И как пойманный в ловушку зверь, я готова была сделать все, что угодно, чтобы сбежать.

Взяв документы вместе с деньгами, я уехала к единственному человеку, которому доверяла – к моему брату. Добравшись до Нью-Бедфорда, я рассказала Даниэлю о том, что случилось в лесу. Его первой реакцией стал шок. А после брат дал обещание, что мы уедем из Бостона. Несмотря на то, что Даниэлю хорошо платили в «Аматорио Лимитэд», он больше не собирался работать на того, кто отобрал мечту у наших мамы и папы.

Но через несколько дней нам пришлось вернуться в Бостон. Брат все-таки должен был завершить кое-какие дела по работе, а мне нужно было присутствовать на предварительных судебных слушаниях. Этот период в моей жизни я могу назвать лишь одним словом. Дерьмо.

Обмотавшись полотенцем, я выхожу из душевой и иду в раздевалку. Высушив настенным феном мокрые волосы, я провожу рукой по шее и по привычке ищу мамин кулон. Но потом вспоминаю, что его со мной нет. Его пропажу я обнаружила после Хэллоуина. Скорее всего цепочка порвалась, зацепившись за одну из веток в лесу. Или может быть, его сорвал Джеймс. В любом случае со мной больше нет маминого подарка.

В уголках глаз скапливаются слезы, которые скоро потекут по щекам. Я подавляю всхлип, стараясь держать себя в руках. Ради всего святого. Соберись, Кристи.

С этими мыслями я надеваю поверх спортивного топика толстовку, натягиваю джинсы и просовываю ноги в ботинки. Затем складываю одежду для тренировки в сумку, после чего достаю куртку и шапку из шкафчика. На всякий случай проверяю его содержимое. Вдруг я что-то оставила?

Ничего не обнаружив, я бросаю взгляд на себя в зеркало. Последние несколько недель я плохо сплю, отчего темные круги под глазами стали моими верными спутниками. Кожа заметно побледнела, от моего загара не осталось следа. Но совсем скоро я вернусь в родной город, где гораздо солнечнее.

Полностью одевшись, я покидаю тренировочный центр и иду в сторону автобусной остановки. Мне следует поторопиться, иначе я прожду час в ожидании следующего рейса.

***

Сумерки опускаются на город и заполняют его темной синевой. Уличные фонари отбрасывают золотистый свет на асфальт, покрытый тонким слоем снега. Я иду по вечерней улице, и в моей груди щемит сердце. Несмотря на то, что произошло со мной в последнее время, я все равно полюбила Бостон и всегда буду любить. Именно здесь я была по-настоящему счастлива.

Я прохожу мимо соседнего дома и намеренно замедляю шаг, бросая взгляд на подъездную дорожку. Помню, как здесь останавливался черный Bugatti. Помню, как я садилась в него, и перед тем, как увезти меня в академию, меня целовал…

Десмонд.

Тяжелый вздох вырывается из груди, и изо рта идет пар. Я чувствую себя опустошенной и жду, когда моя боль утихнет. Вот только она не собирается утихать. Наоборот, с каждым днем все становится хуже.

И сейчас сожаление опять безмолвно подкрадывается ко мне и сжимает мою шею, медленно вытягивая из меня жизнь, словно хладнокровный убийца.

Я жалею. Безумно жалею о том, что я натворила.

После Хэллоуина я впервые увидела Десмонда перед судебным слушанием по делу Грейс. Десмонд подошел ко мне в тот момент, когда внутри меня бушевал шторм. Я злилась на всех: на его отца, на его сестру, на Джеймса и на его пиар-менеджера. И вся скопившаяся внутри меня злость обрушилась на Десмонда. Я наговорила ему то, что не следует.

Мое каждое слово принимало форму лезвия и вонзалось в него все глубже и глубже. И я, как хищник, учуявший запах крови, не могла остановиться. Глаза застилала кровавая пелена. А когда она спáла, осознание, что я натворила, врезалось в меня, словно мчавшийся поезд.

Я причинила Десмонду боль. И на этот раз я зашла так далеко, что пути назад нет. Десмонд не вернется ко мне.

Конечно, я могла бы ему позвонить и сказать слова прощения. Предложить начать все заново. Но разве это что-то изменило? Нет. Я все та же. Та, которая вновь сделает ему больно. Та, которая опять даст обещание и убежит от него. Зачем ему такая жалкая и слабая, как я?

В любом случае слишком поздно пытаться что-то исправить. Десмонд забыл меня. Он улетел в Монако, и в интернете полно фотографий, где он появляется на том или ином вечере, окруженный моделями. Видеть его с другими девушками для меня подобно выстрелу в сердце. Знаю, что это звучит безумно, но… Иногда я задумываюсь, что лучше бы Грейс пристрелила меня.

Я качаю головой, ругая себя за подобные мысли. Я должна держать себя в руках.

– С днем рождения, Кристи!

Обернувшись, я вижу Тайлера, на котором темно-зеленая парка и черная шапка с объемным помпоном. При виде него я пытаюсь натянуть на лицо счастливую маску. Ненавижу выдавливать из себя улыбку, но в день восемнадцатилетия вроде как принято быть радостной.

– У меня для тебя есть подарок, – Тайлер открывает рюкзак, свисающий с его плеча.

– Подарок? – переспрашиваю я. – Не нужно. Я не собираюсь праздновать день рождения.

– Знаю. Но восемнадцать лет исполняется не каждый день.

Тайлер достает из рюкзака небольшую коробку и отдает ее мне. Она перевязана розовой лентой, и я снимаю ее. Открываю крышку и вижу пластиковый черный шар.

– Это ночник с проекцией звездного неба, – объясняет Тайлер. – Надеюсь, в своем родном городе ты не будешь грустить. Но если тебе станет одиноко, то можешь включить его и позвонить мне. Мы будем вместе смотреть на звезды и болтать на любые темы.

Я втягиваю нижнюю губу, чтобы не расплакаться от трогательного подарка Тайлера.

– Это так мило, Тайлер. Спасибо. И я поймала тебя на слове… – на секунду я замолкаю. – Значит, разговоры на любые темы…

– О, нет, – Тайлер драматично подносит руку к груди. – Я не готов болтать про Бена Барнса**.

– Чем тебя не устраивает Бен Барнс? – хихикаю я и в шутку толкаю его плечом. – Тогда я буду звонить, чтобы узнать подробности о том, как у вас все складывается с Кайли.

После всех ужасов, которые произошли в