class="p1">Эйван протянул руку с черными заостренными когтями и коснулся светящихся пальцев Эльвиры. Ее словно током ударило: она одернула руку и с недовольством посмотрела на гостя. Он оставался спокойным и заинтересованным, продолжая смотреть на проблески магии.

— Понял, руками не трогать. Редкий экспонат.

Эльвира недовольно фыркнула, пряча руки, а нечистый, опираясь на локти, подался вперед, чтобы их лица стали еще ближе. Он зажмурился и глубоко вдохнул.

— Кто вы, серебряноволосые люди со слабой, но все же магией? Вы ездите верхом на диких лошадях и убиваете людей. Ты же одна из них?

По телу изгоняющей прошлась волна жара, к лицу ощутимо прилила кровь. Как нечисть посмела говорить будущей охотнице такое? Многое можно терпеть, но не это.

— Что? Да как ты смеешь, мерзкая тварь! Обвинять моих сородичей в том, что мы убиваем людей?

— А это не так? — искренне удивился Эйван. Его голос оставался тихим и мягким несмотря на то, что Эльвира только что перешла на повышенные тона. Ведь он оскорбил ее сообщество!

— Нет, конечно! — Эльвира обняла себя за плечи. Вечерний воздух неприятно холодил плечи даже под рубашкой. — Наш род существует лишь для одной цели — защищать людей. От таких, как ты.

— От таких, как я?

— Именно, — Эльвира выставила искрящую руку вперед, она оказалась у самого носа Эйвана. Ни один мускул на лице нечистого не дрогнул. Похоже, подобное явление ему знакомо. — Иначе тело бы не реагировало на тебя как на угрозу. Это главный инстинкт моего вида, и мы следуем ему. Такова наша миссия в этом мире. И если ты видел, как мои сородичи убивают, знай — их жертвы нелюди.

— Очень интересно…

Эйван запрокинул голову, любуясь появившимися на небе звездами. Он негромко вздохнул и прошептал под нос что-то неразборчиво-вопросительное. О собеседнике на некоторое время он точно забыл.

— Веришь в единорогов? — гость указал куда-то наверх. На звезды. — Видишь вот эти звезды? Они складываются в клин, и мне говорили, это созвездие единорога.

— Нет. Я в эти выдумки не верю, наш мир может порадовать только вампирами и мертвяками.

Эйван почему-то засмеялся, но промолчал.

Эльвира сделала несколько глотков уже остывшего чая. Ей хотелось узнать о госте побольше, но спрашивать его прямо она опасалась. Они по разные стороны, это очевидно. Они враги. По крайней мере, именно это чувство Эльвиру не отпускало. Поэтому она предпочитала отмалчиваться и наблюдать за повадками нечисти.

— Мне нужно обдумать твои слова. Уже поздно, а тебе пора спать. Я могу наведаться в ближайшее время? Я хочу узнать о подобных тебе. Мне это очень важно. Окажешь мне такую честь?

— Я подумаю.

Эйван улыбнулся ей, неторопливо поднялся с кресла, ловко перемахнул через парапет и скрылся среди теней деревьев. Можно подумать, нечисть способна принять отказ.

Эльвира вздохнула, и ухватилась зубами за последнюю печенюшку.

Аттракционы иномирных (Глава 3)

Сучья в костре приятно потрескивали. Частицы мерцали, поднимались в воздух, гасли и пеплом оседали на землю. Эйван подставил ладони, и на них медленно опустился сгоревший листик. Он осторожно сдул его, и, немного подумав, потянулся за кружкой с чаем.

— Ты все порядком усложнил. Надо было поступить так, как я предлагал, — в очередной раз пробурчал Эвис, ковыряясь палкой в костре в поиске картофелин. Каждым своим движением он поднимал сноп искр, и Эйван щурился. У костра, свернувшись калачиком, дремал белый конь. Выглядел, по крайней мере, как конь, однако называть его так кому-либо запрещалось. Он звал себя едо-тенью, а реагировал лишь на свое имя.

— Асириус, а ты что думаешь?

Едо-тень повел ухом, и, не открывая глаз, фыркнул:

— С каких это пор тебе интересно, что я думаю?

— Ты независимая сторона, — заметил Эвис. Он схватил ускользающую картофелину, и стал очищать ее от кожуры, не дожидаясь пока она хоть немного остынет. Он отказался ужинать в одиночестве и дожидался брата, хотя тот пришел за полночь, слишком уставший, чтобы что-то готовить. Но картошка решила все проблемы — она готовилась сама.

— Независимая? — удивился едо-тень. — Отнюдь! Я бы сделал, как предложил ты, Эвис. Но с одной поправкой. Девку бы я не отпускал. Пусть она и не совсем маг, но ее жизнь я бы поглотил с превеликим удовольствием. Давно я не ел магов.

— А тебя не смущает, что я такой же «порченный магией» как и она? — возмутился Эвис, встряхнув серебряной шевелюрой. Он выставил перед собой руку, позволяя ей искриться. Так же, как это сделала сегодня Эльвира. Сомнения отпали окончательно — между этими двумя есть связь. Только совершенно неясно, как так вышло. Диалог с девчонкой вышел не особо информативным, присутствие Эйвана заметно напрягало ее. Каждое слово приходилось буквально вытягивать из нее когтями.

Но Эйван не собирался сдаваться, и вознамерился вернуться к серебряноволосой, выдержав небольшую паузу. Пусть переведет дыхание и успокоится. Если подобную процедуру повторить несколько раз — кто знает, может, она привыкнет? Если Эвис имеет схожую с ней природу, то план должен сработать. Брат ведь никогда не пытался его убить.

— Ты проклятый, ты мне как брат, — невозмутимо ответил Асириус, сверкнув глазами цвета изумруда, просвечиваемого солнцем. Таких Эйван больше нигде не видел: сияние исходило словно изнутри, они не отражали свет, как, например, у любого оборотня. — И все мы тут пострадали от рук высокомерных магических выродков. Нас это объединяет.

— Ты же знаешь, что это очень даже поправимо, вляпаться в какое-нибудь проклятие совершенно нетрудно, — Эйван медленно растянул губы в веселом оскале. Люди, как и маги — сырье доступное, они как тесто, обратить их можно во что угодно. Он ведь и сам когда-то топтал землю исключительно человеческими ногами. Давно это было, правда…

— Делай с полумагической игрушкой что хочешь, но меня не впутывай. Воротит от одного упоминания о магах, — Асириус шумно выдохнул и отвернулся. Эвис, так и не дочистив картошку до конца, нетерпеливо вцепился в нее зубами и тут же оказался перемазанным в саже.

И как только Эйван умудрился собирать вокруг себя таких несговорчивых существ, неужели он такой же? Ему казалось, что он, пусть и втянут в водоворот жизни темных сил, таковым не является. Он выше этого, а месть — удел слабых. А вот Эвис, например, так не считал: он давно точил зуб на Главу клана высших оборотней, хотя сам не являлся его частью.

Брата можно понять, ведь Эйван втянул его в свою сделку с нечистью против воли. Не специально: просто Эйвану не хватило смелости признаться, что он отдал свою жизнь старому оборотню будучи совсем ребенком, в качестве платы за спасение от медведя.

Глава призвал Эйвана на службу не сразу, он терпеливо ждал, пока его должник подрастет. Оборотень наблюдал за ним, Эйван чувствовал присутствие зверя за спиной очень часто, этот леденящий страх преследовал его после рокового дня всю человеческую жизнь. И он боялся.

Сильно боялся, и поэтому не мог рассказать Эвису о своем долге, что и сыграло роковую роль в жизни двух братьев. Может, если бы он знал, во что впутался старший, смог бы спастись?

А может и нет. Эвиса ведь подстрелили из арбалета серебряноволосые, он в любом случае умирал. Глава пришел за долгом именно в этот момент, и, не раздумывая, обратил вместо одного, двух братьев.

Благодаря этому, Эвис выжил, но он не раз упоминал, что предпочел бы смерть вечной скучной жизни в лесу. Он ненавидел портал, который охраняли оборотни, ненавидел лес, в котором им с братом пришлось жить, и свою новую природу тоже на дух не переносил. Регулярное обращение зверем раздражало его.

Эвис очень долго злился на брата за испорченную жизнь, но все же ему хватило сил простить его. Его, но не Главу.

И как только брат узнал, что старому оборотню совсем плохо, и он доживает последнее — неистово обрадовался. Теперь он выжидал, пока Глава падет, желательно в муках.

Другой враг Эвиса — серебряноволосые люди со слабой магией, которые подстрелили его. Без какой-либо причины, что действительно обидно. Для них у брата тоже припрятана парочка сюрпризов, Эйван точно это знал, но в подробности не вдавался. Эвис вел множество дневников, выводил в тетрадях какие-но непонятные формулы и знаки, собирал информацию. Но, увы, не имея возможности надолго уйти, данных у брата накопилось немного. Но теперь у оборотней появилась зацепка!

— Поверь, я такого