Боль в груди – одна из самых распространенных причин обращения за медицинской помощью. В основном потому, что это единственный симптом, который чаще всего ассоциируется с внезапной смертью. Тем не менее в большинстве случаев боль в груди не связана с серьезными или смертельными заболеваниями. Я искал подсказки, которые помогли бы отличить угрожающий жизни сердечный приступ от менее опасных причин симптомов Джареда, таких как кислотный рефлюкс или растяжение грудных мышц. Некоторые его ответы указывали на сердечный приступ: он говорил, что боль усиливалась во время подъема по лестнице и ослабевала в покое. Меня также особенно тревожило, что его боль распространялась от груди к плечам.

Пока он говорил, жена сверлила его взглядом, который я нередко замечал у супругов упрямых пациентов.

Через три минуты после их прихода мы получили пленку ЭКГ – запись проходящих через сердце Джареда импульсов, заставляющих миокард сокращаться с каждым ударом: черные загогулины на полоске блестящей красной бумаги. Я взял ее и поднес ближе к лицу. Когда я вгляделся в колебания электрических потенциалов, я замер, а мои глаза округлились. На ЭКГ были видны слабые, но четкие признаки сердечного приступа.

Я не хотел, чтобы Джаред и его жена заметили тревогу, моментально отразившуюся на моем лице, поэтому не отрывал взгляд от бумажной полоски. Я просмотрел запись снова, чтобы убедиться, что сделал правильный вывод. В ординатуре я привык, что меня контролировал более опытный врач, подтверждая или опровергая мое первоначальное предположение о диагнозе пациента. Теперь, когда я был один, мой разум не решался сделать окончательный вывод, который был у меня перед глазами. Я знал, что диагностирование сердечного приступа немедленно привело бы к череде последующих действий: я бы попросил медсестру дать пациенту аспирин и поставить капельницу, затем связался бы с кардиологом в крупной больнице в Бостоне, который подготовит лабораторию катетеризации сердца, что потребует мобилизации команды из пяти или более человек, в это время я бы вызвал скорую помощь, чтобы отвезти пациента в больницу, и – неизбежный первый шаг в этом каскаде событий – я бы до смерти напугал Джареда и его жену.

Вся последовательность действий пронеслась у меня в голове, прежде чем я наконец оторвал взгляд от электрокардиограммы. «У вас сердечный приступ», – сказал я. Гнев во взгляде его жены мгновенно сменился страхом.

Меня учили прямо и ясно сообщать диагноз, не тратить время и не прятаться за заумными медицинскими терминами, но я чувствовал себя неуверенно и сильно нервничал. Хотя на пленке были однозначные признаки, какая-то часть меня боялась совершить ошибку. Работа врача – сообщать пациентам информацию об их состоянии, и я знал, что очень важно выглядеть уверенно – независимо от того, как далеко это от действительности, – чтобы доносить до людей то, что они имеют право знать.

Пока мы ждали бригаду скорой помощи, которая должна была отвезти Джареда в больницу, медсестра подключила кардиомонитор.

На его экране непрерывно отображались электрические сигналы сердца – что-то вроде длительной ЭКГ. Сердечный приступ – один из самых серьезных диагнозов, но я пристально смотрел в монитор, чтобы не пропустить еще более страшную ситуацию, которая могла возникнуть в любой момент, – остановку сердца. Оба случая требуют неотложной медицинской помощи, но представляют собой совершенно разные состояния.

Сердечный приступ, как в случае Джареда, возникает из-за закупорки сосудов. Он может быть вызван образованием тромба размером с грифель карандаша в одной из ветвей коронарных артерий, препятствующего доставке кислорода и питательных веществ к части сердечной мышцы.

Остановка сердца же связана с нарушением его электропроводности. В этом случае сердце останавливается и перестает биться, а поставить диагноз так же просто, как определить отсутствие пульса у пациента. Сердечный приступ может привести к остановке сердца: при недостатке кровоснабжения происходит раздражение сердечной мышцы и может нарушиться хорошо скоординированная система электропроводности. Иногда достаточно локального электрического сбоя, чтобы весь ритм сердца вышел из-под контроля и сердцебиение прекратилось из-за одной неисправной области органа.

Сердцебиение составляет основу жизни человеческого организма, поэтому при остановке сердца пациент фактически мертв. Однако его все еще можно оживить с помощью сердечно-легочной реанимации (СЛР) и подачи электрических разрядов. Компрессионные сжатия грудной клетки при СЛР позволяют выталкивать кровь из сердца и имитировать его биение во время остановки, а электрические разряды способны восстановить нормальный электрический ритм, как при запуске автомобиля. После таких мер многие пациенты выживают. Но когда шансы на восстановление сердцебиения сходят на нет, я принимаю решение остановить реанимацию и кричу: «Прекратить компрессию!» Затем я оглашаю время, указанное на настенных часах: момент прекращения реанимационных мероприятий фиксируется как время смерти пациента.

При сердечном приступе, как у Джареда, несмотря на частичную блокаду тока крови, сердце продолжает нормально биться (именно поэтому Джаред был в сознании и мог отвечать на мои многочисленные вопросы о его боли). В таком состоянии каждая минута имеет значение, но при остановке сердца счет идет на секунды. Остановка сердца, или «код синий», считается самой неотложной ситуацией во всей медицине, поэтому это единственный диагноз, который объявляют в больнице по громкоговорителям. Когда другие органы перестают функционировать, смерть обычно наступает через несколько минут, часов или дней. Иногда тело может жить годами после смерти мозга, но, когда происходит остановка сердца, смерть технически наступает в тот же миг. Смерть сердца – это и есть смерть всего организма.

Если бы блокада кровотока к сердцу Джареда переросла в еще более серьезную проблему с электропроводностью, монитор подал бы сигнал тревоги. На этот случай мы с медсестрами были готовы начать делать непрямой массаж сердца и заряжать дефибриллятор.

Тот факт, что крошечная проблема с сердцем может убить нас в одно мгновение, еще раз доказывает основополагающую роль этого органа в организме. Задолго до того, как врачи поняли, как заболевания сердца приводят к смерти, о превосходстве этой части тела говорили поэты, влюбленные или ищущие вторую половинку. Даже сегодня, несмотря на значительный прогресс в изучении анатомии и физиологии, мы по-прежнему рисуем карикатурные сердечки из двух половинок в любовных письмах и текстовых сообщениях, хотя этот анатомически неверный символ имеет гораздо больше общего с рекламой Дня святого Валентина, чем с биологией человека. Возможно, они смотрятся мило, но на самом деле человеческое сердце по форме напоминает скорее крупное авокадо.

Мы говорим, что из сердца исходят любовь и страсть, подобно тому как кровь выталкивается из левого желудочка в аорту, но, возможно, мы слишком романтизируем простой механический насос. Связь эмоций с сердцем возникла еще до того, как мы по-настоящему поняли ее, то есть до того, как люди узнали об электричестве или о том, что оно лежит в основе работы сердца. Я понимаю, почему люди проводят такую параллель. Когда я влюбился в свою сокурсницу в медицинском колледже, я ощущал что-то вроде жжения и тяжести в груди, что, конечно, могло быть и настоящей болью в сердце. Древним людям кроваво-красное сердце, вероятно, также казалось источником эмоций, окрашивающих щеки в тот же оттенок.