— Опишите подробнее. Гнев, ненависть — что вы чувствовали?

Санти сжал дрожащие губы. Он оторвал взгляд от пола.

— Беспомощность. Я был потрясен. Я не понимал, что сделал не так, а Наталия едва говорила со мной. Она все время проводила на работе.

Хулия и Сильвия переглянулись. Либо он великий актер, либо у него действительно мягкая натура.

— Это все на сегодня. Спасибо, — сказала детектив. У нее было чувство, что она узнала не все, но ей не хотелось еще сильнее давить на мужа.

— Спасибо вам, — отозвался Санти с вымученной улыбкой.

— Он держится лучше, чем я думала, — сказала Хулия, едва за ними закрылась дверь. Редко когда родственник жертвы говорит так спокойно, учитывая, как мало времени прошло с момента гибели.

— Не обманывайся, — предупредила Сильвия. — Это лекарство. Его по уши накачали успокоительным. Ты не обратила внимания на его сонный вид? Шок придет позже.

— Тебе кажется, он искренне горюет?

— Абсолютно точно да, — подтвердила психолог. — Если ты хочешь знать мое мнение, мог ли он замышлять такую ужасную месть, я отвечу — нет. Есть несколько моментов, почему нельзя полностью сбрасывать его со счетов, но он не подходит под типаж холодного и расчетливого убийцы. Ты видела, с каким обожанием он смотрел на портрет жены? Боже, да эта гостиная — просто ее алтарь. А муж всего лишь приложение к ней.

Не будучи до конца убежденной, детектив открыла дверь автомобиля. Это не первый раз, когда убийца так хорошо мог притворяться жертвой, а не палачом.

Понедельник, 22 октября 2018

Стоило ей войти в бар, Сестеро ощутила, как тяжесть упала с плеч. Добыть информацию о комиссаре Олайсоле, а особенно о его отношениях с Наталией Эчано, оказалось нелегко. Подчиненные предпочитали не распространяться о начальнике. Никто не знал деталей. Только то, что они были давними любовниками и не скрывали этого. А причина разрыва? Без понятия. Но Луиса Олайсолу случившееся потрясло.

Айтор тоже не особенно продвинулся. Он прослушал записи последних программ ведущей, и единственное, что было ясно — журналистка нападала на все и вся: от жалоб на спекуляции в сфере недвижимости и неконтролируемый туризм до многочисленных обвинений полицейского управления в том, что провинция стала обителью браконьеров и наркоторговцев.

Предполагаемые наркоторговцы, незаконная ловля морепродуктов… Жизнь в заливе Урдайбай под покровом ночи отнюдь не напоминала зеленый рай, каким он преподносится в брошюрах для туристов.

— Холодное пиво, пожалуйста, — попросила она, опершись на барную стойку. Ногами она задела опилки, покрывавшие пол, и это напомнило ей о воскресных обедах с вермутом в детстве. Теперь все изменилось. Санитарные нормы запретили использование стружек, зато повсюду валяются бумажные салфетки и зубочистки.

Четверо мужчин с загорелыми лицами, сидевшие за столиком возле игровых автоматов, с любопытством посмотрели на нее. Судя по вину в стаканчиках «чикито» и помятому виду, это их ежедневный ритуал. Каждый вечер одно и то же: пропустить по стаканчику кларета в каждом баре в округе, пока не придет время возвращаться домой на ужин.

— Полиция, — пробормотал один из них.

Сестеро посмотрела на свою одежду. Серая толстовка и потертые, почти что рваные джинсы. Полицейский значок спрятан. У нее что, на лице написано? Или, возможно, полицейские — единственные чужаки, которые заглядывают в этот бар рядом с управлением. Да, наверное, в этом все дело.

— И будьте добры, сэндвич с тунцом, — добавила она, вспомнив, что близится время ужина.

Айтор час назад отправился в Мундаку. Там, в рыбацкой деревне, в десятках километров от полицейского участка, родилась Наталия Эчано — и там им забронировали гостиницу. Ее напарник закажет что-нибудь в номер, сэндвич или салат. Он ничего ей не сказал, но Ане знала, что он хотел остаться один, чтобы позвонить в Пасайю. Она легко представила его с этой дурацкой улыбкой на лице во время видеозвонка, который виртуально соединит его с его любимыми Лейре и Сарой. Хуже всего, когда в кадр с лаем и слюнявыми поцелуями влезает Антоний, и полицейский начинает сюсюкаться с ним, будто с сыном. В таких случаях Сестеро становилось за него очень стыдно.

— Добавить томаты? — спросил бармен. Это был человек неопределенного возраста, из тех, кому раннее облысение придает зрелости, которой они еще не достигли. Он с блаженным видом прикрыл глаза, как будто только что выкурил косяк и теперь витал в облаках.

— Нет, спасибо, — ответила Сестеро. Она не знала, что он имеет в виду: обычные томаты, как принято в Каталонии, или томатный соус, какой добавляют капризным детям. Впрочем, какая разница, ей просто нужно чем-то перекусить, чтобы в животе не урчало, пока она рыщет на побережье.

Убийство из-за горстки моллюсков? Сестеро покачала головой. Это бессмысленно. В теории, наркоторговля — куда более правдоподобный мотив, хотя Чема не нашел в свободном доступе никаких доказательств того, что в Урдайбае существует какая-либо сеть сбыта.

И был еще комиссар…

Очевидно, что их с жертвой внебрачная связь закончилась плохо. Наверное, тому, кто привык раздавать приказы и ожидать их выполнения, нелегко терпеть дурную славу, которую каждое утро создавала ему в эфире Наталия. Это, конечно, его злило.

Она сделала глоток пива. Холодное, даже ледяное — как ей нравится. И обслуживание неплохое. Бармен улыбнулся, увидев одобрительное выражение на лице Сестеро, осушившей бокал.

— Принесете еще?

Ей это было необходимо. Сестеро хотелось отключиться от всего и хотя бы на миг забыть о тысяче и одной гипотезе, которые сверлили каждый уголок разума.

Стоило ей сделать первый глоток, на этот раз медленнее, как дверь открылась и вошел новый посетитель. Он был намного моложе, чем та компания в углу, но Сестеро быстро подсчитала, что он лет на десять старше ее. Около сорока. Не красавец на первый взгляд, но нельзя отрицать дикое очарование двухдневной щетины, такой же черной, как и глаза, и блестящих серег в обоих ушах. Настоящий пират.

— А вот и сэндвич, — объявил бармен, положив тарелку на стойку.

— Спасибо, — ответила Сестеро, повернувшись к нему.

Заказав крепкое пиво, новоприбывший ненадолго уткнулся в телефон. Затем поднял взгляд и улыбнулся детективу.

— Ты делала ее не здесь, — заметил он, приблизившись.

Проследив за взглядом незнакомца, Сестеро поняла, что он имеет в виду татуировку на ее шее.

— Откуда ты знаешь? — спросила она. Ее слова прозвучали холодно, но намек на улыбку побудил незнакомца продолжать диалог.

— Я много чего знаю. Не знал, правда, что полицейским можно набивать татуировки на видимых местах.

Сестеро нахмурилась.

— А с чего ты взял, что я из полиции?