Я перекатываюсь на бок и выглядываю из-за края кровати, чтобы посмотреть, всё ли в порядке с Уайлдером. Он лежит на боку, лицом ко мне. Его глаза прищурены от боли, челюсти сжаты, когда он вновь переживает что-то ужасное.

Моё сердце разрывается из-за него, как вчера вечером, когда он рассказал мне о своём последнем задании. Ясно, что он винит себя. У меня такое чувство, что Уайлдер решил провести остаток своих дней здесь, в горах, работая долгими, тяжёлыми днями в качестве своего рода покаяния.

— Уайлдер, — шепчу я, надеясь вернуть его к настоящему моменту. — Уайлдер, проснись. Это всего лишь сон.

— Н-нет, — невнятно произносит он, его лицо искажено сожалением и стыдом. Мне ненавистно видеть его таким.

Я неуверенно протягиваю руку и касаюсь кончиками пальцев его обнажённой руки. Я нежно поглаживаю его разгорячённую кожу, шепчу успокаивающие слова и повторяю его имя снова и снова. Через несколько мгновений мышцы Уайлдера расслабляются, и он тяжело вздыхает.

Когда он открывает глаза, я в очередной раз поражаюсь их волшебному цвету. Вчера вечером я не была уверена, что правильно их рассмотрела, но в лунном свете, проникающем через окно, я могу подтвердить, что глаза Уайлдера бирюзовые и полны эмоций, которые он не знает, как выразить.

— Ты в порядке, — повторяю я, кивая и успокаивая его своим лёгким прикосновением. — Это был всего лишь сон. — Он всё ещё немного похож на зверя в клетке, но по мере того, как он просыпается и отстраняется от кошмара, к нему возвращается всё больше и больше человечности.

— Извини, — говорит Уайлдер хриплым голосом. Он прочищает горло и садится, проводя рукой по волосам длиной до плеч. — У меня не бывает гостей, и…

Он замолкает, но я знаю, что он собирался сказать. Прошло много времени с тех пор, как он спал с кем-то в одной комнате, и он не подумал предупредить меня о своих кошмарах. Меня не должно волновать, что Уайлдер каждую ночь спит один. Это, конечно, не должно заставлять моё сердце совершать такие глупые поступки, как подпрыгивание в груди.

«Я не особенная, потому что провела тут ночь. Я идиотка, которая поранилась во время похода, а Уайлдер хороший человек», — напоминаю я себе.

— Когда мне снились кошмары, я использовала технику мышечной релаксации, чтобы попытаться успокоиться и погрузить своё тело и разум в сон, — тихо говорю я. — Хочешь попробовать?

После недолгого молчания я собираюсь натянуть одеяло на голову и сказать Уайлдеру, чтобы он забыл, что я что-то сказала. Но затем он говорит:

— Почему тебе снились кошмары? — он ворчит.

Если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что он расстроен из-за меня, но он даже не знает меня, так что это не имеет смысла.

— Я расскажу тебе, если ты заберёшься сюда на кровать, — отвечаю я с улыбкой, хотя знаю, что он, вероятно, этого не видит. — Она огромная, и я думаю, тебе здесь будет лучше спать, каким бы великолепным ни был пол.

— Пол потрясающий, — бормочет он, но я слышу нотки веселья в его тоне.

Уайлдер, наконец, встаёт, и, боже мой, да, он такой же подтянутый, огромный и мускулистый, каким я его запомнила, когда ложилась спать.

Моё тело вспыхивает при воспоминании о том, как я прижималась к его груди, как эти сильные руки обнимали меня, поддерживая мой вес, как будто это ничего не значило. И когда я обняла его… Я не уверена, что на меня нашло, просто в глубине души я знала, что этому мужчине нужны объятия. Когда Уайлдер приподнял мою голову за подбородок и заключил в объятия, в моей голове промелькнула странная мысль.

Мы подходим друг другу.

Я замираю, когда Уайлдер забирается на кровать рядом со мной, стараясь не задеть мою больную лодыжку. После обертывания, возвышения и обезболивающих таблеток я уже чувствую себя намного лучше, хотя всё ещё болит.

Как только Уайлдер оказывается под одеялом, я оглядываюсь и улыбаюсь про себя, когда вижу, что он напряжён и неподвижен, как доска. Бедняге, похоже, неуютно, и я надеюсь, что мои упражнения на расслабление помогут.

— Во-первых, мы начнём с глубокого дыхания, — спокойно говорю я.

— Во-первых, мы начнём с того, почему тебя снятся кошмары, — напоминает мне Уайлдер. Я думаю, он пытается быть игривым, но для этого он слишком взволнован.

— Верно, — бормочу я, делая глубокий вдох. Я ведь предложила рассказать ему о себе, не так ли? Полагаю, это справедливо. Прошлой ночью он распахнул передо мной своё сердце, после того как спас мне жизнь, так что да, я обязана рассказать ему часть своей истории. — Прошло много лет с тех пор, как у меня в последний раз были ночные кошмары, но в детстве я постоянно их испытывала, — тихо молвлю я.

Уайлдер неодобрительно хмыкает, и я закатываю глаза от его нелепости.

— Помнишь, я говорила тебе, что мои родители меня очень любят?

— Мм-хм, — соглашается он.

— Так и было. Пока мы все не попали в автомобильную аварию, когда мне было семь лет.

— Ари, — бормочет Уайлдер, и его рука находит мою под одеялом.

Я сжимаю её, благодарная за то, что он взял меня за руку.

— Я была единственной выжившей. В течение многих лет после аварии моя тётя врывалась в мою комнату и кричала на меня за то, что я её будила. Я не хотела. Я ничего не могла с собой поделать, — настаиваю я, начиная нервничать.

— Я знаю, Ари, — шепчет он. — Это была не твоя вина.

Я киваю, делаю глубокий вдох, а затем ещё один для пущей убедительности.

— Я провела небольшое исследование по ПТСР и ночным страхам и нашла несколько полезных ресурсов. Поначалу было странно выполнять некоторые упражнения, но когда я, наконец, нашла то, которое помогло.… это того стоило. Могу я поделиться своей любимой техникой расслабления?

Когда он ничего не говорит, я поворачиваю голову в его сторону, размышляя, не слишком ли много я рассказала. Уайлдер пристально смотрит на меня, его бирюзовые глаза заглядывают в самые глубины моей души. Я могу сказать, что у него есть около сотни дополнительных вопросов, но я рассчитываю на то, что он не захочет отвечать ни на один из моих дополнительных вопросов о его службе в армии, поэтому я знаю, что он больше не будет выпытывать.

— Ты можешь поделиться со мной всем, чем захочешь, ангел, — наконец бормочет он.

Я не уверена, что правильно расслышала его, но, когда он продолжает смотреть мне в глаза, я киваю.

— Мы начнём с нескольких глубоких