– Счастливое сочетание генов, – хохотнула Жанка. – Ну ладно, ты мне вот что скажи – когда ты ко мне готова перебраться?

– Матушка-государыня, ты что, сбрендила? Я только что реанимировала себя чашкой кофе, память включится минут через сорок, а способность мыслить не раньше чем через час. А ты что, уже переговорила с мужем?

– Потом переговорю, я сначала хочу узнать твои планы, а потом уже будем вместе их корректировать, – деловито щебетала Жанка.

– Знаешь, дорогая, ты не просто дорогая, ты еще и глухая. Говорю же тебе – соображать смогу не раньше чем через час, а ты меня в ступор вгоняешь такими трудными словами – «корректировать».

– Ладно, Нюшенция, восстанавливайся, а потом меня набери, хорошо?

– Ага, наберу. Из паззлов сложу. Ты же мне координаты свои так и не дала, курица!

– Точно. Ладно, думаю, сейчас у тебя все равно ничего под рукой нет, чтобы записать, а я уже убегаю. Я сама тебе перезвоню.

– Ну-ну, попытайся, резвая ты моя. – Я положила трубку и попыталась напряженно задуматься.

Не получилось. Как обычно.

Поскольку стихи составляют сейчас основную, но не единственную часть моей творческой жизни, суровая необходимость ехать в редакцию газеты, для которой я заканчивала статью, с неотвратимостью вставала над горизонтом. Неотвратимость выглядела премерзко. Я плюнула на нее и гордо отправилась на эшафот. Вслед раздалось невнятное бурчание неотвратимости. Похоже, она грязно материлась.

Прибыв на место, я пошла разыскивать Людмилу Петровну, заместителя главного редактора. Хотя она просит называть ее Людочкой, у меня язык не поворачивается, поскольку очень трудно заводить приятельские отношения с самкой каракурта. Но надо отдать ей должное, журналист она классный, профессионал, каких поискать. Обсудив с ней материалы по моей статье и внеся необходимые, с ее точки зрения, изменения, я решила заодно и навести справки насчет Жанки и ее мужа.

– Людмила Петровна, вы у нас в городе знаете практически весь бомонд, – замела я хвостом.

– Ну что ты, Аннушка, не весь. Но, конечно, многих знаю, – заскромничала Людочка, – а что ты хочешь узнать?

– Знакомы ли вы с Жанной, владелицей магазина «Если вы леди»?

– Кармановой? Да, конечно, частенько с ней встречаюсь на светских тусовках, она обожает там появляться. Дамочка та еще, – начала было самозабвенно токовать Петровна, но вдруг опомнилась: – А тебе зачем?

– Мы вместе в школе учились, встретились вот вчера случайно. Я и не знала, что этот бутик ее. То-то она так одета шикарно, а дом какой – закачаешься, – запустила я пробный камень.

Одним из известных всем «достоинств» нашей Людочки является зависть, обычная такая, черная. Петровна терпеть не может, когда в ее присутствии о ком-либо хорошо отзываются, сразу начинает плеваться ядом. Практически обо всех у нее есть негативная информация. По-моему, это превратилось в милое такое хобби – собирать компромат. У нас все знают: хочешь узнать гадость о ближнем – похвали его в Людочкином присутствии. И узнаешь все. Причем это будут самые достоверные факты – сплетнями Людок не занимается, хоть и журналист.

И я продолжила:

– Молодец Жанка, добилась ведь, наверное, всего своим трудом. А такая в школе была романтичная, фанатела по Майорову, в жизни бы не сказала, что станет успешной бизнес-леди.

Сработало! Людочка завелась с пол-оборота:

– Кто бизнес-леди? Жанна? Я тебя умоляю! – она прикурила сигарету, со вкусом затянулась и приготовилась посвятить ближайшее время любимому делу. – Да ее магазинчик едва-едва в ноль работает, какая там прибыль! Это ей Карманов, муж ее, игрушку купил, чтобы Жанна могла корчить из себя значительную особу и не мешала ему.

Процесс сцеживания яда проходил успешно, и, чтобы этот процесс не останавливался, я подхлестывала Людочку попытками сказать в адрес Жанны ну хоть что-нибудь хорошее. В целом картина выглядела так.

Жанна Евсеева после окончания школы еще пару лет маялась дурью, мотаясь за своим кумиром. Потом, судя по всему, угомонилась. Выучилась на фармацевта и устроилась в научно-производственное объединение «Фарма», занимающееся разработкой и производством лекарств. Предприятию этому было уже лет двадцать, работа там велась ни шатко ни валко, без особого фанатизма. Но Жанночка не успела там обрасти паутиной и зачахнуть, поскольку начался период безвременья начала 90-х. Объединение стало лихорадить и потряхивать (обращаю внимание, что именно буква «я» после «р», а вовсе не «а», хотя по смыслу…). Но Жанночка не обращала на это внимания, поскольку была занята увлекательным делом – отстрелом самцов из засады (на что, кстати, даже охотничья лицензия выдается, охотники знают). Когда очередная жертва падала к ее ногам, Жаннета теряла к ней всякий интерес и охотилась дальше. Но когда ее уютное болотце, именуемое НПО «Фарма», перестало быть объединением, а стало скорее разъединением, распадаясь с катастрофической быстротой, Жанна поняла – пора! Необходимо было выбрать самца поперспективнее и быстренько выйти за него замуж.

И тут, надо отдать Евсеевой должное, она показала себя умной и дальновидной дамочкой. Жанна не пошла по проторенному многими поколениями охотниц пути, не ставила капканы на быстро богатеющих братков или на хорошо устроенных сынков партийной элиты. Нет, она внимательно осмотрелась, прикинула перспективы и неожиданно для всех кинулась, как носорог, в атаку на невзрачного заведующего лабораторией новых лекарственных форм Михаила Карманова. Страшненький, вечно ходивший в засаленных на локтях и обсыпанных перхотью на плечах пиджаках, лысоватый, но густо заросший шерстью по всему телу (о чем свидетельствовали кудряшки, застенчиво высовывающиеся между пуговицами рубашки на груди, и буйная поросль на руках), Миша давно и прочно закрепился на позициях старого холостяка. И, честно говоря, даже несмотря на изобилие работающих в объединении незамужних прелестниц, очередь желающих плотно пообщаться к нему не стояла. Уж очень убогое впечатление производил Карманов, да еще у него дурно пахло изо рта – то ли с желудком проблемы, то ли зубы не лечил. Миша особенно не напрягался по этому поводу, поскольку по уши был погружен в науку. Он был чудовищно, до безобразия талантлив, кипел энтузиазмом и фонтанировал идеями, готов был ночевать в лаборатории, колдуя над пробирками.

Атака Жанны застала его врасплох. Устоять перед ее энтузиазмом он не смог, да и не очень старался, ведь Евсеева была признанной первой красавицей их околотка. И вскоре он очумело рассматривал обручальное кольцо на своем пальце, а Евсеева стала Кармановой. Коллеги хихикали ей вслед и строили разнообразнейшие версии происшедшего, следующие пару месяцев после свадьбы эта тема была любимейшей у местных сплетниц, но потом все привыкли. Жанна цвела по-прежнему, да и Михаила привела в мало-мальски приемлемый вид – приодела, подлечила, стала таскать его в лучший в городе салон причесок. И ничего такой мужчинка получился. Но по-настоящему все знакомые Жанны оценили ее прозорливость, когда после окончательного развала НПО «Фарма» через полгода в городе появилась «Карманов-Фарма». Новорожденный очень быстро встал на ножки и так резво побежал, что через три года стал одним из крупнейших фармацевтических концернов России. Карманов оказался не только талантом в науке, но и гением в бизнесе – поистине редчайшее сочетание, одно на миллион. Как умудрилась увидеть это в зачуханном завлабе Жанка, останется ее тайной навсегда. Но она увидела – и теперь вся в шоколаде. Детей у них не было, хотя оба были здоровы. Карманов очень хотел наследника, но пока ничего не получалось. Людочка предполагала, что это Жанка крутит хвостом. Ну не любит она детей, и все.