Пятого Мухаррама четыреста тридцать седьмого года,[30] что соответствует десятому числу месяца Мурдада четыреста двадцать пятого года по персидскому летосчислению, я направился в Казвин и доехал до деревни Кухэ.[31] Там был недород и один мен[32] ячменного хлеба продавали за два дирхема.[33] Я уехал оттуда и девятого Мухаррама прибыл в Казвин.

Там было много садов, не защищенных ни заборами, ни колючими изгородями, ни чем таким, что могло бы воспрепятствовать войти. Я нашел, что Казвин красивый город с укреплениями и поставленными на них вышками и прекрасными базарами. Только воды там было мало и текла она по трубам, проложенным под землей. Управителем этого города был какой-то Алид и из всех ремесел в этом городе было больше всего сапожников.

Двенадцатого Мухаррама четыреста тридцать восьмого года[34] я выехал из Казвина через Биль и Кабан, его пригороды, и прибыл в поселок, который называют Харзевиль. У нас, то есть у меня, моего брата и сопровождавшего нас слуги — мальчика индуса, было мало дорожных припасов. Брат мой пошел в поселок, чтобы купить что-нибудь у бакалейщика. Кто-то спросил его: — Ты чего хочешь? Я — бакалейщик. — Нам годится все, что бы у тебя ни нашлось, — ответил брат: — ибо мы чужестранцы и здесь только проездом. — Тот ответил: — У меня ничего нет. — После этого, когда кто-нибудь говорил такие слова, я всегда восклицал: — Это Харзевильский бакалейщик.

Когда мы выехали оттуда, дорога пошла круто под гору. Проехав три фарсаха, мы прибыли в деревню, принадлежащую к области Тарим[35] и называемую Берз-аль-Хейр.

Она лежит в жаркой полосе и там много деревьев, гранаты и инжир, которые по большей части росли дико. Выехав оттуда, мы приехали к реке, называемой Шах-руд; на берегу ее лежит деревня Хандан, где с нас взяли пошлину и пользу эмира эмиров, принадлежащего к роду владетелей Дейлема.

Выйдя из этой деревни, река сливается с другой рекой, называемой Сенид-руд. Слившись вместе, эти реки текут вниз, в долину, на восток от Гиланских гор, протекают через Гилан и впадают в Абискунское море.[36] Говорят, что в Абискунское море впадает тысяча четыреста рек, что море это тянется на тысячу двести Фарсахов и что посреди его много густозаселенных островов. Рассказ этот я слыхал от многих людей. Теперь же я оставлю этот рассказ и перейду к своему делу.

От Хандана до Шемирана три фарсаха; между этими местами лежит небольшая каменистая пустыня. Шемиран — главный город области Тарим. На краю города высокий замок, построенный на твердой скале. Вокруг него возведены три стены, а посреди замка проходит подземный канал, который доходит до самой реки и доставляет в замок воду. В этом замке живет тысяча человек сыновей вельмож области; они следят за тем, чтобы никто не грабил на дорогах и не вызывал смут.

Мне говорили, что у этого эмира в Дейлеме много укреплений. Его желание дать народу правосудие и безопасность столь велико, что в области его никто не может отнять что-нибудь у другого; жители его области, когда по пятницам отправляются в мечеть, оставляют свои башмаки снаружи и никто не уносит этих башмаков. Эмир пишет свой титул на бумаге так: “Мерзбан Дейлема, Гиль Гиланскнй, Абу Салих, клиент повелителя правоверных”. Зовут его Джестан-и-Ибрагим.[37]

В Шемиране я встретился с хорошим человеком, родом из Дербенда, по имени Абу-аль-Фазль Халифэ ибн-Али Философ. Это был почтенный человек, отнесшийся к нам чрезвычайно внимательно и оказавший нам много милостей. Мы диспутировали с ним и между нами завязалась дружба.

— Куда ты направляешься? — спросил он меня.

— Я собираюсь посетить Кыблу, — ответил я. — Прошу тебя, — сказал он: — когда будешь возвращаться, заверни сюда, чтобы я снова мог повидаться с тобой.

Двадцать шестого Мухаррама[38] я выехал из Шемирана, четырнадцатого Сафара[39] прибыл в Сераб,[40] а шестнадцатого Сафара выехал из Сераба и проехал через Саид-абад. Двадцатого Сафара четыреста тридцать восьмого года я приехал в Тавриз. По старому летосчислению это пятое число месяца Шахривера. Это столица Азербейджана, город чрезвычайно населенный; я вымерил длину и ширину его шагами: оказалось тысячу четыреста шагов в каждом направлении. Падишаха области Азербейджан на хутбе[41] поминают так: — Преславный эмир, меч государства и честь общины верующих, Абу-Мансур Вехсудан ибн-Мухаммед, клиент повелителя правоверных. — Мне рассказывали, что в этом городе в ночь на четверг семнадцатого Раби-ал-Авваль четыреста тридцать четвертого года[42] в период дополнительных дней[43] после пятой молитвы[44] произошло землетрясение. Часть города была разрушена, другая же часть не пострадала. Мне говорили, что при этом погибло сорок тысяч человек. В Тавризе я встретил поэта по имени Катран. Он писал прекрасные стихи, но персидского языка хорошенько не знал. Он пришел ко мне, принес с собой диваны[45] Менджика[46] и Дакики,[47] прочел их и попросил разъяснить трудные места. Я разъяснил ему, и он записал эти объяснения.

Потом он прочел мне свои собственные стихи.

Четырнадцатого Раби-ал-Аввал[48] мы выехали из Тавриза через Меренд в сопровождении солдата из войск эмира Вехсудана и доехали до Хоя. Оттуда с каким-то послом мы проехали в Беркери. От Хоя до Беркери тридцать фарсахов. Мы прибыли туда одиннадцатого Джумада-л-Ула,[49] а оттуда проехали в Ван[50] и Вастан. Там на базаре свиное мясо продавали так же, как и баранину, и женщины и мужчины сидели перед лавками и пили вино безо всякого стеснения. Оттуда восемнадцатого Джумада-л-Ула я приехал в город Ахлат.

Город этот на границе между мусульманами и армянами и от него до Беркери девятнадцать фарсахов. Там был эмир, которого звали Наср-уд-Доулэ, ему было больше ста лет и у него было много сыновей, из которых он каждому дал в управление по провинции. В городе Ахлате говорят на трех языках: по-арабски, персидски и армянски. Я полагаю, что по этой причине город и назван Ахлат.[51] Торговля там ведется на медные деньги и их ратль составляет триста дирхемов.[52]

Двадцатого Джумада-ль-Ула[53] мы выехали оттуда и остановились в рабате.[54] Шел снег и было чрезвычайно холодно. В степи перед городом вдоль дороги были вбиты колья, чтобы люди в снежные и туманные дни могли держаться направления этих кольев.

Оттуда мы проехали в Битлис. Город