А на следующий день — ничего. Река за ночь успокаивается. Солнце снова рождается в чистом небе. Розовые и желтые лучи нежно согревают воду, словно в нее окунают пальцы.

За девяносто девять дней до

Диана ненавидит новую сотрудницу в офисе которую только что наняли она работает день и ночь Диана не может выбросить ее из головы и не понимает почему у этой женщины все получается лучше как она заканчивает минимум на два дела больше за день приносит кучу денег благодаря контрактам компании ее начальник все время в кабинете Диане интересно спит ли вообще эта женщина никаких кругов под глазами всегда бодрая и остроумная как охотничий нож никогда не теряет самообладания Диане невыносимы ее красота ее чувство юмора ее участие ее коммуникабельность постоянно Диана ищет в ней недостатки только и ждет как она пукнет в офисном туалете пока писает Диана глаз с нее не сводит прислушивается изучает со всех сторон проверяет письма под лупой в поисках орфографических ошибок ждет иногда когда та уйдет на ужин чтобы порыться в столе иногда переворачивает мусорную корзину папки файлы вчитывается во все заметки на виду но не находит ничего nothing все коллеги обожают новенькую умоляют присоединиться к ним вечерком на мероприятия соцклуба а ее Диану вот никто не зовет однажды Диана решает туда пойти хотя ее смущает присутствие остальных коллег которые не говорят ей ни слова надеясь разрядить обстановку Диана пьет слишком много алкоголя для женщины которая еще не ужинала она безуспешно заводит беседы вдруг ей становится плохо приходится бежать в туалет она спотыкается о последнюю ступеньку падает на четвереньки пол приблизился слишком быстро Диана не может сразу же встать и блюет на кожаные лаковые женские туфли поднимает по-прежнему туманную голову встречается взглядом Диану охватывает стыд это она это она это она во всем своем великолепии она помогает Диане встать моет ей руки и лицо она тайком вызывает такси чтобы Диана вернулась домой она ничего никому не говорит на следующий день спасает Диану от унижения эта женщина ее совершенство еще больше невыносимо когда она проявляет участие

Хищники

Американскому беляку часто приходится спасаться от хищников: в данной ситуации он полагается на свой угол обзора в триста шестьдесят градусов, большие уши с очень чувствительным слухом и особенности морфологии, адаптированной к быстрому бегу. Длинные и мощные задние лапы, поджатые под тело, позволяют в любой момент совершить прыжок длиной почти в три метра. Беляк также может передвигаться на скорости, достигающей восемьдесят километров в час. Учуяв угрозу, заяц замирает на месте, чтобы выиграть время за счет маскирующего окраса. Однако основная стратегия выживания состоит в том, что у беляка всегда есть на примете одно или несколько убежищ. Заметив опасность, он не кричит, а быстро барабанит лапой по земле. Если его поймали и беляк чувствует, что его жизнь под угрозой, он издает дикий визг, напоминающий плач младенца, чем так удивляет охотников, что те отпускают зайца. Если беляка предупредить об угрозе, он способен долгое время оставаться без движения и сбежать лишь в самый последний момент, петляя или прыгая высоко, чтобы запутать преследователя. Некоторые утверждают, будто при излишнем рвении заяц может сломать задние конечности, удирая. Редкий беляк живет дольше пяти лет в условиях дикой природы.

День третий

Один и тот же кошмар. Диана подпрыгнула и открыла глаза — та же тревога, что и вчера. Кто-то гонялся за ней всю ночь. Она помнила густо заросшую тропинку. Зима. Еловые ветви хлещут по лицу. Стоит мороз, но она не чувствует холода. Лишь немного. Странный крик. Будто плачет потерявшийся в лесу ребенок. Может, кричала она? Сон растворялся в реальности. По щелчку пальцев. Окружающая обстановка прогнала его прочь.

Диана посмотрела на часы. Четыре сорок шесть. Она спала на час меньше, чем вчера. Впервые после операции она слегка улыбнулась. Встала. Сделала несколько шагов. Ноги казались очень крепкими. Только руки по-прежнему дрожали. Диана поднесла ладони к лицу, посмотрела, сжала кулаки, но дрожь никуда не делась. В итоге, раздражившись, она отвернулась.

«В зависимости от генетического багажа люди по-разному реагируют на лечение. У некоторых симптомы проявляются сильнее, но все проходит в течение нескольких месяцев».

Диана подошла к окну, стараясь избавиться от навязчивого ужаса, по-прежнему сидящего где-то внутри. Раздвинула шторы. Снаружи ночь постепенно стиралась. Луна из последних сил старалась соревноваться с фонарями. С высоты четырнадцатого этажа многоквартирного здания Диана осмотрела все окна. На горизонте — ни души. Свет нигде не горел. Диана думала о том, что снится этим еще не проснувшимся людям. А может, им вообще ничего не снится? Каждую ночь их сон принимает форму длинного туннеля, откуда невозможно выбраться. Как из-под завала в шахте. Слишком темно, чтобы заметить выход.

До операции Диана не видела снов.

Она вышла из комнаты, зажгла свет и направилась на кухню приготовить кофе. Даже не успев сделать первый глоток, Диана пролила содержимое чашки на стол. Руки дрожали слишком сильно — сильнее, чем вчера, по правде говоря. Диана прижала ладони к кухонному столу. Больше всего на свете ей хотелось контролировать хоть что-то.

Диана медленно завтракала, тщательно пережевывая каждый кусочек, стараясь тем самым занять время, чтобы не маяться потом от безделья. Покончив с едой, она принялась снова ходить кругами по квартире. Можно было подумать, стены сжимались. Воздух казался затхлым. Она хотела открыть окна, но вспомнила, что делала их на заказ: плотными и без ручек. Звуконепроницаемыми. Кстати, тишина была оглушительной. Никогда раньше Диана не слышала эхо собственного тела. Все расшаталось. Сердцебиение. Мысли. Дыхание. Сглатывание слюны. Комки в горле. Сжатые челюсти.

Диана снова посмотрела на часы. Еще не было и восьми утра. В такое время обычно она уже работала в офисе как минимум полчаса. Она уже разобралась бы с кучей папок. Включила и выключила бы множество лампочек. Отправила бы тонну мейлов, чтобы показать: она работает больше остальных. Теперь Диана потеряла хватку — чувствовала себя размазней.

«Вы должны оставаться дома как минимум неделю. Работать нельзя. Вашему мозгу нужно привыкнуть к переменам».

Конечно