Предстоящий день обещал быть по-настоящему теплым и светлым. Легкий северный ветерок, покачивая верхушки зеленых деревьев, пытался освежить воздух, но с каждой минутой силы его иссякали, уступая поле боя напористым солнечным лучам.

На столичных магистралях и широких проспектах города к легковым автомобилям частников прибавился общественный пассажирский транспорт: троллейбусы, автобусы и трамваи. Горожане кто группами, кто поодиночке выходили из подъездов своих домов и, слегка поеживаясь от утренней прохлады, спешили по своим делам…

* * *

Седовласый мужчина крепкого телосложения, сладко потянувшись в теплой постели, неспешно приоткрыл слипшиеся ото сна веки, шумно выдохнул из легких воздух, вздохнул полной грудью и резко встал с кровати. Подойдя к раскрытому окну, он посмотрел на занимавшийся рассвет и с удовольствием отметил, что сегодня будет прекрасный весенний денек.

— Лепота! — тихо прошептал Илларион Константинович, еще раз с удовольствием потянулся и стал одеваться.

Через несколько минут отставной полковник ГРУ уже был готов к утренней зарядке, которую обычно делал в ближайшем сквере. Положив ключи, мобильник и пачку сигарет с зажигалкой в карман футболки, седовласый пенсионер вышел из квартиры и, захлопнув дверь, зашагал по ступенькам лестницы. Не прошло и минуты, как Забродов толкнул входную дверь подъезда и оказался на улице. В лицо повеяло прохладным ветерком, и пенсионер с наслаждением вдохнул свежий воздух.

— Весна, весна, товарищ пенсионер, — вдруг раздался над самым его ухом громкий и хриплый голос, — а с утречка холодок пощипать любит, зараза!

От неожиданности Забродов резко дернулся и повернулся. Скрипучий хриплый голос принадлежал соседу полковника — Говоркову Иосифу Петровичу, законченному алкоголику и фанату футбольного клуба «Спартак». Его огромная кудлатая голова вместе с худыми костлявыми плечами только что высунулась из форточки окна на первом этаже и теперь монотонно покачивалась в воздухе.

— Тьфу ты черт! — недовольно сплюнул Забродов. — Что за манера так орать Говорков?!

Заспанно-помятое лицо алкоголика растянулось в глуповатой улыбке.

— Виноват, Илларион Константинович, — извинился Говорков, — не рассчитал…

— Ты, Петрович, хоть иногда спишь!? — поинтересовался у соседа полковник.

Раскрасневшееся лицо спартаковского болельщика насупилось. Красные рыбьи глазки тускло блеснули, и Говорков печально вздохнул.

— Иногда сплю, — ответил он, — да и то скорее дремлю… Смысл жизни испарился куда-то, Илларион Константинович, как запах первых весенних цветов.

Покачав головой, Забродов пробурчал:

— Сам виноват! Пить меньше надо, дорогой сосед! Все ведь зависит от тебя, Иосиф Петрович! Ты же хозяин своей жизни! Возьми себя в руки и начни новую жизнь!

Говорков тряхнул кудлатой головой.

— Да разве это жизнь, Константинович?! — горячо воскликнул он. — Одна рутина… Вот раньше было — это да! Помнишь, как мы с тобой злыдней ловили?

При воспоминаниях о лихой и опасной жизни у старого алкоголика просветлились рыбьи глазки и на сморщенном лице мечтательно расплылась широкая улыбка, которая оголила кривые и пожелтевшие от табачного дыма зубы. У инструктора спецназа ГРУ также всплыли некоторые эпизоды из прошлой жизни, однако они не доставили такого удовольствия отставному полковнику, как его собеседнику.

— Было — да сплыло! — нетерпеливо бросил седовласый пенсионер, который уже и сам был не рад, что ввязался в разговор, теряя попусту время на глупую болтовню.

Константинович… — печально произнес несчастный и одинокий человек. — Ты понимаешь меня? Может быть, раскрутим еще какое-нибудь дельце? У тебя, случайно, на примете ничего такого нет?

— Я тебе что, частное сыскное бюро? — раздраженно ответил Забродов. — Я, Петрович, — пенсионер и разной ерундой не собираюсь заниматься! Понял?

— Я понимаю, Константинович, бы оправдываясь, произнес сосед, — это я так, к слову… Понимаешь?

Забродов недовольно мотнул головой.

— Не понимаю, Петрович! — резко возразил он. — И вообще, лучше бы ты делом занялся и не отвлекал, Пинкертон чертов, попусту людей своей глупой болтовней от дела!

— А может быть, Илларион, ты и прав! — вдруг воскликнул сосед. — Нужно начинать новую жизнь!

— Правильно! — приободрил собеседника Забродов. — Начинай, Петрович, не откладывая! Иначе снова погрузишься в бездну своих пессимистических фантазий и пропадешь ни за грош!

— Не пропаду, Илларион Константинович! — заверил полковника спартаковский болельщик и поинтересовался: — Ты сейчас на пробежку в парк?

Забродов кивнул:

— Да.

— Так я с тобой, Константинович, — «обрадовал» пенсионера новоиспеченный физкультурник, — чего тянуть! Правильно?

Илларион Константинович был уже и сам не рад, что подвиг своего непутевого соседа на сей подвиг, однако отступать было поздно, и он только протяжно вздохнул.

— Правильно, — недовольно согласился он. — Только времени у меня ожидать тебя нет! И так я с тобой тут задержался…

— А ждать и не нужно, товарищ полковник, — ответил Говорков, — я уже почти готов! Сей момент, Константинович!

Пенсионер хотел было сказать пару ласковых слов настырному собеседнику, однако тот уже скрылся в глубине квартиры, и Забродову ничего не оставалось делать, как его дожидаться.

— Твою мать! — выругался вполголоса инструктор спецназа ГРУ. — И зачем я ввязался в разговор с этим непутевым дуралеем?

Однако слово не воробей: вылетит — не поймаешь. Оглядевшись по сторонам, Илларион Константинович заметил дворника Ахмета, который трудолюбиво шаркал метлой по тротуару.

— Доброе утро, Илларион Константинович! — вежливо поздоровался пожилой татарин. — Опять на пробежку?

«Еще один прицепился!» — раздраженно подумал Забродов, однако вежливо улыбнулся и кивнул дворнику.

— Здравствуй, Ахмет! — произнес он. — У каждого свои привычки и обязанности, уважаемый: тебе мести, а мне на пенсии пыль и ветер гонять.

— Да, каждому свое… — философски изрек пожилой человек и, уткнувшись глазами в тротуар, еще энергичнее замахал своим орудием труда.

Забродов не стал вдаваться в обсуждение данного вопроса, а, бросив взгляд на дверь своего подъезда, решительно махнул рукой и попросил бородатого дворника:

— Ахмет, когда появится Петрович, скажи ему, что я побежал в сквер! Пусть догоняет!

— Скажу! — пообещал пожилой человек, продолжая работать метлой.

Однако Ахмету не пришлось исполнять просьбу седовласого мужчины. Не успел Забродов тронуться с места, как из подъезда выскочил футбольный болельщик.

— Константинович, — «обрадовал» он своего компаньона. — Я здесь! — и, повернувшись к татарину, громко заявил: — Ахмет, свободен!