ей знаки внимания. Все общество было убеждено, что помолвка между ними неминуема: об этом даже в газетах писали – в «Таймс» например. И когда герцог совершенно неожиданно чуть больше года назад, как раз перед окончанием второго сезона, уехал в деревню, это оказалось потрясением для всех, включая Джулиану. Он не только не сделал ей предложения, но и вообще исчез с ее горизонта.

Собственно, в последний раз он дал ей о себе знать через несколько месяцев после своего отъезда паршивым письмецом, в котором сообщал кое-какие подробности, касающиеся изменения его намерений, но ни словом не упомянул о том, когда они смогут увидеться.

Значительную часть первой половины своего третьего сезона она только тем и занималась, что проверяла списки гостей и разыскивала его в толпе на балах. И только когда сезон уже подходил к концу, мать, благослови ее Господь, усадила ее рядом с собой и серьезно с ней поговорила. Именно в этом Джулиана и нуждалась. Ей предлагалось сделать наконец выбор: либо сидеть, как старая дева, и ждать, когда Уортингтон соизволит появиться, либо поступить как истинной Монтгомери: плюнуть на него и постараться сделать самую завидную партию.

«Он не достоин даже мыслей твоих, – сказала тогда мать, подарив Джулиане новое заклинание, которое она повторяла снова и снова в течение последующих недель. – Я уж не говорю о том, что из-за него ты только попусту тратишь время».

Может, той ночью Джулиана и легла в постель брошенкой, неслучившейся невестой герцога Уортингтона, но на следующее утро она проснулась полной решимости будущей невестой маркиза Мердока, очень богатого и обаятельного. И ничего страшного, что он не идет ни в какое сравнение с этим… Мерзавцем!

Джулиана приступила к достижению своей цели со всех энергией юности. Не прошло и трех четвертей сезона, как она сумела заинтересовать маркиза Мердока, и лишь немного пострадала от досады, когда в газетах появились намеки, что ей достался только второй завидный холостяк, а Уортингтона она упустила.

Конечно, это было досадно, но Мердок никогда ни о чем не упоминал, так что какая разница? Самое привлекательное во всем этом то, что теперь, будучи официально помолвленной (свадьба назначена на следующую весну), на этом загородном приеме Джулиана могла совершенно расслабиться и проводить время так, как захочется, то есть ездить верхом сколько вздумается.

О Мэри она, конечно, не забыла. После многообещающего первого сезона ее младшая сестра пока не получила предложения, но ситуацию еще можно исправить, если только взяться за дело с умом. Однако сначала главное.

Джулиана взглянула на сестру, мирно спавшую на своей кровати. Ее светлые волосы разметались по подушке. Да, Мэри всегда была послушной, и если мать велела отдыхать, так тому и быть. Сама матушка, вероятно, читает, а у Джулианы появилась идеальная возможность найти Арабианов. А присмотреться к подходящим джентльменам для Мэри у нее еще будет время позже – возможно, этим же вечером за обедом. Несмотря на близкую дружбу с лордом Клейтоном, герцог Уортингтон никогда не принимал участие в его летних загородных приемах. Разумеется, прежде чем принять приглашение, Джулиана все выяснила. Надо думать, Мерзавца не интересовали приемы, где собираются дебютантки со своими маменьками. Вот и хорошо. Тем лучше для нее.

Джулиана оглянулась на полумрак спальни, и губы ее изогнулись в улыбке.

– Пойду-ка я схожу в конюшню, – прошептала она себе под нос. – Может, удастся раздобыть лошадку и покататься, пока не все гости приехали.

Глава 3

На лице Риса играла улыбка, когда он стоял в конюшне, протирая Алабастера после верховой прогулки. Прежде всего он купит новый фаэтон, потом, возможно, парочку одинаковых серых, чтобы запрягать в него. Новый гардероб тоже не помешает. И еще надо бы сделать кое-что в своем поместье в Кенте.

Да, право же, деньги, которые принесет Рису это пари, будут очень кстати, но гораздо приятнее сам факт выигрыша. Это он любил больше всего. Разумеется, он поведет себя великодушно: похвалит друзей за хорошо сыгранные роли, прежде чем потребовать с них все до последнего фартинга, – а потом отправится к Холлистеру, чтобы немного поразвлечься со своим выигрышем. Нельзя же разочаровывать сплетников.

Алабастер ударил копытом и заржал, и Рис, потрепав его по голове, негромко сказал ему на ухо несколько успокаивающих слов. Когда Клейтон сообщил Рису, что конюхи не ездят верхом на его лошадях, если только не возникает крайняя необходимость, он расстроился, но все же согласился. Но как можно, оказавшись рядом с одним из превосходных арабских жеребцов Клейтона, не проехаться на нем верхом? Если виконт не узнает, то и не станет переживать, верно же? На этот счет Рис уже достиг взаимопонимания со старшим конюхом.

Помогло еще и то, что он не стал скрывать от других конюхов, мальчишек-подручных и кучеров, кто он на самом деле. По условиям пари это допускается. Главное, чтобы не знали гости, особенно мамаши юных леди, а для этого достаточно не показываться им на глаза. Слава богу, они не жалуют конюшни. Он провел тут весь день, но не увидел ни единой барышни, хотя они прибывали в имение все утро.

Собственно, это совершенно безопасно. Дом хоть и полон жеманничающих дебютанток, но очень мало шансов на то, чтобы изнеженная, бдительно опекаемая юная леди случайно забрела в конюшню, да еще в одиночестве. Он поморщился. За всю свою жизнь он знавал всего одну дамочку, которая могла бы так поступить, но в высшей степени маловероятно, что эта самая леди окажется здесь. В конце концов, она обручена и скоро выйдет замуж за маркиза Мердока. Ей больше не нужно тратить время на поиски мужа.

Рис стиснул зубы, как всегда, стоило о ней подумать. Надо признать, она неплохо о себе позаботилась. Раз уж не смогла стать герцогиней, то не растерялась и ухватилась за маркиза, как сообщала «Таймс». Губы Риса презрительно изогнулись, в животе все сжалось, как всегда при одной лишь мысли, что едва не сделал предложение красивой, но коварной интриганке леди Джулиане Монтгомери.

Рис до сих пор испытывал отвращение к самому себе за то, что оказался полным идиотом и вообразил, будто влюблен в эту девицу.

Всю жизнь ему втолковывали, что никакой любви не существует, и в первую очередь отец. И все же, пока ухаживал за Джулианой все те месяцы, он испытывал чувства, о каких раньше даже понятия не имел.

Хорошо, что ему как раз тогда, когда собирался делать ей предложение, пришлось уехать по неотложному делу. А после того случая, когда было