– Неприветливый на грани грубости, если вам так интересно, хотя он совсем недавно стал таким. Ройал был тяжело ранен в битве при Ватерлоо и долго выздоравливал. Арнпрайор говорил, что бедняга имеет склонность впадать в дурное настроение.

– Дурное настроение? Можно поподробнее? – обеспокоенно спросила она.

Алек улыбнулся:

– Война и ранение сделали его несколько мрачным и невеселым. Это нередкое явление. Я уверен, он скоро поправится – в конце концов, Ройал вернулся домой, в горы.

Джилбрайд как будто старался убедить не только Викторию, но и себя. Хорошо, что ей не нужно будет заботиться о Ройале Кендрике. Похоже, он был вполне воспитанным джентльменом и не нуждался в гувернантке.

– А остальные братья?

Алек снова сосредоточился:

– Близнецы – им чуть больше двадцати лет. Когда Ройал и Арнпрайор завербовались в полк шотландской пехоты «Блэк Уотч», близнецы были слишком юны, да и не хватало им зрелости Ройала или графа. Редкие сорванцы.

– И есть у этих сорванцов имена?

– Провалиться мне на этом месте, если я их помню, – весело ответил Алек. – Как-то давно я сказал графу, что в высокогорьях слишком много Кендриков, бегающих по округе и творящих безобразия, и я не могу их всех запомнить.

– И как на это отреагировал Арнпрайор? – спросила Виктория. Себе же она задала вопрос: «Во что я ввязываюсь?»

– Он со мной согласился. Но, опять же, я более чем уверен – близнецы отличные парни. Вне всякого сомнения, граф их обуздал.

– Слава богу, что мне не нужно будет их учить. Полагаю, они уже окончили университет и не нуждаются в моих уроках.

Алек выглянул в окно. Карета проезжала через рощу. Джилбрайд подозрительно пристально изучал ветви хвойных деревьев, касавшихся темными иголками голых дубов.

– Пожалуй, хотя я не могу точно припомнить, – ответил он.

Виктория несколько расслабилась – дорога стала более сносной. Видимо, они уже недалеко от замка.

– Близнецы наверняка учились у гувернеров. Не может же лорд Арнпрайор просить меня обучать двух молодых людей в таком возрасте.

Алек посмотрел на Викторию:

– Я уверен, что вы правы. Это было бы нелепо.

Она пристально посмотрела на капитана. Никто в здравом уме не стал бы нанимать гувернантку обучать взрослых мужчин.

– Алек, вы знаете что-нибудь о моих будущих обязанностях? Сэр Доминик так уклончиво отвечал мне…

В ответ Джилбрайд пожал плечами.

– В этом весь Доминик, любит держать все в секрете. Вообще, мне кажется, вашей главной обязанностью будет молодой Кейд. Он учился в школе, но ему там пришлось тяжело.

Виктория подавила вздох. Непохоже, чтобы работа у графа помогла ее репутации.

– Кейд не обладает подходящим складом ума?

– Наоборот. Арнпрайор утверждает, что он наслаждается учебой и музыкой. Одна из причин, по которой Доминик рекомендовал вас графу, это ваша репутация замечательного учителя музыки.

Пожалуй, не все так плохо.

– Звучит разумно. Но почему же тогда Кейду пришлось тяжело в школе?

– Болезненный мальчик. Кейд чуть не умер от заболевания легких несколько месяцев назад. Арнпрайора это сильно напугало, и он решил вернуть его домой и найти ему учителя.

– Бедняга, – сказала Виктория. – Теперь я понимаю, почему граф обратился ко мне.

При таких обстоятельствах хрупкому, чувствительному мальчику может быть полезнее заниматься с гувернанткой, а не с мужчиной-учителем, поскольку она будет нежнее к нему относиться.

– Но это четыре брата. Кто еще? – спросила Виктория.

– Выходит, остался… Как же его звать? А, Браден, – ответил Алек. – Ему еще нет двадцати. Он учится в университете Глазго. Очень талантливый молодой джентльмен, собирается стать врачом, как мне рассказывал Арнпрайор.

– Итак, моим учеником будет только юный Кейд? – Странно. Из намеков Доминика она заключила, что у нее будет несколько подопечных.

– Похоже на то, – весело сказал Джилбрайд. – Кстати, Доминик говорил, вы собираетесь открыть собственную школу. Не сомневаюсь, вы достигнете больших успехов на этом поприще.

Виктория скрестила руки на груди и посмотрела Алеку в глаза:

– Нет, отвлечь меня лестью вам не удастся, знаете ли. Вы что-то скрываете.

Алек округлил глаза, изображая оскорбленную невинность.

– Я рассказал все, что знаю! Доминик не делится со мной сокровенными тайнами.

Ну конечно. Она неодобрительно покачала головой. Ее спутник выдавил улыбку.

– Алистер Джилбрайд, вам не одурачить меня ни на миг. Ваши уловки только безмерно раздражают, и я намерена надрать ваши бесстыдные уши.

При других обстоятельствах Виктория ни за что не стала бы так разговаривать с кузеном. Но она устала и продрогла, а многодневная поездка вымотала ее. Будь она хорошим человеком, немедленно извинилась бы, но Виктория все чаще обнаруживала, что она совсем не такая, как о себе думала.

Похоже, на Алека ее выходка не произвела решительно никакого впечатления.

– Вы говорите точь-в-точь как моя старая деревенская директриса. Совершенная карга. Пугала меня до заикания.

– Я уверена, что не пугаю вас так. И вы действительно хитрите, не правда ли?

Джилбрайд поднял руки в знак капитуляции.

– Я тоже почти ничего не знаю. Арнпрайору действительно нужна гувернантка для Кейда и, может быть, небольшая помощь с близнецами. Просто безукоризненный пример в доме, – спешно добавил он. – В замке Кинглас многие годы нет леди, и Арнпрайор, видимо, считает, что образованная и утонченная дама сможет стать идеалом для всех.

– Замечательно – целый дом неотесанных горцев, которых я должна укротить святостью своего присутствия. Могу только надеяться, что лорд Арнпрайор не узнает, что мой предыдущий наниматель обвиняет меня в убийстве.

Алек сжал ее руку.

– Все будет хорошо. Обещаю, я не покину Кинглас, пока вы не будете удовлетворены местными условиями. Никто не собирается бросать вас на пороге замка и мчаться назад в Глазго, клянусь.

Виктория улыбнулась ему:

– Мне точно не хочется гнаться за вами ради своих сумок.

Джилбрайд посерьезнел.

– Вы произведете на всех прекрасное впечатление, Виктория. Но повторю совет Доминика: ни с кем не обсуждайте событий последних недель. Даже с лордом Арнпрайором.

– Это был скорее приказ, чем совет, – сухо ответила она.

– Пожалуй. Но Доминик мудрее нас обоих, так что лучше делать, как он говорит.

– Обещаю.

Алек одобрительно улыбнулся: