то множишь мощь, если врага – то забираешь часть дара себе. Теперь я мог искажать звуки, заставлять слышать чужие голоса, проникать в разум, подчинять своей воле. Мог узнавать все страхи, тайные желания и вожделения каждого, стоило только прикоснуться к собеседнику. Поначалу, когда только начинал использовать магию на крови, силы, которые она даровала, быстро исчезали. Но чем больше жертвовал собой, тем глубже она укоренялась в моей магии.

– Наконец-то ты вернулся, хиляк.

Ци́ллар подорвался и, выставив острие вперед, помчался на меня, яростно цокая копытами по земле, от ударов в разные стороны летели клочки травы. Я стоял со скучающим видом, оперевшись о меч и согнув одну ногу в колене. Когда острие копья оказалось в опасной близости от моего сердца, распахнул крылья и взмыл вверх за несколько секунд до того, как разъяренный кентавр промчался там, где прежде стоял я. Приземлившись за его спиной, материализовал рядом с собой огромного дымчатого волка, который на самом деле был вурхэ́нгсоном. В истинном обличье они практически не отличаются от человеческого трупа. После вскрытия могилы на лице нежити возникает румянец, а лицо становится здоровым. Кожные покровы приобретают нехарактерный оттенок. Живые мертвецы часто имеют пухлые черты лица, отросшие волосы. Восстать из могил могли только оборотни – те, кто принимал облик животного или птицы. Они боятся солнечного света, боярышника и освященных вещей. Только это был не обычный вурхэ́нгсон, а мертвец, связанный со мной клятвой крови. Я нашел его умирающим среди старых пней, где чудовище доживало последние минуты. Его дрожащие руки пытались вытащить кол, торчащий из сердца. Такой слуга вполне мог пригодиться, и я, недолго думая, предложил без пяти минут мертвецу сделку. Его душа, проклятая темная сущность, так хотела жить, что он принял условия. Жизнь вурхэ́нгсона теперь была в моих руках. Погибну я, погибнет и он. Его же смерть не лишит меня ничего.

Я молча вскинул руку и указал вурхэ́нгсону на кентавра. Тот, зарычав, стремглав помчался на Ци́ллара, у которого в глазах застыл животный страх. Когда до соперника оставалось около пары метров, я вскинул руку вверх, отчего мертвец, взвизгнув, встал на задние лапы и резко затормозил. Невидимый поводок на шее существа натянулся, когда волк пытался вновь кинуться на кентавра.

– Ну-ну, мальчик, конина – жесткое мясо. Я найду для тебя другое, фу.

Волк, стушевавшись, последний раз зарычал на Ци́ллара, развернулся и, подойдя ко мне, сел. Его силуэт медленно начал таять, стоило прислонить ладонь к морде, вызывая магию обратно.

– Ты сражаешься нечестно! – взревел кентавр.

– Ты давно должен был уяснить, что я мастер слабостей и пороков. Добродетель – не самая моя сильная сторона.

Ци́ллар, лязгнув зубами, кинул копье в сторону и провел пятерней по лицу, фыркнув.

– Боже, мой друг, что за манеры. Фыркают только лошадки в загоне.

Судя по взгляду, которым кентавр меня одарил, жить мне оставалось недолго. Рассмеявшись, сложил крылья за спиной, что втянулись в кожу. Ци́ллар продолжал сверлить меня взглядом, но я заметил, как его челюсти крепко сжаты в попытке скрыть улыбку. Мотнув головой, кентавр гортанно рассмеялся и направился в сторону крепости. Через плечо он громко произнес:

– Ты не ничтожество, Мулцибе́р, а один из сильнейших дьяволов, которых я тренировал. Помяни мои слова – через пять лет ты станешь Высшим и забудешь старика Ци́ллара.

– Никогда. Я никогда тебя не забуду, – шепотом произнес вслед удаляющемуся другу.

* * *

Три года назад Джойс упорством заставила меня брать уроки рукопашного боя. Женщина целыми днями напролет преследовала и пыталась образумить, что магия не всегда сможет помочь, что каждый уважающий себя демон должен уметь драться и обращаться с оружием, словно это его вторая ипостась. Поначалу я отмахивался, но спустя месяц надоедливых слов сел и обдумал слова Джойс, найдя в них толику правды.

Мой выбор сразу пал на одного из самых сильных кентавров, проживавших на Пра́нте, и я направился на его поиски. Вурхэ́нгсон, обладавший чутким обонянием, выследил кентавра по характерному для их расы запаху сена и затхлой шкуры. Кентавры разбили небольшой лагерь около запретного леса, находившегося в нескольких километрах от крепости. Эти существа были искусными воинами и отлично скрывались среди деревьев и листвы, показываясь лишь тогда, когда сами того хотели. Вурхэ́нгсон, как только вывел меня на заветную поляну, растворился в воздухе. Я осмотрелся и не увидел никого из кентавров – лишь поляну, где стояли массивные стражи-деревья, чьи верхушки покачивались от порыва ветра. Пройдя пару шагов, осмотрелся и прислонился ладонью к коре, усмехнувшись краем губ – неподалеку от меня, буквально в десятке метров, чувствовался страх, приправленный интересом. Эмоции были не взрослого кентавра, а дитя. Продолжая удерживать ладонь на коре, я направил на страх существа багровую стрелу, остроконечник которой указал за одно из деревьев, что стояли по правую сторону от меня. Отшатнувшись, сделал пару шагов и рвано выдохнул, резко затормозив. На поляну, с другой стороны от стрелки, вышел кентавр, крепко сжимавший кулаки, грудь выпятил вперед, изумрудные глаза смотрели надменно и настороженно. Густая каштановая шерсть местами была окрашена свежей кровью. На кентавров часто устраивали охоту, чтобы сделать эликсир, позволяющий благодаря их магии усилить собственную мощь. Зачастую проигрывал тот, кто нападал, поскольку не было равных в бою этим существам. Они уступали лишь оркам, потомки которых расселились по всем континентам.

– Чего тебе, дьявольское отребье? – басом спросил кентавр, став напротив меня в нескольких метрах так, что багровая стрела уперлась в его мощную грудь.

– Я пришел просить помощи.

В подтверждение своих слов я приподнял руки, согнув их в локтях, и присел на колени. Кентавр, фыркнув, цокнул копытом по земле, горсть которой отлетела в сторону с клочком зеленой травы. Существо подошло ближе, не сводя пристального взгляда, и склонилось над моим лицом, обдав жарким дыханием. Кентавр мог убить одним ударом копыта, и я даже не успел бы сообразить, что Смерть пришла по мою душу.

– Продемонстрируй магию.

Я увидел в глазах кентавра собственное отражение – пятнадцатилетний демон, с рук которого медленно, подобно туману, начала слетать магия, окутывая поляну. Она обвивала каждое дерево и травинку, подчиняя своей мощи. Страх, который я чувствовал от дитя, теперь исходил от всех представителей этой расы. Это понял и кентавр.

– Достаточно, – его глаза сузились, когда я сжал кулаки и резким движением призвал магию обратно. – Какая помощь тебе нужна?

– Нужен самый сильный кентавр, способный обучить меня рукопашному бою и обращению с оружием.

– Что ты готов предложить взамен, демон?

– Проси все что угодно, – спокойно парировал я.

– Защиту, – молниеносно