— Вы обязаны ее посмотреть, — поправил Чема. — Я уже распорядился, чтобы ее изучили кадр за кадром, чтобы ничего не упустить. Хулия, у тебя она есть?

Детектив кивнула и подозвала всех к компьютеру. Отдел расследований в управлении выглядел так же, как в любом другом полицейском участке. Три больших стола по четыре рабочих места. Хулия села за одно из них и повернула монитор к коллегам.

— Вы будете работать здесь, — сказала она, указав на три оставшихся места за столом. — Мы тут все убрали, чтобы вы могли спокойно расположиться.

Первый кадр — непосредственно изображение жертвы, сидящей посреди путей. Сначала Наталия казалась сонной, возможно, под действием наркотиков. Но всего пару мгновений спустя начались отчаянные попытки освободиться. Стул подпрыгивал на рельсах, рот журналистки распахнулся в громком вопле, поэтому Хулия поспешно убавила звук. Синева вод реки Мундаки, сердца природного заповедника Урдайбай, проглядывала сквозь деревья, обрамлявшие сцену. Декорации, которым впору было очаровать любого режиссера.

С каждым новым криком пульс Сестеро учащался. Будто в кино, она надеялась, что какая-нибудь неожиданность нарушит спланированное до мелочей преступление: стул сдвинется с пути поезда или у Наталии получится распутать удерживающие ее веревки.

— Как жестоко, — пробормотала она.

— Что за сукин сын, — добавил Айтор, отводя взгляд от экрана.

— Или дочь, — уточнила Хулия.

— Нет. Ставлю на мужчину. Мы, женщины, не убиваем с такой жестокостью. Мы более утонченные. Наше оружие, к примеру, яд… — поправила ее женщина, чье появление никто не заметил. Она была маленького роста, как Сестеро, и худой, как подросток, хотя ей явно было уже за тридцать. — Я Сильвия, психолог, — представилась она, пожимая руки.

— Всегда найдутся исключения, — заметила Сестеро, уставившись на ярко-красный тюльпан, приклеенный к жертве. Тревожная картина. Нежность цветка посреди всего этого ужаса.

Внезапно в динамиках послышалось дребезжание поезда. Лицо Наталии исказилось еще сильнее: она осознала, что обречена.

— А вот и муж, — проговорила Хулия. Настойчивый гудок поезда почти полностью перекрывал крики.

Все произошло очень быстро. Состав появился в кадре и устремился к жертве. Экран заполнился цветами поезда, из динамиков послышался скрежет тормозов. А затем — только рельсы. Рельсы и лепесток тюльпана, покачивающийся на ветру. Ничего больше — только гробовая тишина и одиночество смерти.

Несколько секунд полицейские были не в силах заговорить. Будто когти сжимали горло Сестеро. Она многое повидала за пять лет работы детективом, но такого не видела никогда.

— Наверное, она сильно мучилась. — Голос Хулии дрожал.

Сестеро медленно кивнула. Лепесток все еще танцевал среди путей.

— Сколько человек видели это видео? — сказала она, когда к ней вернулся голос.

— Сто восемь тысяч. Соцсеть удалила его уже через сорок минут, но к тому времени это было самое просматриваемое видео во всей стране, — объяснил Чема.

Сестеро с отвращением фыркнула. Весь этот нездоровый интерес. Просто ужасно.

— Мы ищем кого-то очень опасного. Вы же понимаете?

— Что говорит отчет судмедэксперта? — перебил ее Чема.

Взяв со стола коричневую папку, Хулия открыла ее.

— Множественные травмы. Сплошные переломы, включая висок и затылок. Она погибла на месте. Мы ждем результаты токсикологической экспертизы, но нет никаких сомнений в том, что она была под действием наркотических веществ, — подвела итог Хулия.

— Да по видео же все ясно. Она была без сознания, когда ее там оставили, — заявил Чема.

— Возможно, убийца был не один. Нелегко провернуть такое в одиночку, — предположила Хулия.

Параллельно с этим она снова нажала на кнопку воспроизведения. При повторном просмотре крики шокировали не меньше.

— Больше напоминает психопатический тип мышления. Это хладнокровный и расчетливый одинокий волк. Не забывайте, сколько всего ему нужно было учесть. Например, смену машиниста. Он ведь выбрал не первый попавшийся поезд, — вставила Сильвия.

— Отлично подмечено. Подпишусь под каждым словом, — заявила Сестеро. Она оценила сообразительность Сильвии.

— Я на вашей стороне. Одиночка, движимый ненавистью, — подхватил Айтор.

— Твоя начальница ни слова не сказала о ненависти, — поправил его Чема.

Сестеро прикусила язык, чтобы не ответить. Что за тема с твоей начальницей? Чема что, не считает ее начальницей всей группы? Сосуществование двух сержантов в одной команде будет делом не из легких, особенно если во главе ее стоит женщина. Печально, но Сестеро уже сталкивалась с подобным, и Чема, кажется, не станет исключением.

— А что насчет цветка? — Сестеро обратилась к Сильвии.

— Это не просто автограф. Тюльпаны олицетворяют порядок, это цветы, где практически нет вариаций, у них всегда шесть лепестков. Вы никогда не найдете две одинаковые розы или две хризантемы, в отличие от двух тюльпанов. Этот кто-то очень последовательный.

— Это усложнит нам задачу. — Чема прищелкнул языком. — Чем тщательнее он все спланировал, тем меньше остается ниточек, за которые мы можем потянуть.

Кивнув, Сильвия продолжила:

— А еще, и, возможно, это заинтересует нас больше, тюльпан — это цветок, который символизирует горечь разбитого сердца или предательской дружбы.

— Ты хочешь сказать, что тот, кто привязал Наталию посреди путей, мог быть ее бывшим любовником? — Сестеро тут же подумала о начальнике полиции.

— Или забытым другом, или сумасшедшим, на чью любовь журналистка не ответила… — возразила Хулия.

Айтор негромко откашлялся.

— Может, он пытается передать послание. В семнадцатом веке были популярны картины, напоминающие созерцателю о том, что все эфемерно. Жизнь коротка, и рано или поздно мы все умрем. Тюльпаны были неотъемлемой частью этих картин.

— Какой ужас! — воскликнула Хулия.

— Ну это искусство с назиданием, — начал оправдываться Айтор. — В Музее изобразительных искусств Бильбао есть отличные образцы фламандской школы.

Нахмурившись, психолог кивнула.

— Тогда перед нами убийца, для которого важна эстетическая и символическая ценности его подписи.

Сестеро едва слушала их, ее разум лихорадочно работал.

— Как часто поезда проезжают мимо места преступления? — спросила она.

— Состав, двигавшийся в противоположном направлении, прошел там за двадцать две минуты до столкновения, которое случилось на второй минуте трансляции. То есть у убийцы было двадцать минут на то, чтобы все подготовить: стул, мобильный телефон… — ответила Хулия, сверившись с записями.

Как только поезд вторично переехал Наталию Эчано, Сестеро выключила видео.