Поправил воротник, накидывая мне на голову капюшон, — Теперь точно не замерзнешь.

Быстро накинул куртку сам и, придерживая дверь выпустил меня на улицу.

— Я провожу тебя.

И по интонации не было понятно он утверждает или спрашивает. Больше всего в жизни мне нравится ясность. Эх, мне б сейчас ясность ума, а не ту мозговую кашицу с приправой из розовых соплей, которые сейчас властвовали у меня в голове.

— Ну пошли.

Мы шли и снег шел. За время, проведенное в кафе, он укрыл ровным пушистым покрывалом все вокруг. У статуи Ленина на голове появилась снеговая шапка. Правильно, не гоже дедушке зимой без шапки. На домах и витринах мигали огоньки, мимо пролетали машины, а я просто наслаждалась прогулкой.

— У тебя было такое ощущение, что ты видишь человека впервые, а кажется вечность знаком? — вдруг спросил Дима.

— Это когда человек кажется тебе настолько родным, что хочется его обнять?

— Да.

Я оглянулась на заснеженный подъезд пятиэтажки.

— Да было однажды.

— Тогда ты обняла того человека?

— А ты?

Свет от фонаря падает так, что я вижу только нижнюю часть лица. Покрытый легкой щетиной подбородок с ямочкой и полуулыбку.

— Тогда нет, но думаю, это стоит компенсировать.

Всего два его шага и я оказалась в объятьях.

— Мы пришли? — почти на ухо спрашивает меня.

Растерянно киваю головой. И почему-то чувствую, что так и должно быть. Все происходящее сейчас настолько правильно и хорошо, что даже с места двигаться не хочется.

— Тебе уже пора или еще погуляем?

— Боюсь, что уже пора, — с грустью отвечаю я.

Меня нехотя выпустили из кольца рук.

— Пока. Теперь я знаю, где ты живешь. Жди в гости, — смеется парень.

— А я и не против, — улыбаюсь в ответ я, — Пока.

Подхожу к двери, копаюсь с домофоном, но прежде, чем войти оглядываюсь. Он все еще стоит и смотрит на меня. Помахав рукой, вхожу в полумрак подъезда.

Укутавшись в одеяло, бездумно листаю ленту новостей с блаженной улыбкой на лице. А в мыслях только его голос, запах, руки и бесконечная череда фантазий. Сложившись в позу эмбриона, обхватила себя руками, стараясь уснуть. Никак. На тумбочке завибрировал телефон.

— И кому я там понадобилась?

«Спишь?»

Я зажмурилась от предвкушения.

«Еще нет».

Отправила в ответ. Боюсь, что этой ночью я вряд ли высплюсь.

Глава 4

За постоянными переписками и встречами с Димой незаметно пролетела зима. Наши внезапно начавшиеся отношения развивались стремительно, полностью поглощая в водовороте событий. Идея найти голубой блокнот ушла на второй план. Как я узнала позже, фотография для Димы была хобби. На самом деле он работал в IT-сфере. Несколько раз я пыталась расспросить его о ней, но, честно говоря, ничего не поняла. Даже несмотря на свою занятость, парень всегда находил на меня время.

В один из солнечных февральских дней Дима повез меня за город. Солнце, чувствуя скорый приход весны, начало припекать. Повсюду слышался щебет птах. Если бы не одно, но…

Когда парень говорил мне о базе отдыха, он не упомянул, что это горнолыжная база. Никогда не чувствуя тягу к спорту, я и на обычные лыжи косо смотрела, а тут горные. Но окончательным ударом под дых оказалось то, что просто отшутиться и погулять у меня не выйдет. Пропуская мимо ушей мои «а может не надо, вдруг я себе руку сломаю, у меня ноги от страха трясутся и вообще я высоты боюсь» меня на аркане затащили в прокат, снарядили с ног до головы и отправили учиться кататься с инструктором.

— И нечего на меня волком смотреть, потом еще спасибо скажешь, — вот с этими словами, чмокнув меня на прощание в лоб, меня бросили на растерзание. Как мне тогда показалось.

Я стояла у подножия склона. Рыхлый февральский снег, отражая солнечные лучи, слепил глаза. Наблюдая, как остальные люди в ярких костюмах лихо режут склон на лыжах и сноубордах, я загорелась желанием научиться также. Хорошо, что с инструктором, которым оказалось женщина, мы быстро нашли общий язык, и почти через час я, поняв технику, могла самостоятельно спускаться.

Теперь адреналин разжигал кровь. Дима постоянно был рядом и контролировал мои спуски. В какой-то момент, поверив в себя, я перешла на более сложную трассу, потом опробовала небольшой трамплин и резкий переход с одной трассы на другую. И меня затянуло. Мне нравилась скорость, перекаты трассы. Страх исчез, оставляя восторг.

Правда через пару часов меня снесла усталость. Казалось, я чувствовала каждую мышцу своего тела, поэтому в прокате у меня не было сил стянуть тяжелые ботинки. Довольный собой Дима опустился на колени помогая с креплениями.

— Ты точно никогда раньше не каталась? — извлекая ногу из ботинка, уточнил парень.

— Это ты сейчас поприкалываться решил, — хихикнула я.

— Не-а, — помотал головой, — Уж очень быстро ты освоилась.

— Сам говорил, что я очень талантливая, видимо оказался прав.

Я следила как его ладони медленно поднимались от щиколотки выше, как бы прощупывая мышцы.

— Ай, — сжалась я.

— Больно? — отмечая мою реакцию, обеспокоился Дима.

— Немного.

— Мышцы забились, такое бывает. Позже сделаю массаж. — одергивая штанину, парень переобул меня и вывел на улицу.

Солнце заходило за вершину. Мы стояли на веранде кафе и смотрели, ка небо окрашивается в оттенки розово-голубой палитры. На снегу появились глубокие синие тени. Я, оперившись на перила, наблюдала, как мир погружается в темноту. На базе зажигались фонари.

Дима обнимал меня со спину, создавая ощущения защищенности, нежности и уюта. Его дыхание согревало щеку.

— Поехали домой, — прижав меня еще крепче, предложил Дима.

— Домой? К кому домой? Или вообще домой? — откинув голову к нему на грудь, уточнила я.

— К нам домой, — разворачивая меня к себе лицом, ответил парень, — Давай жить вместе. Хотя нет, не то. — взяв мою ладонь, он закопался в кармане, — Ты станешь моей женой?

Кажется, мое сердце пропустило удар. Сейчас он не смеялся. Показалось, что в ожидании моего ответа, черты его лица заострились, хоть в глазах искрилась нежность.

Конечно же я знала, что соглашусь. Еще тогда в усадьбе, а потом в машине и кафе, я поняла, глядя в его серые льдистые глаза, что готова идти за ним по проводам, если позовет. Но напоследок решила повредничать, чтобы Дима знал, с кем связывается.

— Ну, даже не знаю, — протянула я, — Знаешь, я очень вредная.

Он закатил глаза, пытаясь спрятать улыбку.

— Не замечал.

— Я храплю.

— Будем храпеть дуэтом.

— У меня скверный характер.

— У всех свои недостатки, — целуя меня, уже не сдерживаясь, смеялся Дима, — Буду считать это согласием.

— Но