начала снова чувствовать себя в безопасности, а теперь это. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что я хочу делать, и из имеющихся у меня вариантов я не знаю, какому из них я могу доверять. Я ловлю себя на том, что снова тянусь к телефону, но на этот раз я звоню единственному человеку, на которого, я знаю, могу положиться. Единственному человеку, который всегда был рядом со мной, сколько я ее знаю.

София отвечает после двух гудков.

— Ана? Все в порядке?

— Нет! — Говорю я, повышая голос, а затем снова разражаюсь слезами.

— Ана…Ана, что бы это ни было, просто дыши. Расскажи мне, что происходит, как только сможешь.

Голос Софии спокоен и успокаивает, и он пробивается сквозь стену моей паники.

— Ана, ты ранена? Ты в безопасности?

— Я в безопасности, — выдавливаю я, шмыгая носом сквозь слезы. — И я не ранена, по крайней мере, физически.

— Что случилось?

— Я делаю глубокий вдох, сдерживая слезы достаточно долго, чтобы заговорить сквозь них.

— Ты знала, что у Лиама есть невеста? — Спрашиваю я, сильно прикусив губу, чтобы сдержать новую волну рыданий, которые угрожают вырваться на свободу от простого произнесения этого слова вслух.

— Что? — София ахает, и по одному этому слову становится ясно, что она тоже не имела ни малейшего представления. — Нет, конечно, нет, Ана! Я бы не оставила тебя там с ним, когда мы приехали погостить, если бы знала. Он был с женщиной на свадьбе Катерины, но я понятия не имела, что они помолвлены. Это было до того, как он отправился тебя искать, я предположила, что если там что-то и было, то он порвал с этим…

— По ее словам, помолвка была в ту самую ночь. Перед тем, как он ушел. — Слова выходят невнятно, как у попугая, повторяющего то, что я слышала от кого-то другого. — Лука тебе ничего об этом не говорил?

— Нет, вовсе нет. — София делает паузу. — И если он знал, у меня будет что сказать по поводу того, что он не сказал мне, как только узнал, что ты там остановилась…

Она замолкает, и по тону ее голоса я могу сказать, что сегодня вечером в доме Романо будет напряженность.

— Прости, София, я не хочу, чтобы вы с Лукой ссорились из-за этого. — Я яростно вытираю лицо, смахивая слезы. — Я просто… я никогда не думала, даже не предполагала…

— Честно говоря, я понятия не имею, о чем, черт возьми, он думает, — огрызается София. — Ана, если ты хочешь, чтобы я приехала за тобой, я…

— Нет, я хочу увидеть его, когда он вернется домой. — Слова застревают у меня в горле, но я говорю серьезно. — Я не могу просто убежать.

— Тогда я приеду. Так что, если я тебе понадоблюсь, после…

— Все в порядке. — Я делаю глубокий, прерывистый вдох, чувствуя себя немного спокойнее только от звука ее голоса. Каким-то образом звонок моей лучшей подруге заставил меня чувствовать себя более нормально. Все это ужасно, но это просто мои проблемы. Я никогда раньше не сидела на полу и не рыдала о них своей лучшей подруге по телефону. Тем не менее, я определенно сидела на полу в нашей гостиной, или на своей кровати, или на ее, когда мы жили в одной квартире, жаловалась на парней, плакала, когда кто-то из них разочаровывал меня. Тогда ставки были гораздо ниже, но это не так уж сильно отличается.

Я переживала и худшее, справлюсь и с этим.

— Нет, — настаивает София. — Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, Ана. Я буду там сегодня вечером, как только будет готов самолет.

— София…

— Я не принимаю отказ, — мягко говорит она. — Прими душ или ванну, Ана, и вздремни, если сможешь. Я скоро буду.

Когда она вешает трубку, я остаюсь на полу в гостиной, все еще дрожа, хотя и не в полной панике, как раньше.

***

София добирается до квартиры вечером. Мне удалось принять ванну после телефонного звонка, но я все еще в халате, мои волосы влажные, когда я сижу, свернувшись калачиком на диване. Только ее стук в дверь заставляет меня встать. Даже сейчас мое сердце колотится, и я боюсь, что это Сирша вернулась, чтобы снова наброситься на меня, хотя София только что написала мне сообщение.

София бросает на меня один взгляд, когда заходит в пентхаус, и вздыхает.

— Ты сегодня хоть что-нибудь ела, Ана?

Я качаю головой, слезы снова наворачиваются на глаза.

— Хорошо. Пойдем, переоденем тебя во что-нибудь удобное, а я приготовлю ужин. Или закажем его. — Она нежно ведет меня по коридору, положив одну руку мне на поясницу, и я позволяю ей.

Когда мы входим, стопка нижнего белья все еще валяется на полу, и я краснею, но София даже не моргает. Она просто сгребает все это обратно в верхний ящик и выуживает оттуда пару свободных мягких пижамных штанов и майку для меня.

— Это Сирша сделала? — Спрашивает она, оборачиваясь, и я молча киваю.

— Сука, блядь. — Говорит София, выплевывая слова с настоящей злобой, и я качаю головой.

— В том-то и дело, что на самом деле она не кажется такой. — Я беру одежду у Софии, расстегиваю халат и бросаю его поперек кровати. — Я имею в виду, я видела, что она была в бешенстве. И ее трудно винить, если она действительно невеста Лиама, то мы обе имеем право на него обижаться. Но на самом деле она не была сукой, больше надменной, породистой, но не сукой. Я имею в виду, она не истерила, не обзывала меня или что-то в этом роде. — Я тереблю шнурок на пижамных штанах, натягивая их, и тянусь за майкой. — Она сказала, что я должна начать искать другое место для ночлега, и она собирается положить конец “благотворительности” Лиама, как она это назвала.

— Тебе всегда рады у нас, ты это знаешь. — София присаживается на край кровати, пока я натягиваю майку, сочувствие написано на ее лице. — И я рада, что она не была грубой с тобой, но я должна сказать, что сейчас я меньше беспокоюсь о ней, чем о тебе. Ты моя лучшая подруга, Ана. Мне все равно, кто такой Лиам, я не позволю ему плохо с тобой обращаться.

— В том-то и дело. — Я опускаюсь на кровать рядом с ней. — Вот почему я ничего из этого не понимаю. Он не обращался со мной плохо. Он был добр и терпелив со мной, несмотря на то, что между нами все непросто и у нас такой большой багаж. Сначала я даже не поверила ей, потому что ничто не заставляло меня думать, что он когда-либо сделает что-то подобное. Я просто… я не понимаю.

— Сколько времени до его возвращения? — София