Орест погрузился на корабль и отправился в Таврию. Прибыв туда, он не стал высаживаться на берег открыто, поскольку не хотел, чтобы его принесли в жертву богине. Он спрятал корабль в небольшой бухте и, взяв с собой товарища, скрытно отправился вдоль берега в поисках изваяния, которое они собирались выкрасть из храма. Однако их заметили, схватили, связали и притащили в храм Артемиды, с тем чтобы жрица могла совершить обряд очищения.

Ни Орест не узнал своей сестры, ни Ифигения – своего брата. Когда отец вызвал ее в Авлиду, ей было четырнадцать лет, а Орест еще лежал в колыбели. Уже много лет в Таврию не попадал ни один грек, и Ифигения страстно желала узнать, что же происходит на ее родине. Она ничего не знала ни о взятии Трои, ни о том, что ее отец убит, ни о гибели своего жениха, Ахилла. Она не знала, что Одиссей, который посоветовал отцу послать ее на смерть, вот уже долгие годы странствовал неизвестно где и с какой целью. Ифигения начала задавать вопросы, понемногу они разговорились, и девушка поняла, что перед ней ее собственный брат, единственный наследник ее благородного рода и будущая жертва богини.

Сколько слез было пролито, сколько ласковых слов было сказано, не пересказать. Наконец брат с сестрой составили заговор, они решили бежать, захватив с собой изваяние Артемиды. Ифигения вызвала к себе царя Таврии и заявила ему, что один из пленников, который будет принесен в жертву, виновен в убийстве и должен подвергнуться специальному и тайному обряду очищения в морской воде. Но самое страшное не то, что будущая жертва виновна в страшном преступлении. Ужасно то, что пленник дотронулся до священного изваяния богини, и его придется доставить к морю для очищения. Ифигения потребовала, чтобы пленников крепко связали, так, чтобы те едва могли передвигать ногами, и тогда она сможет вместе с ними и с изваянием богини добраться до берега моря без посторонней помощи. Никто не должен видеть обряда очищения.

Царь ответил согласием. Он боялся гнева Артемиды и не видел оснований не доверять жрице. Но еще страшнее было оставить жрицу наедине с двумя сильными мужчинами, даже связанными, ведь они могли осквернить священное изваяние. Итак, царь из двух зол выбрал меньшее и, притворившись, что уходит, спрятался за камнями, чтобы наблюдать за процессией.

Какова же была его ярость, когда он увидел, что жрица развязывает веревки и освобождает пленников, а из-за мыса выплывает военный корабль с пятьюдесятью гребцами и стремительно летит к берегу. Его предали. Дикий крик разнесся по берегу, царь бросился вдогонку за беглецами, а они устремились в волны прилива, навстречу спасителям. Услышав крик царя, на берег примчались его воины с саблями наголо, и казалось, уже ничто не спасет несчастных беглецов, но им на помощь пришла великая Афина Паллада. Она давно наблюдала за ними и в самый критический момент помогла гребцам. Корабль вовремя достиг берега, матросы попрыгали в воду и подняли на борт жрицу со священной реликвией, Ореста и его верного товарища. В это время лучники, стоя на палубе, не переставая выпускали в сторону берега свои меткие стрелы, и воины царя Таврии не осмелились преследовать корабль.

– Они спаслись! – радостно воскликнула Ала, уронив веретено на землю. – Они спаслись, и бедная принцесса вернулась домой.

– Нет, милая, домой она не вернулась, – ответила Атенаис с улыбкой, – ведь ее родители были мертвы, а она много лет провела вдали от дома. Ифигения отправилась в Афины и построила невдалеке от города храм Артемиды. Там ты сама сможешь увидеть священное изваяние богини, то самое. Афины всегда были гостеприимным городом. Царь Тезей, в честь которого проводятся сегодняшние игры, сделал Афины убежищем для всех несчастных и прекрасным местом для жизни. Даже деревянному изваянию приятнее находиться в Афинах, чем в дикой Таврии.

Ала огорченно покачала головой. Конец истории ей совсем не понравился. Страшно было думать, что обагренное человеческой кровью изваяние находилось в Афинах.

– Не следует бояться изваяния, – сказала Атенаис. – В наши дни в дар богине приносят вино и сладости, украшения и маленькие подарки и кладут их на алтарь. Артемида никогда не нуждалась в человеческой крови. В Греции Артемида – защитница маленьких девочек, тех, которым еще рано выходить замуж. Только одно напоминает нам, что с этим изваянием связана страшная история. Богиня любит иногда вспомнить о диких лесах и зеленых холмах Таврии, об отважной царской дочери, которая ей служила в храме. И чтобы порадовать богиню, один раз в году мы исполняем для нее танец медведей, и она может легко представить себе, как медведи в лунном свете прокрадываются в освещенных луной зарослях.

Ала широко улыбнулась:

– Мамочка, конечно, Артемида – моя богиня, и ты специально все это рассказывала, чтобы я узнала о танце медведей, правда?

– Конечно, милая, – кивнула Атенаис, – чтобы ты узнала больше о богине и чтобы день не тянулся так долго. Но теперь Клейтос уже закончил свой забег, и с минуты на минуту должен появиться Сандас, и мы узнаем, чем все закончилось. Давайте-ка уберем пряжу и приведем себя в порядок. Сегодня праздник, праздник для всех, а не только для мужчин.

В это время с мужской половины послышались радостные крики.

– Победа, победа, хозяйка! – радостно воскликнул Сандас, вбегая на женскую половину. – Он выиграл. Боги были на нашей стороне! Малыш Формио поскользнулся на старте! А наш молодой хозяин бежал, как и подобает сыну чемпиона.

Женщины захлопали в ладоши, поднялся веселый шум, Ала вскочила с табуретки и поскакала по дворику, забыв о своей кукле. Радость охватила всех присутствующих, даже обычно печальная Калина слегка улыбнулась и попросила Сандаса рассказать все подробно, с самого начала. И только у Атенаис, которая была всегда добра ко всем без различия, нашлось доброе слово для Формио, главного соперника Клейтоса.

– Бедный Формио, ему-то сейчас каково, – произнесла она задумчиво.

– Ну вот еще, хозяйка беспокоится о Формио. – Юнис была так возмущена, что забыла о приличиях. – Стоит ли горевать о мальчишке, которого мы никогда не видели? Думать о каком-то Формио, когда наш дорогой мальчик всех победил!

Атенаис, не вмешиваясь в болтовню женщин, крепко поцеловала Юнис в благодарность за ее энтузиазм.

– Клейтос, а Клейтос, что такое медведь? – Ала тянула брата за край туники. – Ну, Клейтос, расскажи!

– Отстань, глупая девчонка, – недовольно проворчал Клейтос, – не приставай! Медведь – это такой зверь!

– Сам ты глупый! Думаешь, раз я девочка, так значит, ничего не знаю! Знаю, что зверь. Ты лучше расскажи, какой он. Юнис говорила, что ты видел медведя.

– Правда, видел, – смягчился Клейтос. – По Афинам ходил один бродяга с медведем на веревке. С ним был мальчишка, который играл на флейте, а медведь вставал на задние лапы и плясал.

– Правда? Ты видел, как медведь танцует? Танцевал, вот как я сейчас? – И Ала прошлась в танце по дворику, стараясь изобразить медведя, которого никогда не видела.