Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошедший год не лишил ее и доли красоты. Она оставалась такой же прелестной, как и раньше: дерзкий носик, темно-розовые губки и длинные ресницы. Все такая же высокая, гибкая, белокурая – настоящее произведение искусства, жаль только, что с алчным сердцем золотоискателя. Взгляд на нее причинил ему физическую боль, как удар под дых. Рис сквозь зубы втянул воздух, а затем изобразил на лице самую обезоруживающую улыбку. В конце концов, почему бы не быть обаятельным, как всегда? Если не пустить свое знаменитое обаяние в ход, ей, упаси бог, может показаться, что ему есть до нее дело.
Возможно, она его ненавидит: и не без причины, – но это чувство у них взаимно, однако нет абсолютно никаких оснований не вести себя с ней любезно, в особенности сейчас, когда она оказалась хозяйкой положения. У нее в руках ключ к результату пари, а он не может позволить себе проиграть.
От размышлений его отвлек ее тихий голос:
– Прошло уже немало времени, Рис, но я могу поклясться, что, когда мы виделись в последний раз, вы были герцогом. – Она надменно вздернула подбородок. – Каким образом все так изменилось?
– Я тоже могу поклясться, что, когда мы виделись в последний раз, передо мной тоже была совершенно другая леди. Или мне это только казалось?
Ее глаза вспыхнули гневом.
– И что это значит?
Он мгновенно сообразил, что совершил ошибку. Проклятье! Необходимо держать себя в руках и не допускать проявления эмоций.
– Ничего, не берите в голову.
– Так значит, теперь вы конюх? – очаровательно похлопав ресницами, уточнила Джулиана.
Рис прикусил губу, чтобы не выпалить: «Да, а вы все так же вероломны?» и вместо этого сказал:
– Да, временно.
– Не хотите объяснить причину? Вы опять во что-то играете?
– Разумеется, миледи, в свое время вы все узнаете, но сейчас, если вы не против, я бы предпочел уйти куда-нибудь подальше от конюшни, чтобы мы смогли поговорить наедине.
Она настороженно взглянула на него, потом кивнула:
– Да, мне бы хотелось проехаться на Алабастере.
– Конечно, как скажете, но вам придется подождать: мне нужно его оседлать.
Рис завел жеребца обратно в денник и провел там несколько минут, укладывая ему на спину чепрак и затягивая подпругу. Ему не требовались указания мистера Херефорда, как правильно седлать лошадь: пусть он и герцог, но во всем, что связано с уходом за лошадьми, разбирается отлично.
Может, он не умеет почистить костюм, как его камердинер, и не знает, куда правильно поставить тарелку, как его лакеи, зато он чертовски хорошо знает, что делать в конюшне. Это помещение в отцовском загородном имении было в детстве его любимым убежищем, и до сих пор таковым оставалось, когда он приезжал в родовое поместье.
Рис затягивал подпругу на животе Алабастера, но его отвлекали мысли о Джулиане. Что, черт ее побери, она тут делает? И почему Клейтон не счел нужным сообщить ему, что она здесь? Это не просто упущение, это подстава: он непременно скажет ему пару ласковых, когда увидит.
Рис проверил, надежно ли затянута подпруга дамского седла, и вывел коня из денника.
– Матушка тоже здесь, с вами? – лениво протянул он самым безучастным тоном, какой только смог изобразить.
– Да, и Мэри. Они отдыхают, а я улизнула.
– Ну и правильно сделали.
Как можно ее за это осуждать? Именно независимость суждений и поступков (среди много другого) ему так нравилась, когда он за ней ухаживал. Она не относилась к тем занудным и стеснительным юным барышням, которые могли часами сидеть за чаем или вышиванием, вместо того чтобы улизнуть и заняться чем-нибудь куда более интересным. И нет, они никогда не занимались ничем неподобающим… ну, кроме того случая в его кабинете. Это не привело ни к каким скандальным последствиям, и оба они даже оставались полностью одетыми. Ну, почти…
Рис подошел к Алабастеру сбоку, чтобы помочь Джулиане взобраться в седло, низко наклонился и сплел пальцы, сделав подобие ступеньки. Она без колебаний поставила на его руки ногу и одним быстрым плавным движением опустилась в седло, перекинув через рожок другую. Она всегда была отличной наездницей, неохотно признал Рис, и это его тоже привлекало в ней.
Помогая ей сесть в седло, он уловил аромат ее духов и от пробудившегося воспоминания о запахе сирени стиснул зубы. Когда-то этот аромат безумно возбуждал его, но сейчас почему-то разозлил.
Спустя несколько минут он сел на другого коня, куда менее презентабельного мерина из конюшни Клейтона, и жестом предложил леди первой выехать из конюшни.
Вид сзади впечатлял: несравненная леди на несравненном коне сидела безупречно прямо, и, надо признать, они смотрелись великолепной парой. А тем временем сам Рис напрягал мозги, пытаясь придумать, что ей сказать и как объяснить, почему вырядился конюхом. Разумеется, он предложит ей денег за молчание: возьмет из своего выигрыша, – но, вне всяких сомнений, она станет допытываться, какова цель его лицедейства на сей раз, так что ему лучше заранее подготовить правдоподобные ответы.
– Вы не против прокатиться вон до тех деревьев? – предложил он, как только амбар и забор остались позади.
Чем дальше от конюшни, тем меньше шансов, что их кто-нибудь услышит. Разумеется, ей не следовало выезжать с ним, без дуэньи, но он же не герцог, который ухаживает за юной леди, а всего лишь конюх и в его обязанности входит сопровождать гостей во время верховых прогулок.
Джулиана, оглянувшись, кинула на него взгляд, полный недоверия.
– Мы все время будем на виду, – объяснил он, чтобы развеять ее сомнения.
– Ладно. Встретимся там.
Она пригнулась, ударила пяткой, и великолепный арабский жеребец рванул вперед.
Рис не сразу сообразил, что она бросила ему вызов и подстегнул своего мерина, чтобы догнать ее. Мало того что она отличная наездница, ей всегда нравилось состязаться – Рис это хорошо помнил и просто обожал. Он и сам очень любил всякие пари, поэтому с Джулианой никогда не было скучно, не то что с другими пассиями.
Что бы они ни делали: играли ли в карты, пускали «блинчики» в пруду в Гайд-парке или устраивали верховые скачки, – Джулиана всегда выкладывалась по полной и никогда не пыталась выторговать снисхождение, прикрываясь своим полом. Пару раз она даже умудрилась выиграть у него, и это, пожалуй, возбуждало сильнее всего: женщина, которая никогда не сдается, которая любит состязаться не меньше, чем он, и которая никогда не играла в «поддавки», потакая его мужскому началу. Он никогда не встречал девушек, похожих на нее, и только потом, когда узнал, что ее интересует