— Пашка! — пристрожила его в напутствие Серафима, — не вздумай всякую пакость по пути покупать! Вернетесь — сходим пообедать!

— Ну тёть Си-има! — неожиданно для Ольги заканючил всегда выдержанный и спокойный Пашка, — вкусненького охота! А у тебя чего-нибудь нету? Земного? — и ручки сусликом сложил, паразит такой. А ручки — что ковши у малого экскаватора.

Серафима презрительно фыркнула, но, потеснив Ольгу, что-то достала с полки за ее спиной. Оказалось — крошечная шоколадка «Аленка». Поманила рослого парня наклониться, отвесила ему ласкательно-воспитательную затрещину, получила неуклюжий чмок в тугую румяную щеку и вытолкала восвояси. Оля уловила завистливый взгляд Мита. А еще — поняла, что Пашка осознанно на эти затрещины напрашивается. Уж больно у Симы по-матерински получается. Не как обиду воспринимает — как заботу.

— Эх, судьбинушка! — Серафима вздохнула и вернулась на свое место. — И не поправишь уже.

— О чем ты?

— Да о мальчиках наших. Душа из груди рвется смотреть на них.

— Нормальные ребята, чего ты?

— Отличные, — подтвердила Сима, — да недооблизанные. Ох, недооблизанные! Твой еще ничего, а мой Митька совсем дичок. Так что ты там сказать хотела?

— Симуш! — Ольга встрепенулась от внезапной идеи. — Если сажать что-то хочешь, так давай у меня на хуторе! Будет тебе дача. Ну и хуторянам личный пример! А? Там пустые домики есть.

— А лавку на кого? Цуэт за отсутствие платить не станет.

— А Цуэт тебе не за присутствие платит, — Ольга скривилась, — а за формирование ассортимента. Для этого необязательно каждый день с ним сидеть и вместо него по полкам скакать. Торговал же как-то до тебя.

— В том-то и дело, что как-то.

— Сима! Через месяц или через год, но он все равно научится! Было у него десяток наименований товара в ассортименте, теперь — твоими заботами — двадцать. Немножко еще похлопочешь — станет тридцать. И все — дальше ты ему уже и не нужна. Чай, не супермаркет. Барыге твоему для оборота хватит. Приучит публику к ассортименту, сам попривыкнет и выпнет тебя. Ну, может, и не выпнет, — сдала назад Ольга, видя упрямство на лице подруги, — но, такого авторитета у тебя уже не будет. Подумай. С цирюльней мадам Ироты ты уже покончила, правильно я понимаю?

Серафима задумчиво кивнула и молчала, догадываясь, что Ольга сказала не все.

— И еще, Симушка. — Оля примолкла, с трудом подбирая слова. — Считай, что инсайдерской информацией разжилась: скоро, возможно — очень скоро, у Цуэта появится серьезный конкурент. И это будет не жалкая единичная контрабанда.

Серафима крепко задумалась.

— Ты к этому причастна?

— Да, — не стала запираться Ольга, и приняв внезапное, горячечное решение, добавила: — и Цуэта я постараюсь задавить.

— Зачем? — Сима даже отшатнулась слегка, такой непримиримой ей показалась обычно мягкая подруга. Сама она была куда как бойчее.

— Как подумаю, сколько народа обворовали, чтобы забить эти полки… Бесит! Туда, ведь, Симушка, не просто маг ходит — менталист. А менталисты, они все бессовестные. Наши там совершенно перед ним беззащитны — что захочет, то и прину́дит отдать. И видеокамеры повсюду понатыканы. — Ольга скривилась, как от приступа панкреатита, так ей было обидно за неведомых ограбленных земляков.

Больше на эту тему ей говорить не хотелось — утренний нечаянный конфликт с величеством еще причинял боль. Симушку очень жалко — только наладилось все, надежды появились. Но, Серафима умная. И честная. Она поймет. Вместе они справятся.

Именно эти мысли и уловил Раим…

Следилка задала направление поиска. Ну, можно было и не напрягать магию — куда еще могли отправиться его неугомонные иномиряне? Конечно, на базар. Уловить ментальный голос Ольги оказалось совсем нетрудно — привык, как выяснилось, следить за своей помощницей. Прям потребность какая-то выработалась.

Ольга самозабвенно общалась с подругой-землячкой, и это встревожило лавэ — подопечная очень легко относится к секретности. Его, Раима, недоработка. Теперь только и остается — проследить, и если Ольга сболтнет лишнего, подчистить кое-кому память по необходимости. Эх! Невидимость силы много жрет, хватит ли потом ресурса домой проколом вернуться?

— Семена — не главная проблема, Симушка. Мне человек нужен! На хуторе столько ремонта — латать не перелатать. И все по металлу. Да и у меня пяток задумок есть, чтобы людям труды облегчить, опять по металлу работа. Я хотела с Цуэтом переговорить, может, он мне толкового слесаря присоветует.

— Митя вернется, у него спросим. У Цуэта, конечно, опыт и связи. Зато у Митьки всегда свежая информация. И бесплатная.

— Ну, как скажешь. Тогда еще дельце…

Ни дослушать про таинственное дельце, ни настроится на мыслепоток Олиной подруги, Раим не успел — невидимость сыграла с ним злую шутку — его чуть не сбил с ног внезапно появившийся возбужденный Павел. Вот балбес! В штатском разгуливает! Хотя, может оно и правильно — эти люди знают его, как простого парня, а не наездника.

— Тёть Оль! — Пашка старался приглушить голос, чтобы не мешать Цуэту, но получалось не очень, — тёть Сим! Пошли скорее! Там такое!

Удивительное рядом, или нечаянная встреча

Базар кряхтел, ворчал, волновался, вспенивался внезапным яростным торгом. Идти сквозь толпу невидимкой — то еще удовольствие, но Раим терпел — уж очень интересные чувства испытывал его ученик. Азарт, надежда, предвкушение радости, тревога, злость на что-то. Парня аж потряхивало от яростных эмоций.

Шли недолго. Внезапно вся компания резко ускорилась — сквозь гул толпы пробивался скрежет металла и пение: я во-дя-ной… гыр-клац… я водя-я-ян-ной… гыр-гыр… погово… клац-гыр… ррил бы кто со мной… клац…

От хорового восторга трех землян у Раима случился изрядный шок. Не сказать, что неприятный — но очень уж… терпко! Как от кисло-сладкого острого соуса — сначала немыслимо вкусно, потом мир сужается до собственного нёба, объятого пламенем перца.

— Но все мои подружки, пиявки и лягушки…. — невольно продолжила Ольга, жадно наблюдая за действиями жилистого молодого мужичка в кожаном фартуке на голый торс. Тот явно занимался правкой гвоздей. За его спиной усердно гудел маленький горн. Гвоздарь (прим. автора: весьма высокая квалификация для кузнеца) то и дело прихватывал раскаленных уродцев клещами и стучал по ним изрядным молотком. В перерывах между ударами он напевал.

— Эх, жизнь моя жестянка! — радостно дал петуха Пашка, подражая неповторимому Анатолию Папанову, и занесенный молот замер.

Сима петь не стала, она просто раскрыла объятия и с возгласом:

— Земеля! Родненький! — ринулась к кузнецу, впечаталась, обняла за шею.

Так они с замерли вчетвером. И никого не смущали пот и копоть. Плевать им было на десятки взглядов. На то, чтобы осознать чудо этой встречи нужно было время.