– Просыпаюсь, – рассказывала Анюта соседке, – кто-то кричит: «Пожар!» И голос такой алюминиевый, сладкий. Глаза открываю, стоит передо мной терминатор хренов, морда лица в кастрюле! Я ему говорю: «Поиграл и хватит», а он мне отвечает: «Не могу, голова застряла». Нет, Катерина, ты представляешь?! Нормальные люди пальцем, – Анюта показала «кастрюле», нарисовавшейся рядом с ней, указательный палец, – варенье облизывают! А этот все рыло запихнул!

Анюта всплеснула руками и села на лавку перед избой.

– Это его бог наказал! – важно заявила она. – Помнишь, как ты на нашу свадьбу напился до поросячьего визга и меня со всеми бабами путал?! – Она вскочила, подбежала к Семену, который пытался стянуть кастрюлю с ушей, и хлопнула его по тому месту, где, по ее расчетам, должен был находиться лоб.

– Ты б еще военный коммунизм вспомнила и электрификацию всей страны, подлая баба! Специально вместо таза варенье в узкой неровной кастрюле сварила.

– Кто же знал, что ты дно мозгами лизать станешь? – кипятилась Анюта. – Нормальные люди их по-другому используют. Что делать-то, Катерина?! Жалко же его, подлеца, любовь все-таки.

– Металл от больших температур расширяется, – робко вставила та.

– Правильно! – обрадовалась Анюта. – Сейчас мы кастрюлю в печку вставим! Металл от больших температур расширится, и кастрюля сделается просторнее!

– Глупость твоя от этого сделается просторнее, – промычал Семен, – в той кастрюле моя голова находится! А из запасных частей у меня только вставная челюсть.

– А от низких температур, – попыталась реабилитироваться Катерина, – все сужается…

– Правильно! – обрадовалась Анюта. – Мы его сейчас в колодец окунем! Голова сузится и из кастрюли выскочит.

– Сама опосля выскочишь в тот колодец, – простонал Семен. – Физики хреновы! Применяйте народные методы!

– Может, – по душевной доброте, глядя на то, как погибает чья-то любовь, предложила Катерина, – ему клизмой сбавить вес и освободить от лишних килограммов?

– То, от чего я освобожусь после вашей клизмы, с головой никак не связано…

– Привередливый, – гордо заметила Анюта, – разборчивый. Что ни скажи, все наперекосяк! Помнишь, Сема, когда я третью девку родила, ты по деревне бегал и кричал, что отказываешься забирать меня обратно?! – Анюта подскочила к мужу и со всей силы треснула его по кастрюле.

– Чего сердце занозишь? – возмутился тот. – Это не я, а самогонка кричала. И от радости! Не уводи в сторону мыслительный процесс, освобождай посуду, поросенок голодный сидит!

– Я в этой кастрюле поросенку картошку варила, – пояснила Анюта, – а вчера, как черт дернул, сварила варенье. – Она уселась на лавку и задумалась. – Нужно перевернуть его вверх ногами и отрясти кастрюлю с головы.

– Так все мои мозги выскочат, – сопротивлялся Семен.

– Нечему там выскакивать, – отмахнулась Анюта. – Беги, Катерина, к писателю! Нам двоим его ни за что не перевернуть!

Раздумывать было некогда, воздух проникал в кастрюлю слишком мелкими порциями, не давая Семену Шкарпеткину свободно дышать. Катерина побежала.

Резидента в окне не было, во дворе тоже. Или он спал, или занимался чем-то еще, и она ему явно помешает этим заниматься. Катерина подошла к писательской калитке и слабо пискнула. Мешать ему ей почему-то совершенно не хотелось. Но, как ни странно, буквально сразу голова Резидента высунулась в окно, и он изумленно уставился на соседку.

– Извините, – начала Катерина растерянно, – но там кастрюля застряла… Я бы попросила…

Карпатов смерил презрительным взглядом Синеглазку. Ему стало понятно, что у этой неумехи на керогазе застряла кастрюля, от чего она осталась голодной и на почве голода и обезвоживания организма помутилась рассудком.

– С вареньем, – зачем-то добавила Катерина, – смородиновым.

Так Синеглазка еще и сластена! Откуда она взяла смородину?! На ее участке эта ягода не произрастает. «Ясно, – тоскливо подумал Карпатов, – с голодухи бедняга начала чистить чужие огороды. И теперь пытается втянуть в это преступное дело и меня». Катерина принялась сумбурно описывать недавние события, упомянув Анюту и Семена. Карпатов подумал, что они чистят огороды втроем и безмерно страдают.

– Ему так плохо! Так плохо! – расписывала Катерина страдания Семена. – Он готов умереть! Сделайте же что-нибудь! – не выдержала она. – Что вы сидите, как красна девица в своем тереме?! – Подумав о том, что Семен может задохнуться, а Анюта погибнуть из-за потери любимого мужа, она разозлилась. – Спускайтесь! Нам нужно перевернуть его с ног на голову!

Карпатов покраснел от возмущения, которое он не стал выражать вслух. Он не будет опускаться до банальной деревенской ругани с этой умалишенной особой! Но идти у нее на поводу?! Только ради интереса, так сказать, накапливая материал для будущей книги. Синеглазка прекрасно впишется в его «Отношение полов» в образе скандальной и недалекой представительницы слабого пола.

Карпатов задернул занавеску, показав тем самым, что разговор окончен. Катерина потопталась немного у калитки и побежала обратно. Только она хотела сказать Анюте, что писатель, этот эгоист и черствый тип, отказался прийти на выручку Семену, как услышала за спиной шаги. Она обернулась и увидела бежавшего за ней писателя.

– Ну, – сказал он, грозно хмуря брови, – что у вас еще случилось?!

– Вот! – Анюта выдвинула вперед Семена с кастрюлей. – Полюбуйтесь на него! Застрял мозгами.

– Его нужно перевернуть, – Катерина принялась тормошить рукав писательской рубашки, – и оттрясти кастрюлю с головы.

– Глупости, – заявил Карпатов и скинул с себя руку Катерины. – Это поможет вытрясти из него заначки, а не кастрюлю. – Он подошел к Семену ближе и попытался снять супершлем. – Придется резать! – безапелляционным тоном многоопытного хирурга произнес писатель. – Автогеном!

– Каким Геной? – с дрожью в голосе, предчувствуя страшную развязку, проблеял Семен.

– Авто-ге-ном, – по слогам повторил Карпатов. – И будут жертвы!

– Я даже знаю, кто, – ехидно заметила Анюта.

– Ни за что! – испугался Семен и… сдернул со своей головы ненавистную кастрюлю. – Ох! Ах!

– Ой, – вздрогнула Анюта, – Семушка, как я рада, что наконец-то ты освободился. Спасибо огромное товарищу писателю за поддержку, спасибо Катерине за советы…

– Убью подлую бабу! – заявил Семен и набычил и без того красные от нехватки воздуха глаза.

– Правильно, – согласилась с ним Анюта, семеня к ближайшему дереву, – убей Катерину. Мне она никогда не нравилась. Жалко, конечно, но что поделаешь, нужно же чем-то жертвовать…

– Не ее, а тебя убью! – заявил Семен и попер на жену: – Жертвенница!

Катерина опешила от всех этих заявлений и опустилась на лавку, рядом с ней сел Карпатов и закурил.