— Смотри, там цветочный магазин. — Малкольм указал на ветхий домишко справа. Темные борозды — следы лет и дождей — густо змеились по каменному фасаду, создавая впечатление, что верхние окна плачут.

Джейн кивнула и неловко затормозила у обочины. Дорога в этом месте была такой узкой, что они с трудом разъехались с тащившимся за ними старомодным черным «мерседесом».

Девушка заблокировала дверцы и вместе с Малкольмом направилась к магазинчику. Глаза не сразу привыкли к царящей внутри полутьме. Крохотная комнатка была до потолка заполнена цветами: тюльпаны, пионы, дельфиниум, бесконечные ряды воскового папоротника. Казалось, низкие потолочные балки вот-вот их раздавят. В густом воздухе мешались сотни цветочных запахов.

— Вот эти ничего, — быстро сказала Джейн и, схватив первый попавшийся букет, сунула Малкольму. Он услужливо кивнул и направился к щербатому деревянному прилавку, на котором возвышался допотопный кассовый аппарат.

— Чудно, — проскрипел чей-то голос позади девушки. Сильный акцент исказил слово почти до неузнаваемости, однако оно, без сомнения, было английским. Обернувшись, Джейн увидела старика, сидевшего на табурете возле дверного проема. На лоб его была надвинута высокая шляпа; из-под полей виднелись косматые брови, похожие на седые непокорные заросли.

— Чудно? — переспросила девушка. — Quelque chose d'étrange, Monsier?[4]

— Обычно люди приезжают сюда один раз, — объяснил он, упрямо не переходя на родной язык.

«Французская гордость, — язвительно подумала Джейн. — Половина местных лучше умрут, чем произнесут слово по-английски, а второй половине только дай повыпендриваться».

— Сюда не возвращаются, — продолжил старик. — Сент-Круа — плохое место для туристов.

— Мы знакомы? — недоуменно спросила она. Может, это знакомый бабушки? Старик выглядел так, что, казалось, и свой завтрак не помнил — что уж говорить о человеке, которого он не видел шесть лет. Малкольм за спиной Джейн тихо благодарил продавщицу.

Девушка пристальнее вгляделась в пергаментное лицо, надеясь отыскать хоть одну знакомую черту. Через секунду рядом возник Малкольм, и старик уставился на них обоих своими водянистыми глазами. Малкольм взял Джейн под локоть, и они вместе вышли из магазина.

— Он к тебе приставал? — спросил Малкольм с тревогой в голосе. Джейн испытала странное удовлетворение при мысли, что теперь-то он точно не будет считать их «милую французскую деревушку» картинкой с открытки. — Что он говорил?

— Всё в порядке, — заверила она жениха.

Подходя к машине, Джейн обернулась, но табуретка возле двери была пуста, и старик словно растворился в воздухе.

Первым, что увидела Джейн, свернув на грязную подъездную дорожку, были распахнутые настежь ворота.

— Странно, — пробормотала она.

Бабушка свято верила в неприкосновенность личных границ — как физических, так и социальных, — и Джейн никогда не видела ворота незапертыми. Громкий хриплый лай из зарослей, которые отгораживали дом от дороги, только усилил чувство ненормальности происходящего. Через мгновение к машине бросилась тощая немецкая овчарка. Глаза Джейн расширились.

— Дружок?..

Собака замедлила шаг и оскалила зубы. Шерсть на боках свалялась и спуталась.

— Кажется, он тебя не узнает, — с тревогой заметил Малкольм, когда пес припал к земле, будто готовясь к прыжку.

— Я его тоже. Но это может быть другой. Бабушка называет всех своих собак Дружками — говорит, устала придумывать имена.

— Может, это бродячий? — предположил Малкольм.

У бабушки собака не могла так исхудать — и обозлиться. Джейн инстинктивно проверила окно — оно было плотно закрыто.

— Давай подъедем к дому. Ба, наверное, уже услышала шум.

Джейн поехала вверх по склону и с облегчением проследила, как пес с истошным лаем снова скрылся в зарослях.

Они припарковались справа от ветхого крыльца, с которого полосками сходила белая краска. Свет в окнах не горел, и единственным ответом на ее робкий стук была тишина.

Внутри Джейн все сжалось, кончики пальцев покалывало. Она поджала губы и толкнула деревянную дверь. Та оказалась не заперта. Из коридора повеяло затхлым холодом. Девушка поежилась.

— Малкольм, что-то не так.

— Может, она пошла в гости?

В тишине опустелого дома голос Малкольма прозвучал неестественно громко. У Джейн побежали мурашки по спине.

— Она не ходит в гости, — уверенно ответила девушка, но все же почувствовала слабый проблеск надежды. Может, теперь ходит; или она переехала, и мы только что ворвались в чужие владения…

Джейн свернула в коридор. На стене мелькнула знакомая репродукция «Красной комнаты» Матисса, под ногами шуршал все тот же потертый персидский ковер. Когда она перешагнула порог гостиной — той самой гостиной, где в четыре года строила крепости из подушек и шерстяных одеял, — последняя надежда, что Селин Бойл отправилась в гости или переехала, растаяла. Потому что бабушка была здесь — сидела в любимом кресле с цветочным узором, строго сложив руки на коленях. Ее кожа была землистого оттенка, глаза глядели куда-то мимо Джейн, а темные зрачки подернула белесая пленка.

— О боже, — девушка инстинктивно задержала дыхание, стараясь не думать, чем пахнет в комнате.

— Джейн!

Малкольм сжал ее локоть и попытался увести из гостиной, но она словно вросла в землю, не в силах поверить, что происходящее — правда. Она попыталась что-то сказать, но слова комком застряли в горле. Сейчас она чувствовала себя кораблем, которому обрубили канаты. Разум словно бесцельно дрейфовал в открытом море. Ее бабушки, человека, который ее вырастил, ее якоря в этом мире и единственной неизменной части мира, — больше не было.

— Джейн, пойдем отсюда. Надо кому-нибудь позвонить.

— Здесь нет телефона, — механически ответила девушка. Слова прозвучали глухо, будто голос принадлежал кому-то другому. — Ей некому было звонить. Придется идти к соседям.

— Позвоним с моего мобильного, — в голосе Малкольма прорезалась нехарактерная раздражительность. — Только давай выйдем наружу, — девушка не двинулась с места, и он снова сжал ее руку. — Джейн, я тебя тут не оставлю.

Какое это теперь имело значение. Тело она уже увидела — от чего еще он мог ее защитить? Малкольм мог остаться, уйти, говорить, молчать… Джейн просто хотела быть здесь. Как в тумане, она подумала, что не была в этом доме непростительно долго.

Джейн услышала, как Малкольм хлопает по карманам пиджака в поисках телефона, и прикрыла глаза. Она ждала, когда он поймет бессмысленность попыток поймать сеть. Малкольм тихо выругался — слова прозвучали в спертом воздухе глухо и странно. Он наконец осознал, какая пропасть лежит между этой деревушкой и остальным миром.