Только не выпусти пепельников, бежать от них здесь некуда, всех порвут.

— Что за пепельники?

— Это те твари, которые захватили трюм.

— Я уже понял. Откуда они взялись?

Драмиррес отмахнулся:

— Не хочу даже говорить. Миллиндра, объясни ему.

— Потом объясню, тут двух слов не хватит, — сказала девушка. — Трой, пойдем. Надо найти каюту капитана.

У ближайшей надстройки встретился давешний знакомец — Храннек. Он был не один, а в компании с высоким плечистым здоровяком лет девятнадцати. Светловолосый, лицо простецкое и его сильно портит непомерно разросшийся почти бесформенный нос.

Рыжий мальчишка обрадовано поприветствовал взмахом руки:

— Отлично, вы очнулись!

— Это Храннек, он нам дверь открыл, — представил его Трой. — Я Трой, а она Миллиндра.

— Это Айлеф, — мальчишка указал на здоровяка. — А кто остался у дверей? Их что, никто не охраняет?!

— Там Драмиррес.

— А вы куда?

— Хотим поискать судовой журнал, надо узнать, что здесь произошло. Случайно не знаешь где каюта капитана?

— Вроде бы на корме, там дверь самая красивая. Я ее открыл, люка в трюм за ней не было, только коридор. Подпер ее доской на всякий случай, там на полу лужа крови, мало ли что. И возле нее Айриция осталась, если что, должна позвать на помощь. Сама она дверь не удержит, слабачка.

Корма была приподнята над палубой. На верхнюю площадку вели две лестницы вдоль бортов, дверь располагалась между ними. Возле нее на бухте размочаленного пенькового каната сидела рослая девушка лет восемнадцати с пышными светлыми волосами и пухлым ртом столь крошечных размеров, что кроме как ротик такой не назовешь. Зато все остальное далеко не мелкое, у нее формы взрослой женщины. Даже с учетом высокого роста фигура выглядит тяжеловато, особенно внизу и потому Трой, сравнив Миллиндру с незнакомкой, счел первую куда более симпатичной. Не обращая внимания на приближающуюся парочку, блондинка при помощи простой щепки пыталась привести сбившуюся в колтун прическу в порядок.