На КПП нас поверхностно досматривают, не проявляя особого рвения. Заглянув в термос с горячим супом, омоновец спрашивает:

– Ну что, скоро там вода будет?

– Скоро, – серьезно отвечает Аюб. – Дня через три доберемся…

Привычка – хорошее дело. Очень помогает при подготовке к акциям. К нам привыкли, мы здесь четвертый день катаемся. В трехстах метрах отсюда, на пустыре, работает буровая установка на базе военного «ЗИЛа-131». Бригада в составе трех человек бьет артезиан якобы для новой водонапорной башни. Документы в порядке: есть распоряжение администрации, договор с Кавказгеоспецстроем, разрешение коменданта.

Людям патологически хочется верить в доброе. Никто из федералов почему-то не обратил внимание на два скользких аспекта в этой ситуации.

Во-первых, у нас, если есть деньги, очень легко провести любые документы. Комендант подмахивает разрешения, не читая, в администрации всегда есть свои люди, и так далее. По телевизору регулярно со скорбью в голосе сообщают: ах, ах – в Чечне опять обнаружены махинации с субсидиями на разрушенное жилье (пенсиями, гуманитарной помощью, зарплатой и так далее – смотри полный список в разделе «социальная сфера» соответствующего документа). Ай, какая неожиданная новость! Смешно…

Во-вторых, никто не задумался над целесообразностью оборудования артезианской скважины именно в этом месте. Результаты разведки водоносных пластов никто не затребовал, есть они здесь или нет – один Аллах знает. Зато каждый местный вам с уверенностью скажет: бурить в этом районе – очень небезопасное занятие. Запросто можно на газовый «карман» напороться. А это чревато самыми печальными последствиями.

В общем, подготовка к операции проходит практически в идеальных условиях. Никаких препятствий, несмотря на объявленное федералами усиление, нет. Утром Аюб привозит сюда буровую с бригадой, в обед – от двенадцати до трех дня, по-разному, – меня с горячей пищей. Тоже мне, Манька-повариха…

Обед – еще одна привычка федералов, полезная для нашего дела. Это обыденно, не внушает опасений и некоторым образом успокаивает. Не нашлось у федералов знатока местных обычаев, который сразу бы обнаружил подвох. На буровой-то работают чеченцы. А для любого нормального горца обед – что для неверного намаз! Искони сложился распорядок: горец завтракает до свету, весь день занят делами, может мимоходом что-нибудь перехватить на скорую руку. Основной прием пищи, с обязательным горячим блюдом, – ужин. Вечер, никуда спешить не надо, можно сидеть в кругу семьи и неторопливо насыщаться. Вот так у нас принято…

Как я уже говорила, на буровой работают трое. Двое обычных бойцов и один особый. Это наш шахид – Муслим.

За Муслима я не беспокоюсь, Аллах миловал, не попал мальчишка в одну компанию с головорезом Аюбом. Этот пункт нашей подготовки можно смело считать одним из самых надежных, потому что я занималась им лично сама.

В честь нашего прибытия бойцы заглушили мотор работающего «ЗИЛа» и вытащили канистру с водой – сполоснуть руки. По-хорошему, надо бы нормальное омовение сделать да на молитву присесть – они не просто так болтаются, шахид с ними! Но тут условия не позволяют, поэтому придется обойтись без этого.

– Проверяли? – интересуется Аюб.

– Нет, сегодня не проверяли. Недосуг, видимо.

– Надо же! – удивляется Аюб. – Какие добрые! Ну-ну…

Федералы с КПП каждый день проверяют, чем тут наши занимаются. В первый день вообще три раза приходили. А сегодня не удостоили вниманием. Буровая стала обыденностью. Хороший знак.

– Как ты? – ласково обращаюсь я к шахиду.

– Нормально. Я готов…

Мальчишка бледноват, но держится молодцом. Он одет во все чистое, только спецовку скинуть. Парень три дня постился, отсюда бледность.

Из уважения к шахиду бойцы выливают суп в яму. Вчера и позавчера тоже так делали. Они едят серый лаваш с зеленью и сыром и то отходят в сторонку, чтобы не смущать нашего героя.

Пока бойцы перекусывают, Аюб занимается делом. Он удаляется в глубь пустыря на тридцать шагов, снимает штаны и присаживается – вроде бы по большой нужде. Аюб плохо «замаскировался» – я его вижу, но делаю вид, что не замечаю, смотрю в другую сторону. Если сейчас федералы с КПП смотрят в бинокль, им, наверно, очень смешно. Живописная такая картинка: нохчо-богатырь, обделавшийся в панораме серого пустыря…

Аюб между тем привязывает к ноге капроновый шнур, натягивает штаны и идет обратно. Сегодня ночью он доставил сюда закладку и замаскировал ее. Колоссальная работа, под силу только такому здоровяку: пришлось с километр идти с черепашьей скоростью, волоча тяжелый груз, а последние несколько сот метров вообще ползти.

«ЗИЛ» стоит задними габаритами к КПП. Это дополнительная гарантия спокойствия для федералов. Машина громоздкая, в «расшпиленном» состоянии, да еще и задом к объекту. Никому и невдомек, что накануне с машиной поработали наши мастера, и теперь достаточно трех секунд, чтобы она отделилась от буровой установки.

Аюб, поравнявшись с передним бампером, ловко цепляет конец шнура к лебедке – всего на три секунды задержался. Затем он выходит из-за мотора и призывно машет рукой. Типа, прекращайте чревоугодием заниматься, пора работать.

Бойцы быстренько завершают свой «обед» и запускают двигатель. Спустя несколько секунд к машине «приезжает» заготовка – резиновая камера с тротилом. Общий вес – пятьдесят кг. Вот так все просто, проверяйте хоть каждый день…

Один из бойцов хлопает ладонью по капоту и огорченно разводит руками. Мол, упрямится железный конь, неполадки какие-то. Это перестраховка – моторная часть с КПП не видна, но каждый играет свою роль в соответствии с расписанным сценарием.

Аюб «помогает» – забирается на бампер и принимается ковыряться в моторе. На размещение и подготовку взрывчатки у него уходит четыре минуты. Молодец, Аюб, он хоть и сын барана, но мастер своего дела. Приятно с таким работать.

Вот капот захлопнулся, Аюб спрыгнул на землю. Все, можно ехать.

– Сегодня твой день, – говорю я на прощание шахиду. – Вот я стою рядом с тобой… и уже сейчас начинаю ощущать запах мускуса[4]! У тебя все получится. Весь народ с замиранием сердца следит за твоим подвигом.

– Я готов, – недрогнувшим голосом отвечает Муслим. – Я все сделаю как надо…

Мы возвращаемся. На КПП нас не досматривают, машут ручкой – проезжайте. Спасибо. Хорошее дело – привычка.

Метрах в трехстах от КПП, по дороге в город, расположена чайхана. Здесь начинается жилой квартал – в домах, меньше других пострадавших от бомбежки, ютятся люди.

Аюб загоняет «Ниву» на небольшую стоянку и глушит мотор. Здесь нас ждет Шапи, он приехал на грязной старенькой «шестерке» бежевого окраса и привез мне портативную видеокамеру.

Мужчины заходят в чайхану. Мне очень хотелось бы выпить стакан горячего сладкого чая, но я остаюсь в машине – дела в первую очередь. Да и женщина я, негоже мне с мужиками.