но она не стала бы преувеличивать тяжесть состояния своего сына.

Я поеду. Но не потому, что должна. Я осознаю, что ничего ему не должна. Я поеду, потому что просто все еще люблю его. Понимаю, что между нами уже точно ничего не может быть, ибо наши отношения могут быть только токсичными и отравляющими, но также понимаю, что по-другому просто не могу.

— Не может быть, а приехал бы, Марин.

— И что, теперь будешь навещать его каждый день с апельсинами до самого его выздоровления?

— Не говори глупостей. Только сегодня. Я даже в палату к нему заходить не собираюсь.

— Серьезно? Даже не пойдешь взглянуть на него?..

— Я поеду узнать, что скажет врач и поддержать Валентину Андреевну. Так ты подвезешь меня или мне вызвать такси?

Смотрю на Марину неподвижным твердым взглядом, чтобы она даже больше не думала меня отговаривать.

— Да конечно я тебя подвезу, — немного раскидывает руки в стороны Марина и наклоняется, чтобы надеть кроссовки. — Собирайся, поедем. Главное не нервничай.

Я стараюсь. Правда, стараюсь держать себя в покое. Мне всего лишь нужно убедиться, что все не так паршиво и он будет жить.

— Знаешь, ты не поверишь, — произносит Марина, когда мы уже почти подъезжаем к больнице и градус волнения на самом пике, — но я тебя понимаю.

— Да?..

— Не одобряю, но понимаю. Возможно тебе правда стоит успокоить себя, съездив к нему.

Этого я и хочу. Но слукавлю, если скажу, что не схожу с ума от мысли, что его жизни может что-то угрожать. Я надеюсь на хорошие новости.

Как он вообще угодил в эту аварию… Чем был отвлечен? Что вообще произошло? Это я тоже хочу узнать. Но Валентина Андреевна ничего бы мне не рассказала по телефону.

Вскоре мы подъезжаем к больнице. Я спешу отстегнуть ремень безопасности.

— Мне с тобой пойти?

— Не надо, Марин. Я потом на такси уеду.

— Уверена?

— Да, уверена… Спасибо, что подвезла. Что бы я без тебя делала…

— Да ерунда. Главное не натвори глупостей.

— Обещаю, — выхожу из машины и спешу в здание.

Не сразу, но я пробиваюсь в отделение реанимации, где вижу одну лишь Валентину Андреевну, одиноко сидящую на лавочке. Я почти бегу к ней.

— Валентина Андреевна…

— Лиля, — женщина спешит встать и со слезами начать меня обнимать. Я тоже ее, конечно же, обнимаю. — Ты приехала… Я знала, что ты это сделаешь. Ты всегда была доброй...

— Как он?

— Операцию сделали, теперь он в реанимации. У него множество переломов, повреждены внутренние органы… — сквозь слезы рассказывает мне женщина. — Но врач сказал, что организм сильный, и он справится, сможет полностью восстановиться.

Облегченно выдыхаю, кивая.

Да, конечно он справится…

— Но что случилось? Как… как все произошло?

— Пока не ясно… Все довольно странно, и сейчас этим Богдан разбирается. Но мне кажется, что он мне чего-то недоговаривает. Муж мой только завтра прилетит из-за границы. Здесь сейчас только ты, я и Лана.

Лана… Ну да, как же без нее.

— И где она? — смотрю по сторонам широкого коридора.

— Пошла мне взять из автомата воды. Не нравится мне эта больница, если честно… Но его доставили в ближайшую, и переводить его в другое место пока нельзя.

Неплохая больница, мне кажется. Да и зачем куда-то его переводить, если здесь о нем хорошо заботятся. Впрочем, я теперь чужой человек, и пускай они сами решают.

— Главное, что он жив, — поджимаю губы. — Я приехала, чтобы узнать именно это…

— То есть ты сейчас уедешь? Я вот останусь, хоть и ни на что повлиять не могу. Считаю, что тебе...

— Мам! — раздается голосок Ланы за моей спиной, и я стараюсь не закатить глаза. Отхожу немного в сторону, чтобы взглянуть на нее. — А зачем она здесь?... Она же... Они же развелись.

Мерзавка. Как косится-то на меня…

— Ты помолчи, поняла? — рявкает Валентина и вырывает у нее маленькую бутылочку с водой из рук. — Что-то ты много болтать стала в последнее время…

— Мама, я просто хотела сказать, что…

— Что «мама»? Помалкивай, говорю. В каждой бочке...

Лана багровеет от злости, смотря на свою приемную мать, и кривит губы.

Неожиданно. Я думала, что Валентина Андреевна не способна вот так вот с ней.

Чувствую, что самое время мне удалиться. Я уже все знаю. Мирон будет жить. Это все, что я хотела знать.

— Ладно… Я поеду.

— Ты серьезно, Лиля? — смотрит укоризненно женщина. — Или ты ее слушаешь? Не слушай. Ты здесь не лишняя. Мирон, я уверена, когда придет в себя, будет очень рад тебя увидеть.

Ага, очень верю. Он ни разу меня не навестил за последние недели. Даже попытки не сделал меня увидеть.

— Дело не в этом… Вы знаете, почему я должна уехать.

— Ну как ты можешь продолжать на него обижаться, когда такое происходит? — стонет бывшая свекровь. — Когда стала такой, скажи мне?..

— Валентина Андреевна… Перестаньте… Вы прекрасно знаете, что несмотря ни на что, я желаю, чтобы Мирон выздоровел. Не надо делать из меня монстра.

— Я и не предлагаю всю ночь сидеть здесь. В этом нет смысла. Скоро за нами приедет водитель, и мы сможем вместе поехать к нам…

— Нет, я к вам не поеду, — отрицательно качаю головой. — Извините… — начинаю пятиться, а затем разворачиваюсь и под попытки женщины меня остановить, спешу покинуть отдельние и завернуть за угол.

— Стой!

Мерзавка решила меня догнать.

Я разворачиваюсь с холодным выражением лица, встречаясь с дерзким личиком этой маленькой