За последние несколько недель Барончелли изо всех сил старался внушить самому себе презрение к этому человеку, но у него ничего не вышло.

Этим утром слабые лучи солнца, тронувшие основания колонн, высветили начавшую меркнуть красоту Джулиано. Он вышел к ранним гостям с нечесаными волосами, в наспех наброшенной одежде, с налитыми кровью глазами. Впервые на памяти Барончелли юноша не улыбался. Он двигался медленно, как человек, отягощенный массивными латами. «Икар, — подумал Барончелли. — Он воспарил чересчур высоко, а теперь упал, опалив крылья, на землю».

Джулиано заговорил, его мелодичный голос сегодня звучал хрипло.

— Добрый день, господа. Насколько я понял, кардинал Риарио оскорблен моим отсутствием на мессе.

Барончелли вдруг стало трудно дышать, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. Джулиано выглядел как смиренный агнец на заклании. «Он знает. Этого не может быть. И все же… он знает…»

— Простите, что побеспокоили вас, — произнес Франческо де Пацци, виновато сложив руки. — Мы явились по воле мессера Лоренцо…

Джулиано вздохнул.

— Понимаю. Бог свидетель, мы должны делать все, чтобы Лоренцо был доволен. — На секунду он стал прежним, а затем добавил с самой искренней тревогой: — Я только надеюсь, еще не слишком поздно убедить кардинала, что я отношусь к нему с величайшим почтением.

— Да, — неторопливо произнес Барончелли. — Мы все надеемся, что еще не слишком поздно. Месса уже началась.

— Так идемте же! — Джулиано махнул рукой, приглашая двинуться к выходу.

Когда он поднял руку, Барончелли заметил, что младший Медичи, одеваясь в спешке, забыл нацепить меч.

Все трое вышли из дворца на залитую ярким солнцем улицу.

Хмурый человек, поджидавший в лоджии, бросил взгляд на Джулиано, когда тот проходил мимо.

— Мессер Джулиано, — окликнул он юношу. — На одно слово, это очень важно.

Джулиано оглянулся и, видимо, узнал человека.

— Кардинал, — нервно напомнил Франческо, после чего сам обратился к незнакомцу: — Любезный, мессер Джулиано опаздывает на важную встречу и просит отнестись к этому с пониманием. — С этими словами он взял Джулиано за руку и потащил за собой по виа Ларга.

Барончелли не отставал. Его удивляло лишь то, что руки больше не дрожали, сердце перестало бешено колотиться и дыхание восстановилось, хотя страх до сих пор его не покинул. Более того, они с Франческо все время шутили, пересмеивались, изображая хороших приятелей, чтобы развеселить своего спутника. Джулиано слабо улыбался в ответ на их усилия, но продолжал с трудом переставлять ноги, так что заговорщикам пришлось затеять игривую возню и попеременно то толкать его, то тянуть за собой.

— Мы не должны заставлять кардинала ждать, — по крайней мере трижды повторил Барончелли.

— Признайтесь, любезный Джулиано, — сказал Франческо, хватая своего Юного шурина за рукав, что заставляет вас так вздыхать. Неужели ваше сердце украла какая-нибудь недостойная девица?

Джулиано потупился и покачал головой — не в ответ на вопрос, а скорее показывая, что не желает это обсуждать. Франческо не стал настаивать. Тем не менее, он не замедлил шага, и уже через несколько минут они оказались у центрального входа в Дуомо.

Барончелли замешкался. Ему не давала покоя мысль, что Джулиано двигался очень медленно, словно в тяжелых латах. С наигранной импульсивностью он схватил юного Медичи и заключил в крепкие объятия.

— Дружище, — сказал он, — меня волнует, что вы так страдаете. Чем мы можем вас развеселить?

Джулиано снова вымученно улыбнулся и слабо покачал головой.

— Ничем, любезный Бернардо. Ничем. И последовал за Франческо в собор. Барончелли тем временем успокоился хотя бы по одному поводу: под туникой у Джулиано не было кирасы.

В то апрельское утро перед Джулиано стояла ужасная дилемма: ему предстояло разбить сердце одному из двух людей, которых он любил больше всех на свете. Одно сердце принадлежало его брату, Лоренцо, другое — женщине.

Джулиано хоть и был молод, познал многих женщин. Его прежняя возлюбленная, Симонетта Каттанео, жена Марко Веспуччи, считалась первой красавицей Флоренции, пока два года тому назад ее не настигла смерть. Симонетту он выбрал за внешность: изящная блондинка с копной вьющихся золотистых волос, спадавших ниже пояса. Она была так прелестна, что даже в могилу ее понесли с неприкрытым лицом. Из уважения к ее мужу и семье Джулиано наблюдал за похоронами издали, но плакал вместе со всеми.

Даже в ту пору он не отличался постоянством. Развлекался с другими женщинами, иногда бражничал со шлюхами.

Сейчас, впервые в жизни, Джулиано стремился к одной-единственной женщине — Анне. Разумеется, она была красива, но его очаровали ее ум, жизнелюбие и безграничная доброта. Он узнал ее постепенно, общаясь с ней на праздниках и приемах. Она никогда не флиртовала, даже не пыталась завоевать его расположение; более того, она делала все возможное, чтобы отвадить его от себя. Но ни одна из флорентийских аристократок, соперничавших друг с другом и добивавшихся его внимания, не могла с ней сравниться. Симонетта была скучна; Анна обладала святой поэтической душой.

Ее благородство заставило Джулиано посмотреть на свою былую жизнь другими глазами. Он счел прошлые годы отвратительными, покинул всех остальных женщин и искал теперь только общества Анны, стремился доставить удовольствие одной ей. Стоило ему бросить на нее взгляд, и он тут же готов был молить ее о прощении за свои прошлые плотские грехи. Он жаждал ее благосклонности больше, чем Господней благодати.

Ему показалось, что произошло чудо, когда она, в конце концов, призналась в своих чувствах. Она сказала, что Господь создал их друг для друга, но почему-то жестоко пошутил, отдав ее другому мужчине.

Анна страстно любила его, но ее чистота и порядочность победили. Она принадлежала другому мужчине и отказывалась его предать. Она открыла свои чувства Джулиано, но когда тот подстерег ее в укромном углу во время карнавала, устроенного в доме брата, и начал молить о любви, она решительно его отвергла. «Долг, — сказала она, — ответственность». Она говорила совсем как Лоренцо, который всегда настаивал, чтобы брат заключил выгодный союз и женился на женщине, которая смогла бы еще больше укрепить положение семьи.

Джулиано, привыкший получать все, что хотел, попытался добиться своего хитростью. Он начал молить женщину хотя бы прийти к нему на тайное свидание — просто чтобы выслушать. Поначалу она уклонялась, но потом согласилась. Они встретились один раз, в апартаментах первого этажа во дворце Медичи. Она не смогла сопротивляться его объятиям и поцелуям, но большего не позволила. Он предложил ей покинуть Флоренцию, убежать вместе с ним, но она отказалась.

— Он знает. — В ее голосе звучала мучительная боль. — Понимаешь? Он знает, и я не могу больше причинять ему страдания.